Михаил Бударагин: Мировая архитектура опасности

Нет в действительности ничего удивительного в том, что на фоне масштабного экономического кризиса – сначала американского, а затем и мирового – на Генеральной Ассамблее ООН неожиданно оказалось множество недовольных США, а НАТО остудило пыл Украины и Грузии. Очередной тупик в переговорах по иранской ядерной программе, незавидное положение Александра Лукашенко, который пытается найти компромисс между Москвой и Евросоюзом, взрыв отеля «Мариотт» в Исламабаде, участившиеся вояжи Уго Чавеса – все это и многое другое – попытки нарисовать какие-то новые схемы грядущего мирового порядка, должного прийти на смену нынешнему.

Показательное молчание в этой ситуации хранит Китай, государство с огромными ресурсами, современной армией и ядерным оружием.

Забавно потом будет наблюдать, как США и Европа, заваленные китайскими товарами, будут пытаться изобрести против Китая экономические санкции

Последний раз на международной арене Китай мелькнул еще летом, когда в Совбезе ООН не прошла резолюция по Зимбабве : с этим государством у Поднебесной давние деловые связи. Причем, Китай вообще формально остался в стороне, резкую резолюцию заблокировала Россия, она же собрала все синяки и шишки.

Так ведет себя, подчеркну, объективно вторая после США (а в перспективе – и первая) мировая держава. Формально Китай в обход всякого Совета Безопасности ООН давно мог бы сделать, например, с Тибетом все, что угодно: ведь даже если Россия могла позволить себе не дожидаться резолюции по Грузии, то Китай может позволить себе во сто крат больше.

И – существуют такие опасения – возьмет однажды и позволит. Особенно забавно потом будет наблюдать, как США и Европа, заваленные китайскими товарами, будут пытаться изобрести против Китая экономические санкции.

Шутки шутками, а повод для тревоги лежит совсем в иной плоскости, нежели деятельность ООН (к слову сказать, Всемирная организация здравоохранения – это такая же часть ООН, как и Управление верховного комиссара по беженцам, так что не одним Совбезом живы).

К сожалению, изменение архитектуры мировой безопасности, которая не устраивает уже почти всех, невозможно без полномасштабной мировой войны: конфликт в Южной Осетии при всей его драматичности – слишком малый повод для легитимизации уже де-факто произошедших изменений. Региональные противостояния на протяжении последних 10-15 лет происходили почти повсеместно, медленно меняя картину мира, но ни одно из них не стало (да и не могло стать) «последней каплей».

Локальные конфликты болезненно обнажают периметры, но только война бьет в самое сердце той самой архитектуры, о которой сегодня пекутся все без исключения страны, заинтересованные в собственном будущем.

На Генеральной Ассамблее ООН неожиданно оказалось множество недовольных США, а НАТО остудило пыл Украины и Грузи (фото: un.org)

Болевой нерв нынешнего момента состоит именно в том, что война невозможна, но всему миру не нравится нынешний мир. Ни у одного государства нет опыта хоть сколько-нибудь серьезного договора, касающегося международной безопасности, подписанного не «назавтра после войны». Весь нынешний мир – это мир после Второй Мировой, но его так долго раскачивали что живого места почти не осталось. Каждый внес свою посильную лепту: кто сколько мог. Отдельное «спасибо» Европа, например, должна сказать Прибалтике, разрешившей маршировать по улицам бывшим нацистам под фашистскими знаменами. Оно, конечно, понятно, что такая у них, у маленьких и гордых народов идентичность, что никак нельзя без флага со свастикой, но раз уж им разрешили пересмотреть итоги Нюрнберга в отдельно взятой стране, почему эти итоги вообще должны кого-то теперь волновать? Все было шито на живую нитку, и кто теперь скажет, зачем нужно было ради мелких амбиций рвать с корнем?

Подтачивая послевоенное устройство Европы и мира, никто не предложил по-настоящему нового мирового порядка. «Демократия в каждый дом» по-американски не слишком работает: если Ирак стал демократичней, то за демократию немного стыдно. Евросоюз раздираем внутренними противоречиями: совершенно очевидно, что проект надгосударственного образования в этом случае испытывает серьезный кризис. Ислам продолжает шествие по планете, но методы его радикалов отталкивают и самих мусульман. У Китая – свой путь, который трудно не только воспроизвести, но и транслировать вовне.

«Многополярный мир» стал, наконец, реальностью, но его полюса не антагонистичны и не протагонистичны друг другу: они просто очень разные, и в этой разности кроется опасность новой, невиданной ранее войны, которая и расставит все по своим местам.

А то, что в мире могут случаться войны, которые раньше казались невозможными, убедительно доказывают и газовые окопы Первой мировой, и газовые камеры Второй.