
Доклад Human Rights Watch о положении центральноазиатских мигрантов оказался созвучен с риторикой сторонников «многонационального» растворения России в иноплеменном окружении.
15 комментариевДоклад Human Rights Watch о положении центральноазиатских мигрантов оказался созвучен с риторикой сторонников «многонационального» растворения России в иноплеменном окружении.
15 комментариевКрещение, как рождение и смерть, может быть только однократным. Но вот осознание того, что оно означает, возрастание в вере – это процесс, который продолжается всю жизнь. Великий Пост – это время, когда мы возвращаемся к началу, к основаниям нашей веры, к тому, что задает неизменные ориентиры.
2 комментарияКиеву и Европе хороших новостей разговор Путина и Трампа не принес. Но должно пройти еще как минимум две переговорные фазы, прежде чем станет понятно, достижим успех либо всё обречено на провал.
11 комментариевМавроди и его главный герой – стремительно богатеющий Леня Голубков – стали на короткое время значимыми персонажами русского фольклора, но довольно быстро выпали из контекста – анекдоты о них мало того что «бородатые», так еще и – если рассказать их сегодня – совершенно не смешные.
К финалу «нулевых» средний житель России пришел все таким же разочарованным, каким и был: денег стали платить больше, чем в 1994 году, но их все равно никак и ни на что не хватает
И, судя по ажиотажу, который сопровождает «возрождение МММ», общественная память действительно очень коротка.
Если оставить в стороне маркетинговые ходы, предпринятые Мавроди (скорее всего, вся кампания и развернута-то для продвижения одноименного фильма, и никакой пирамиды так и не появится), важно в этой истории только то, что существуют люди, которые относятся к МММ с теплотой, пониманием и готовы снова «инвестировать» в пирамиду. Их уже действительно не так много, и пирамиды и впрямь вечны, но само возвращение образа лукавого плута крайне симптоматично.
Россия прожила стабильное десятилетие, очень стараясь походить на «Запад» (хотя и нет, конечно, никакого Запада: Великобритания отличается от США столь же сильно, сколь и Франция от Испании), и даже – внешне – в этом вполне преуспела. По крайней мере, во многих удаленных от столиц городах уже можно приобрести глянцевый журнал, рассказывающий, как и где втридорога купить пальто «ихнего покроя».
У нас еще не все слава Богу, например, с терпимостью и политкорректностью, но российские туристы бороздят просторы заграницы и даже сносно изъясняются кто по-английски, кто по-французски, и если бы наши женщины не напяливали на себя шубы и не вставали на длинные каблуки, отечественного путешественника даже можно иногда принять за аборигена.
За десять лет мы стали иногда больше «Западом», чем сам «Запад»: одних «Бентли» накупили, наверное, на все население Лихтенштейна, но оттуда на нас все равно поглядывают иногда как на причудливых северных людей, которые натягивают на тельняшку фрак – мы уже даже устали возмущаться этой несправедливостью, попутно буяня в турецких и египетских отелях и читая сайты, где черным по белому предлагается «окунуться в мир гламура».
Леня Голубков – главный герой рекламы 90-х – возвращается к нам на новом витке истории, чтобы, возможно, объяснить, за что они там нас не любят.
И ведь не за то, что мы еще верим в бешеные проценты годовых, и не за то, что готовы «еще раз рискнуть», а за то, что вся цель и – с позволения сказать – стратегия предполагаемых быстрых накоплений до сих пор состоит в том, что жене нужны сапоги. У них там, на этом несуществующем Западе, есть много вещей, и непонятно, почему у нас вещей должно быть меньше – мы ведь тоже люди и даже видели уже все их фильмы, из которых прямо свидетельствует, что ты должен потреблять больше, чем тебе необходимо.
И за то, разумеется, что не стоит подражать «их жизни»: мало того, что она у них разная, так это, ко всему прочему, их жизнь, она совсем другая.
Однако мы зачем-то с маниакальным упорством – как Леня Голубков – хотим сойти «за ихних», чтобы мать родная не отличила, и сходим так, что невооруженным глазом понятно, кто есть кто. Это ведь и отсюда неплохо видно, а оттуда – и подавно.
Они там не любят нас ведь только потому, что мы так хотим быть похожими, и похожесть эта – отчаянно второсортная, как второсортен и новый «МММ», и механизм его продвижения в Сети.
К финалу «нулевых» средний житель России пришел все таким же разочарованным, каким и был: денег стали платить больше, чем в 1994 году, но их все равно никак и ни на что не хватает, и это общее состояние финансового угнетения вновь так сильно диссонирует с образом «Запада», где все у всех есть, можно ничего не делать и ездить на «Форде», что никакие рассуждения о «мировом финансовом кризисе» не помогают. Мы хотим быть «Западом», но до сих пор уверены, что «Запад» – это только вещи, которые можно купить, а поэтому купить нужно всего и побольше. Не культура или умение передавать из поколения в поколение вполне нематериальные ценности, а просто сочетание «диора и хлое» делает нас «белыми людьми». Говорить о том, что вещи в западном мире значат гораздо меньше, чем семья, церковь или свобода, в России не принято, это просто неприлично так считать, этого просто не может быть, потому что не может быть.
За тем и нужен Мавроди. За десять лет мы купили много вещей, но их все равно недостаточно, а деньги все очевидней подходят к концу.
Жить на то, что есть, как это и принято на Западе, за десять лет научились считанные единицы, и теперь Сергей Мавроди вновь открывает волшебный мешок, полный вещей, от которых нельзя отказаться. Вдруг на этот раз, когда мы все купим, там нас наконец-то примут за своих – эта святая вера и движет всеми нашими пирамидами, от которых, как ни старайся, никуда мы так и не ушли.