Михаил Бударагин: Рында!

Кто мог представить себе еще три года назад, что президент Путин будет отвечать в Интернете анонимному матерщиннику? Скажи кому об этом, рассмеялись бы в лицо. Но премьер Путин ответил, совершенно неожиданно, вне протокола, спокойно, с улыбкой, по-отечески пожурил блогера, пообещав, впрочем, помочь.

Очень скоро мы прочтем в твиттере Путина о том, что невозможно уже видеть этих балаболов в пиджаках

Эта короткая реплика переворачивает с ног на голову всю еще не начавшуюся избирательную кампанию большого федерального цикла 2011–2012. И Путин успел вовремя: у всех, кто услышал, еще есть время переиграть казавшиеся незыблемыми схемы.

Большие выборы всегда работали на «людей телевизора», на тех, кто видел кандидатов в выпусках вечерних новостей. Всякие там «интернеты» всегда шли необязательной нагрузкой: нужно, мол, и этих убогих уважить, но из телевизора им что-нибудь сейчас перескажем с приплясом.

И пересказывали.

Только Медведев начал говорить с «людьми Интернета» напрямую, без телевизора вообще. Невозможно перевести на язык первых четырех кнопок реплики президента в твиттере – прямо на заседании Совета по нацпроектам Медведев объяснял читателям блога, почему невозможно уже терпеть всю эту чиновничью дурь. Но перекладывать это в формат вечерних новостей – бессмысленное занятие: телезрители не поймут, пользователи все уже прочли и журналистский перепев им просто ни к чему.

Рында – очень удачный выход Путина в новую среду (фото: ssmaritime.com)

Путин всегда был близок «людям телевизора»: был строг и добр, серьезен и ироничен, но «люди Интернета» никогда не были прямой его аудиторией, он если и обращался к ним, то все равно через телевизионные форматы: сюжет, картинка, образ – и кампания готова.

Рында – первый (и очень удачный) выход Путина в новую среду, в иную аудиторию, в новый жанр.  Это означает, что «люди телевизора» отныне не являются основной аудиторией, и всякая кампания будет вестись на два фронта и на двух языках.

То, что Путин обратился к анонимному блогеру – поверх всех барьеров, поверх телевидения, поверх чиновничьей вертикали, свидетельствует о том, что и чиновники, и федеральные каналы могут быть принесены в жертву. Мы проснулись в другой стране, в стране, где автор «вертикали власти» отказал своему детищу в первородстве. Теперь вся огромная структура взаимоотношений реальной политики – не единственная, а одна из... Вторая структура, горизонтальная, стала так сильна, что Путин работает с ней напрямую.

И теперь кто бы ни шел на президентский пост, он будет обязан сказать одной части избирателей: «Вы ведь понимаете, как эти чиновники нас, нормальных людей, достали, как невозможно уже обустраивать каналы коммуникации через губернатора имярек и приходится просто прямо разговаривать с вами, сограждане». Политические партии пока не решаются прямо критиковать чиновников, но избежать этого не удастся. Для начала придется сделать вид, что чиновников просто не существует и как-то действовать «в обход» (это будет задачей осенних выборов), а затем необходимо будет уже прямо объявить бюрократии войну.

Кто именно это сделает – Путин или Медведев – уже не столь важно: оба они подготовили себе отличные стартовые площадки для «огня по штабам».  И если кто-то сомневался в том, что президент и премьер проводят две разные политики, рассчитанные на две разные аудитории, то премьер убедительно доказал: политика одна и та же, и очень скоро мы прочтем в твиттере Путина о том, что невозможно уже видеть этих балаболов в пиджаках.