Михаил Бударагин: Силы и слабости

Все то, что традиционно считается силой и успехом РПЦ, есть ее принципиально слабые места, по которым можно бить, не опасаясь адекватного ответа. Этого не понимают или не хотят понимать те, кто радостно приветствует сегодня восшествие Кирилла и с нетерпением ждет новых завоеваний.

Довести бы до ума старые, но поражения трудно анализировать: гораздо проще сделать так, чтобы никаких поражений не было вовсе. Слишком поспешная сдача проекта преподавания ОПК в школах – лучший пример того, что ни близость к власти, ни широкая публичная кампания не гарантируют ровным счетом ничего. Стоит для порядка отметить, что ислам спокойно преподается в Чечне, Татарстане и Башкирии: клерикализация образования налицо, но пусть кто-то попробует сказать об этом Рамзану Кадырову. В порошок сотрут и правильно сделают. Возмущенной общественности всего лишь нужно показать, кто где хозяин, и она по традиции отползет, скуля и повизгивая. РПЦ этого не умеет.

Православие не может соперничать с исламом и еще в одной своей «сильной» части: все разговоры о росте числа храмов и прихожан заканчиваются на пороге церкви

Православие не может соперничать с исламом и еще в одной своей «сильной» части: все разговоры о росте числа храмов и прихожан заканчиваются на пороге церкви, куда приходят, одинаково истово веруя и в Христа, и в гороскопы, и в расстановку мебели по фен-шую. Да так и остаются: Боженька в понедельник, козероги – по средам, гиперборейцы и Атлантида – по пятницам. Разумеется, из храма нельзя выгонять никого, но хвастаться подобными прихожанами нужно с большой осторожностью.

То же самое касается и публичной активности РПЦ в СМИ. Положим, диакон Андрей Кураев – единственный, кто не боится в случае чего получить по шапке, а потому не просто скучно проповедует, а говорит человеческим языком. Есть еще Владимир Виглянский (но ему по должности положено говорить с прессой) и Всеволод Чаплин: два с половиной миссионера – не маловато ли для авторитетной и чтимой в обществе церкви, которая планирует, судя по всему, широкоформатную экспансию?

Симфония церкви и власти, почитаемая сегодня сильной стороной РПЦ, если призадуматься, ничего, кроме внутренних сложностей, самой церкви не приносит. И ладно бы, что «кесарево – кесарю», но зачем было приглашать на Поместный собор, извините, директора цирка? Он-то и не кесарь даже, а делегат от неравнодушного партхозактива. Стоит ли победа таких имиджевых жертв?

Все это бессилие умело и расчетливо подпитывается воспоминаниями о былом величии, когда русские цари испрашивали у патриархов благословения, а обер-прокурор Священного синода превосходил по влиятельности иных министров и фаворитов трона.

Понимая характер патриарха Кирилла, слишком многие ждут от него решительных шагов по направлению к обществу (фото: ИТАР-ТАСС)

В действительности же церковь истончена и обескровлена, поколения молодых священников – как не было, так и нет, приходы, столь спешно открывавшиеся в 90-х годах, пустуют, «захожан» в храмах гораздо больше, чем прихожан, а ресурсам для существенного преображения и завоевания нового пространства взяться неоткуда. Русская церковь впервые в новейшей истории столкнулась не с гонениями, а с равнодушием и конкурентной борьбой. И она – все апелляции к государству являются лучшим тому свидетельством – не знает, что ей теперь делать. Отрываться от земли, от приходов РПЦ не имеет права: они – ее хлеб, ее плоть и кровь, но именно желание наконец-то обрести исторически привычную миссию заставляет клириков, иерархов и общественных деятелей обращать свои взгляды наверх, туда, где находится царский престол. Настоящий престол, разумеется, стоит значительно выше, но иного выбора у РПЦ сегодня нет: государство предстает единственной – и совершенно эфемерной – надеждой на возрождение.

Надежда церкви если в чем и состоит, так это в непомпезной сосредоточенности на многочисленных внутренних проблемах. Понимая характер патриарха Кирилла, слишком многие ждут от него решительных шагов по направлению к обществу. Но совершенно не очевидно, что само общество готово к такому натиску. Скорее всего, неудача с ОПК показала лишь малую толику недоверия к РПЦ в ее нынешнем виде.

Церкви смирением и любовью, а не яркими перформансами нужно завоевывать сердца людей, но для начала неплохо было бы провести строгую ревизию побед и поражений, собраться, превратиться из раздутой бюрократической системы в орден подвижников, в предмет для подражания и восхищения. РПЦ стоит для начала вспомнить о том, что благорасположение власти гораздо менее существенно, чем искренняя преданность простых верующих, на которых стоят и мир, и храм.

На нового патриарха возложена миссия невероятной сложности: он за короткий срок должен превратить все слабости церкви в ее необоримую силу. И, честное слово, для всех нас, и верующих, и сочувствующих, было бы чудом, если бы Кирилл свою миссию выполнил.