Наталья Радулова: Улучшить мужа

Я сама этой красоты не видела – обездоленная жена описала. Она, конечно, может преувеличивать. Но результат от этого не меняется. Идиотка, помешанная на пластических операциях, или более-менее нормальная, но какая-то девушка ее мужа точно увела. И даже сигнализация – свекровь с криком «Славик, что ты делаешь, опомнись!» – ситуацию не спасла.

В конце концов, ни съемные квартиры, ни мужья не принадлежат нам навечно

«Знаешь, что самое ужасное? – произнесла жена своими обычными, чуть тонковатыми губами. – Самое ужасное, что мне сейчас жаль не себя. Мне жаль сил и времени, которые я угрохала на этого поганца».

Она стала рассказывать, в каком запущенном состоянии приняла парня от его мамы. Он, например, не знал, что, когда женщина плачет, надо садиться рядом и жалеть ее, а не убегать в ужасе к друзьям в спортивный бар. Он понятия не имел, что когда она злится, то довольно опасно интересоваться вслух: «У тебя что, ПМС?»

Он не отмечал в своем ежедневнике памятные даты, а о дне Святого Валентина вспоминал, только когда обнаруживал в спальне жену в красном белье и с баллончиком взбитых сливок в руках. Он даже не догадывался, что фразы вроде «Катя, у нас зубная паста заканчивается, сделай себе пометку» могут разбудить в супруге зверя.

Его перевоспитанием эта героическая женщина занималась несколько лет. Именно она объяснила ему, что демонстрация отрыжки после еды не самая смешная шутка, секс в носках гораздо смешнее. Она приучила его надевать помимо джинсов и свитера какие-то другие вещи. Благодаря ей он узнал, что после оргазма сразу отворачиваться к стене опасно и что ответ на вопрос «Я не слишком толстая в этом платье?» должен звучать мгновенно и с убежденной интонацией.

Он, например, не знал, что, когда женщина плачет, надо садиться рядом и жалеть ее (фото: sxc.hu)

И вот когда апдейт был завершен, появилась разлучница. Причем, как выясняется, потенциальных разлучниц было несколько. Несколько девушек предпринимали попытки присвоить эту обновленную и улучшенную версию мужчины. «Почему-то, когда он был просто балбесом в свитере с оленями, он никому не был нужен, – убивалась жена. – А когда его приодели и сделали из него человека, который умеет обращаться с женщинами, тут-то эти сучки и зашевелились».

И я понимаю, о чем она. Недавно я уже была свидетельницей примерно такой же истории. Правда, из-под носа там у девушки не мужа, а квартиру увели. «Квартиру всегда лучше снимать, – твердила, помню, эта моя приятельница. – Жить на одном месте, во-первых, скучно, а во-вторых, неудобно. Вдруг придется работу сменить? Не ездить же в новый офис с другого конца города? Поэтому чуть что – просто собираешь вещи и переезжаешь в новое жилье».

И вот однажды эта умница сняла совершенно пустую квартиру в Крылатском. Ей понравился вид из окна, и ради этого зрелища она не только купила мебель в съемное помещение, но решилась даже на ремонт. Выложила дорогой плиткой санузел, сменила пол на кухне, покрасила стены, в общем, не пожалела сил и денег, чтобы сделать из посредственного конфетку. А через полгода хозяева квартиры, на такое великолепие глядя, заявили:

«Такая корова нужна самому. Съезжай-ка, дорогая квартирантка, куда подальше. Мы теперь на эти квадратные метры пустим иностранцев жить, они в три раза больше денег дают».

Девушка пыталась бороться за свои права, размахивала договором, в котором, правда, черным по белому было написано, что ее могут выставить за дверь вместе с ее шкафами и диванами, если у арендодателей появятся необъяснимые «чрезвычайные обстоятельства». Ну вот и появились – алчность.

Итог – девушка оказалась ни с чем. То, во что она с такой радостью вкладывалась, исчезло, испарилось как дым. Новый владелец дал больше за то, что, как она надеялась, принадлежало ей.

И обманутая жена не при делах. Новый владелец за ее «сделанного под евро» мужа тоже предложил больше. Перекрыл ее цену своей молодостью, стройностью, губами. А ей теперь остается лишь сожалеть: зачем я, дура, так старалась? В конце концов, ни съемные квартиры, ни мужья не принадлежат нам навечно. Но, с другой стороны, разве это останавливало хоть одну женщину от попыток сделать их более пригодными для жизни?