Виктор Топоров: Человек бывает старым, а барашек молодым

Дорогие друзья и коллеги!

Мы глубоко потрясены происходящими трагическими событиями. Боль, которая разрывает ваши сердца, – это и наша боль.

Аналитики еще долго будут изучать подводные течения и водовороты, приведшие к этой катастрофе, устанавливать степень индивидуальной и коллективной ответственности сторон.

Последствия этой катастрофы непредсказуемы в равной мере для граждан обеих наших стран.

Несмотря на все искусственно воздвигаемые между нами барьеры, мы вместе, мы продолжаем вас любить, понимаем ваши чувства и переживаем наше общее горе.

Мы глубоко потрясены происходящими трагическими событиями. Боль, которая разрывает ваши сердца, – это и наша боль

Хорошее письмо, хотя, повторяю, и несколько невразумительное – и по направленности, и по содержанию, и прежде всего по целеполаганию.

Ведь состоит оно из одних банальностей, пусть и самого благонамеренного свойства; да и в целом представляет собой набор общих мест.

Надо ли, например, писать в Астрахань о том, что Волга впадает в Каспийское море?

Кто бы спорил…

Как всегда, не в пример ярче, а главное, точнее выразилась Валерия Новодворская:

Грузия любила нас, кормила шашлычками, поила чудным вином, приглашала на застолья с люля-кебабом и чахохбили; она восхищалась белокожими девушками; она одаривала нас кружевными соснами Пицунды, сапфировым морем Гагр, Ботаническим садом и остатками древней римской крепости в Сухуми; она вдохновляла Пастернака, воспевшего Кобулети («Обнявший, как поэт в работе, /Что в жизни порознь видно двум, –/ Одним концом – ночное Поти,/ Другим – светающий Батум»).

Пастернака творчески побить трудно. Разве что Мандельштамом:

В самом маленьком духане/ Ты обманщика найдешь. /Если спросишь «Телиани»,/ Поплывет Тифлис в тумане, / Ты в бутылке поплывешь./ Человек бывает старым, /А барашек молодым,/ И под месяцем поджарым/ С розоватым винным паром/ Полетит шашлычный дым…

Вернемся, однако, к письму представителей петербургской интеллигенции.

Впервые оно было упомянуто по «Эху Москвы» около недели назад, сразу же вслед за этим оказалось воспроизведено в одном из сетевых изданий (правда, без указания фамилий подавляющего большинства подписантов), а в четверг, по свидетельству питерского филиала того же «Эха», дошло наконец до адресата, хотя особого восторга не вызвало даже у него.

Ажиотажа – ни в Грузии, ни в России, ни за рубежом – не наблюдается тоже.

Оно и немудрено: куда впадает Кура, в Тбилиси, похоже, знают и без питерской подсказки.

Подсказки или подначки?

Дальше мы рассмотрим этот вопрос несколько подробнее.

Пока же отмечу, что сам я никогда не подписываю коллективных писем независимо от их направленности, содержания, адресата и все того же целеполагания.

Дотошный читатель может разыскать два-три коллективных письма, под которыми значится и моя подпись, но во всех этих случаях подлинные авторы писем распорядились ею, не ставя меня в известность заранее.

А почему я не протестовал? Потому что содержание писем, под которыми без моего ведома и согласия красовалась и моя подпись, задним числом отторжения у меня ни разу не вызвало.

Не протестовал бы, кстати говоря, и сейчас, хотя моей подписи под обсуждаемым письмом как раз нет.

Просто коллективные письма – это категорически не мой стиль!

Помню, как весной 1996 года на общем собрании Союза писателей Санкт-Петербурга я – в полном одиночестве – сорвал подписание двух коллективных писем в поддержку соответственно тогдашнего президента страны и мэра города, одновременно устремившихся на второй срок.

– Идиоты! – ласково сказал я коллегам. – Вы хотите поддержать и Ельцина, и Собчака. Неужели вы не понимаете, что Ельцин уже сдал Собчака и вот-вот сольет?

Мой аргумент неожиданно для меня самого сработал. Но это так, к слову.

А поскольку контент-анализ «петербургского письма» (не письма, а надписи на колечке, сказал бы Гамлет) ничего не дает, попробуем поразмышлять над перечнем подписантов – в отличие от самого письма, отнюдь не банальным, можно даже сказать, эксклюзивным и в своей небанальной эксклюзивности недвусмысленным.

Благо Ленинград, как известно, город маленький, живу я на свете долго и практически со всеми подписантами знаком лично.

Пожалуй, за одним-единственным исключением: некий (или некая) М. Турьян – доктор филологических наук и член того же Союза писателей, что и я. Почему я его (или ее) не знаю? Почему никогда не слышал о его (ее) существовании?

Но, может быть, это не его (ее) вина, а моя.

Остальные как облупленные.

В списке есть люди, так или иначе связанные с Грузией.

Журналистка Елена Вольгуст (надеюсь, она уже нашла или вот-вот найдет работу) там родилась.

Поэтесса Наталья Соколовская вышла туда замуж и переводила грузинских поэтов; после безвременной смерти мужа из только что отколовшейся республики ее выжили, но она зла не держит.

Литературовед Татьяна Никольская (ее подпись стоит под письмом первой) регулярно туда ездит и, подобно Валерии Ильиничне, лакомится «чудным вином» и «шашлычками». Впрочем, она, как птичка, и ест, и пьет чрезвычайно мало.

Заслуженная артистка России Лариса Дмитриева поет Окуджаву.

И это, пожалуй, всё.

Под письмом поставили свои подписи многие из тех, кто всегда ставят свои подписи под такими письмами, – фантаст Борис Стругацкий, литератор Самуил Лурье, профессиональная антифашистка Нина Катерли, экс-депутат закса (теперь он «член Правозащитного совета СПб») Леонид Романков, сотрудница радио «Свобода*» Татьяна Вольтская**…

Зачем при таком раскладе сочинять коллективное письмо и методом кнута и пряника собирать под ним четыре десятка подписей? Зачем ломиться в открытую дверь? (фото: sxc.hu)

Употребив в предыдущем абзаце слово «многие», я, пожалуй, погорячился. «Подумав дважды», вижу, что дело обстоит ровно наоборот: многие (а вернее, подавляющее большинство) записных либералов города очередною возможностью «отметиться в нужном месте» как раз почему-то проманкировали.

Зато появились в списке (сказал бы певец благоуханной «Джоппы») имена заведомых на данном поприще дебютантов: академик РАН А.В. Лавров, д.ф.н. А.А. Долинин, детские писатели Сергей Махотин и Михаил Яснов, переводчицы художественной прозы с немецкого Ирина Алексеева и Маргарита Коренева, модные в петербургских «толстых» журналах стихотворец Сергей Стратановский и литературный критик Александр Рубашкин…

Первую скрипку (и вторую!) играет, однако же, Санкт-Петербургский русский ПЕН-клуб** во главе со своим директором, писательницей Еленой Чижовой, и председателем, кандидатом филологических наук и членом-корреспондентом Германской академии языка и литературы Константином Азадовским.

Отсюда в списке и остальные ПЕН-клубовцы (правда, далеко не все). Отсюда и детские писатели с литературным критиком, которые уже не один десяток лет рвутся в ПЕН-клуб, сулящий своим членам какие-то международные льготы. Отсюда и переводчицы с немецкого – им тоже хочется регулярно ездить в Германию (ну не в Грузию же?) и переводить на гранты Гете-института, – а держит все это в кулаке Азадовский.

Отсюда и Лавров с Долининым (а также Альбин Конечный с Ксаной Кумпан) – личные друзья Константина Марковича Азадовского.

Ну а немногих остальных – вроде недалекого Леонида Дубшана или принципиальных сына с матерью Рогинских – развели на общелиберальную идею.

Развели, но зачем? Поманили ПЕН-клубом и грантами, но зачем?

Текст-то «героического послания в Грузию» обескураживающе невинен! Хоть в «Российской газете» его печатай, хоть в «Завтра»! Волга впадает в Каспийское море – кто против?

А ведь очевидный инициатор письма Азадовский когда-то вел себя как подписант коллективок куда бесстрашнее. Его подпись стоит, в частности, под знаменитой петицией деятелей искусств к Ельцину в октябре 1993 года с требованием беспощадных казней и расправ над «мятежниками». Откуда же эта неожиданная робость?

То есть откуда она – как раз понятно.

Германист и правозащитник в одном флаконе, однажды уже «отведавший тюремной похлебки» (по названию знаменитого немецкого романа), Азадовский в сегодняшней – «непредсказуемой», как ему кажется, – обстановке, даже сочиняя «крамольное» (как он внушает остальным подписантам) письмо, естественно, заранее подстилает себе соломки.

А верить в то, что мы сооружаем, / от них никто не требует. Одно, / должно быть, дело нацию крестить, / а крест нести – уже совсем другое (Иосиф Бродский).

Отдельный вопрос – а зачем при таком раскладе сочинять коллективное письмо и методом кнута и пряника собирать под ним четыре десятка подписей? Зачем ломиться в открытую дверь?

Грузинам-то – грузинским интеллигентам из института имени Шота Руставели – от этого ни жарко ни холодно.

О том, что мы любим «шашлычки», особенно на халяву, они наверняка догадываются и так.

А вот призыв к «установлению степени коллективной и индивидуальной ответственности сторон» может их, наоборот, и обидеть…

Разгадка проста: так ведь не для них и писано!

Им (формально им) адресовано, но все равно писано не для них.

Письмо представителей петербургской интеллигенции, отправленное в тбилисский институт имени Шота Руставели, адресовано на самом деле в вашингтонский обком!

В вашингтонский обком с корреспондентскими счетами в международном ПЕН-клубе и в Гете-институте.

Это им, пиндосам с бундесгансами, мы, потомственные (в основном) петербургские интеллигенты во главе со своим духовным лидером аятоллой Азадовским, подобострастно докладываем, что нам, «несмотря на искусственно воздвигаемые барьеры», никто, кроме них, по-прежнему не указ.

И пусть не взыщут они, что напустили мы в письме столько туману (или, вернее, шашлычного дыму).

Туману мы напустили для маскировки, но все равно мы, друзья, бесстрашно взялись за руки, чтобы кровавая гэбня не перебила нас поодиночке.

О чем и рапортуем.

В зачет уже освоенных нами средств.

Это даже, строго говоря, не письмо, а, скорее, бизнес-план (он же инвестпроект) под дальнейшее финансирование.

Рассуждая так, я имею в виду, понятно, не всех подписантов – кого уговорили по дружбе, кого принудили угрозами отлучить от кормушки, кого заманили посулами, кого употребили втемную, кто и сам понял все с полуслова, – а исключительно подлинного автора письма.

Председателя Санкт-Петербургского русского ПЕН-клуба, члена-корреспондента Германской академии языка и литературы, кандидата филологических наук Константина Марковича Азадовского.

Другое дело, что сам Азадовский струсил – и письмо вышло поэтому таким невразумительным и, соответственно, невинным.

То есть Константин Маркович на сей раз вовсе не продал загранице «кусочек Родины» – он попытался втюхать загранице под видом «кусочка Родины» ни гроша не стоящую бумажную «куклу».

Попытался (вашингтонский обком ему судья!) развести саму заграницу.

Но она, судя по нулевой реакции на письмо, на псевдолиберальную грузинско-петербургскую «куклу» не клюнула.

Человек бывает старым, а барашек молодым.

Подлинный автор письма в институт имени Шота Руставели при всей своей хитроседлости смолоду чрезвычайно походил – и умом, и с лица – на барашка.

* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента

** Признан(а) в РФ иностранным агентом