Константин Рыков: Эпоха информационных провокаций

В России их задерживали, в нейтральных водах - расстреливали. И оба эти случая показали (в чем впоследствии расписалась Юлия Латынина*): правозащитного движения больше нет. Есть спектакли и актеры, примеряющие на себя подобающие случаю маски.

Если вы хотите знать и понимать, что же происходит в мире на самом деле, не реагируйте на быстрые сообщения

Имидж ньюсмейкера решающим образом влияет на достоверность всего сказанного. Судите сами, кто по умолчанию вызывает больше доверия - милиция или уполномоченный по правам человека? Израильский спецназ или правозащитники, среди которых лауреат Нобелевской премии мира?

Один и тот же тезис, звучащий из уст, скажем, пиарщика и правозащитника, обладает совершенно разной степенью убедительности. Не случайно Марина Литвинович, бывший кремлевский политтехнолог,  уже несколько лет усиленно занимается собственным ребрендингом, заявляя себя как борца за права человека, а не манипулятора общественным мнением.

Провокация с «флотилией свободы» была реализована, как по учебнику: начиная со звучного названия и миссии прорвать блокаду, заканчивая отсутствием на борту огнестрельного оружия и присутствием депутатов, правозащитников и журналистов. В итоге акция удалась, медийная картинка сложилась: израильская военщина расстреляла безоружных послов доброй воли, везущих пропитание голодающим палестинским детям.

Нашим оппозиционерам до организаторов «флотилии свободы» далеко. «Несогласные», конечно, тоже провоцируют власти по мере возможностей, выставляя вперед заслон из правозащитников. Захотели, к примеру, провести митинг в защиту 31-й статьи Конституции на Триумфальной площади, но мэрия им отказала: место оказалось уже занято. Правда, в качестве альтернативы предложили оппозиции митинговать на Чистопрудном бульваре, набережной Тараса Шевченко, Пушкинской  или Болотной площади. Да только «несогласные» от мирного разрешения вопроса отказались: кому он нужен, этот мир, когда готовится экшн? Ведь только на Триумфальной площади в час пик можно перекрыть движение, создать давку и привлечь к себе максимум внимания.

«Несогласным» в своих провокациях ещё далеко до «флотилии свободы» (фото: Артем Коротаев/ВЗГЛЯД)

«Стратегия-31» - это всего лишь спектакль, апофеозом которого должны становиться регулярные конфликты с властью. Будет столкновение с милицией, будут задержанные, значит, картинка сложилась, акция удалась. Самое смешное, что спроси участников этих митингов, о чем говорится в 30-й или 32-й статьях Конституции, - они не ответят. Им это ни к чему знать, потому что сегодня на них маска защитников статьи номер 31.

Целью пропалестинских активистов, разумеется, тоже была не доставка гуманитарного груза. Это можно было сделать без кровавого побоища. Целью было именно это побоище.

И вроде бы всем должно быть понятно, что участие правозащитника в противоправных действиях невозможно. Либо ты защищаешь права людей, либо ты их нарушаешь. Но герои провокаций находят третий вариант - защищают одних в ущерб другим. Как это делается, показал обладатель должности уполномоченного по правам человека в России и машины со спецномерами Владимир Лукин.  На «марше несогласных» Лукин увидел, как нарушаются права оппозиции, которая хотела во что бы то ни стало митинговать именно на Триумфальной площади. Правозащитник долго  рассказывал о свободе слова и других конституционных ценностях. Правда, делал он это, как говорят в ГУВД, стоя на проезжей части, собрав вокруг себя толпу журналистов и на час парализовав движение в центре столицы.

Так по какому же принципу Лукин защищает права группы из 500 человек, заставляя 50 000 стоять в пробках? Омбудсмен действует по столь любимому либералами Оруэллу: «Все равны перед законом, но некоторые равнее». Это примерно то же самое, как если бы Лукин из всех видов мяса отказывался только от свинины и на основании этого считал себя вегетарианцем.

Российская оппозиция прячется за спинами правозащитников, потому как сами «несогласные» - всего лишь небольшая группа людей, которым нечего сказать и нечем гордиться. Они сами живут в лучших традициях КПСС, карая недавних соратников за инакомыслие. Стоило Алексею Венедиктову предложить мораторий на любые митинги, проводимые на Триумфальной площади, чтобы устранить этот камень преткновения, как «несогласные» тут же набросились на него с криками «позор».

Не менее громкой получилась и история с другим участником митинга, ветераном СМЕРШа Владимиром Бурцевым, которого оппозиция назначила очередной жертвой «кровавого режима». «Несогласные» несколько дней кричали о том, как бездушные милиционеры срывали с героя войны планки с медалями, пока сам ветеран не дал интервью, что никто его не избивал и наград не отнимал.

У ХАМАС акция получилась гораздо зрелищнее. Оно и понятно: российская милиция - не израильский спецназ, провокаторов не отстреливает. Тем не менее в обоих случаях имеет место информационная провокация, цель которой - оглушить общественность максимально кровавыми подробностями и жесткими обвинениями, чтобы, когда ложки все-таки найдутся, осадок непременно остался. Когда Михаил Саакашвили шел на конфликт с Россией, он не мог не понимать, что армия Грузии неизбежно проиграет российской армии. Но расчет был не на реальное соотношение сил, а на построение медийной картинки. Это была классическая информационная война, как сегодняшние истории с «несогласными» и «флотилией свободы».

В современном мире на людей обрушивается такое количество новостей и сообщений, что в них легко запутаться. И все же, если вы хотите знать и понимать, что же происходит в мире на самом деле, не реагируйте на быстрые сообщения. Немного подождите: вполне вероятно, что вскоре все перевернется с ног на голову, агрессор окажется жертвой, а правозащитники - политтехнологами. В эпоху информационных провокаций стоит критичнее относиться к тому, что подает нам медиа.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом