Дмитрий Соколов-Митрич: Палочка Саакашвили

Согратль расположен в Гунибском районе этой непростой республики.

Если бы Саакашвили хоть раз там побывал, ему бы обязательно вручили «гъарч». В самой торжественной обстановке. Под аплодисменты и звуки всевозможных музыкальных инструментов. Знаете, что такое «гъарч»? Не знаете? Сейчас расскажу.

- Как вы думаете, сколько лет дяде Гусейну? - спросил меня врач-психиатр Али Гаджи Дугричилов, знакомя с человеком, которому я тут же дал пятьдесят пять лет.

- Семьдесят два! – немножко поправил Али Гаджи. - И он до сих пор заведует кафедрой нормативной физиологии Дагестанской государственной медицинской академии!

Это было лет девять назад. Дугричилов-психиатр в тот момент был в очень веселом расположении духа. Он только что выиграл автомобиль «Волга». В лотерею, которую газета «Известия» проводила среди своих читателей. Именно это дело все Дугричиловы и собрались отметить.

- Род Дугричиловых происходит из горного аула Согратль, - начал свой тост Гусейн Гасанович, тот самый, который специалист по нормативной физиологии. - Это в Гунибском районе. Исторические места - здесь дагестанцы разбили Надир-Шаха, а русские взяли в плен легендарного Шамиля. На этой земле пролилось много крови – и родной, и чужой. Но вот мелкого криминала здесь не было никогда.

Тех, кто убивает снарядами детей, женщин и стариков, здесь даже иногда оправдывают и приглашают в уважаемые организации

Кто-нибудь за этим столом может вспомнить, чтобы среди жителей нашего аула случилась хотя бы одна драка? Или чтобы один местный житель убил другого? Или обругал грязным словом? Или изнасиловал? Или обокрал?

В помещении, забитом до отказа Дугричиловыми, все, как один ответили: «Нет, дядя Гусейн, не помним».

- А помнит ли кто-нибудь, чтобы в нашем ауле когда-нибудь кого-нибудь наказывали тюрьмой? Или казнили? Или отрубали пальцы? Или хотя бы угрожали совершить что-нибудь из того списка, который я тут назвал?

«Нет, дядя Гусейн…, нет, дядя Гусейн…, нет, дядя Гусейн…» - снова разнеслось по залу.

- А знаете почему? – это Дугричилов-физиолог обращается уже ко мне.

- Потому что люди у вас в ауле живут хорошие, - неуверенно предположил я.

- Люди там живут обычные, - нахмурился дядя Гусейн. – Просто у нас в Согратле есть один красивый горский обычай.

Тост, произносимый профессором, был уже далеко не первый, но я все прекрасно помню. Излагаю сюжет обычая в краткой форме. Предположим, в дугричиловском ауле, кто-нибудь из мужчин набедокурил. Повел себя недостойно. Например, обругал женщину. Или обокрал старушку. Или наоборот. Или кого-то избил, покалечил, но не убил. Причем того, кто заведомо слабее. Или просто неуважительно отнесся к очень достойному человеку. Ясное дело, тут же собирался совет старейшин. Но не для того, чтобы послать гонца в прокуратуру. И даже не затем, чтобы назначить наказание, связанное с физическим воздействием. Нет, совет старейшин в таких случаях выносил короткий приговор– «гъарч». Но это самый страшный приговор в ауле Согратль.

Было бы очень здорово, если бы Михаил Николаевич был не грузином, а дагестанцем (фото: Reuters)

Наутро все пять тысяч местных жителей, как один, строились в длинные колонны и направляли свои стопы к дому правонарушителя. С торжественными песнями, воинственными плясками и боевыми знаменами. Впереди шел самый уважаемый человек села. В вытянутой вперед руке он торжественно держал короткую деревянную палочку, размером не больше эстафетной. Это и есть он – «гъарч».

На языке жителей села Согратль это слово означает «палка позора». Ее главный старейшина вручал провинившемуся с самым серьезным лицом, сопровождая награждение примерно следующими речами: «Тебе, о великий, сильный, благородный Юсуф, который, проявив чудеса храбрости, обидел старушку Патимат, вручаем мы это боевое оружие. Носи его и не забывай, что ты гордость нашего села. Да прославится имя твое в веках и подвиг твой да будут помнить потомки». После этого весь аул начинал праздновать «великое событие», а тот, кому этот праздник был посвящен, не знал, куда провалиться от стыда. Эту палку он был обязан носить с собой до тех пор, пока не набедокурил кто-нибудь другой. При этом любой житель аула, включая женщин и детей, имел право остановить его и проверить — на месте ли его боевая палка. Но, как правило, вскоре после ее вручения «кавалер гъарча» исчезал в неизвестном направлении и никто не пытался его искать.

Брюссель, Нью-Йорк и даже Тбилиси совсем не похожи на Согратль. В этих аулах нет «палки позора». Тех, кто убивает снарядами детей, женщин и стариков, здесь даже иногда оправдывают и приглашают в уважаемые организации. А те, кто за них заступается, рискуют поиметь большие проблемы.

Я, наверное, совсем наивный, но мне почему-то кажется, что мир стоит не на Брюсселе и даже не на Нью-Йорке. Мир стоит на «гъарче». На этой маленькой и хрупкой палочке. Которая трещит. Все сильнее и сильнее.