Дмитрий Бавильский: Улица Солженицына

Бывшая Большая Коммунистическая – это протяженная двухэтажная скрепка между двумя огромными обмороками московского пространства. С односторонним движением в сторону центра.

Ну вообще-то понятно, почему именно Таганка. Логика властей в данном случае прямая, как траектория снайперской пули. Во-первых, конечно, из-за «я твой бессменный арестант»: район этот бессознательно ассоциируется с тюрьмами и заключенными. На месте радио «Шансон» я бы свой офис прибрахлил именно тут.

С театром Таганка ассоциируется во вторую очередь. Ну да, Любимов, премьера «Шарашки» (шедевром, между прочим, не ставшая, новых высот в искусстве не открывшая), но ведь и отказ от ордена, данного Солженицыну Ельциным, – он ведь тоже ассоциируется именно с этим местом. Так что «нраву он был нелинейного», с точки зрения властей предержащих, не слишком уж сговорчивым. Не то что сейчас.

В-третьих, наискосок от театра на Таганке, на улице Радищева, стоит главный московский памятник писателю, поставленный ему еще при жизни, – Дом русского зарубежья с большой библиотекой, архивом и книжным магазином. Ресторан там есть и зал для конференций, сдаваемый под всевозможные мероприятия. Трехэтажная недвижимость в центре.

Для власти Солженицын никакой не писатель, он – общественный деятель, трибун и пророк

Большая Коммунистическая – тихий и уютный уголок, состоящий из двухэтажных купеческих особняков. В таких (но более дорогих) обычно размещаются посольства, а на Большой Коммунистической особняки поскромнее, поэтому в них учреждения.

Странные, малопонятные, но зато ухоженные и отгороженные мощными решетками. Например, в самом начале улицы стоит Институт бизнеса и политики, предлагающий помимо прочего обучение по специальностям «политология», «журналистика», «психология», а также государственный диплом и отсрочку от армии.

Чуть дальше, по нечетной стороне, рядом с кондитерской «Венский штрудель», висит табличка общественного объединения «Союз профессиональных секретарей».А чуть дальше, за расположенным в бараке туристическим агентством «Роза ветров», предлагающим «элитные туры», ремонтируется здание Института системного проектирования Академии наук с объявлением на заборе о вырубке, согласно постановлению о ремонте, 22 деревьев.

Большая Коммунистическая – тихий и уютный уголок, состоящий из двухэтажных купеческих особняков

Сразу за храмом Святителя Мартина Исповедника (Вознесения Господня), который делит улицу на две части и от которого отпочковывается улица Станиславского (бывшая Малая Коммунистическая), стоят дома-крепыши ГосНИИсинтезбелка (Институт биосинтеза белковых веществ) и объединения структур безопасности «Оскорд». В зарешеченном дворе «Оскорда» скучают охранники.

На четной стороне помимо представительства Кабардино-Балкарии при президенте РФ квартируют группа компаний «Интраст», дирекция спортивных лотерей и дирекция всероссийской спортивной лотереи «Честная игра», кафедра организации здравоохранения Московской медицинской академии им. Сеченова, а также Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека с представительством ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве».

Недалеко от ФГУЗа расквартирован второй батальон специального полка дорожно-патрульной службы, рядом с которым, на столбе возле дома 6а, висит объявление «Лечение рака четвертой стадии. Гарантия 100% выздоровления». Все листочки с телефонами оборваны.

Сразу за храмом Святителя Мартина Исповедника (на входе объявление: «Убедительная просьба не оставлять вещи без присмотра», внутри – тихо, прохладно и служка пылесосит алтарь) улица меняет угол наклона, становится более крутой. Возможно, поэтому тротуары с обеих сторон улицы здесь обрамляет странная труба желтого цвета.

На нижний майдан Большая Коммунистическая выползает слегка уставшей – парикмахерской с нечетной стороны и домиком в лесах с четной. Фасад домика, выходящий на Андроньевскую пустошь, затянут плакатом «Они сражались за Родину».

Повторюсь, улица тихая, почти нежилая и очень целостная, не разрушенная временем и современными нравами, здесь, должно быть, хорошо кино про ХIХ век снимать. Вот от параллельной, имени Станиславского, уже почти ничего не осталось. То есть купеческая двухэтажность, соизмеримая человеку, там тоже имеется, но еще больше на ней лакун и разрывов, новых элитных домов и невнятицы из стекла и бетона, а вот Большая Коммунистическая аутентичность сохранила и в нынешних обстоятельствах, можно сказать, приумножила.

Раньше таких скромных (вещь в себе) улочек с разбегающимися в разные стороны кровеносными системами дворов, засаженных липами, было множество превеликое. Так до разрушения выглядело Замоскворечье, должно быть, Остоженка (не застал), Китай-город, но теперь, когда слом и строительство идут повсеместно, хочется объявить любой фрагмент аутентичной застройки памятником архитектуры и открыть заповедник.

Больше двух этажей здесь имеют только два многоквартирника, дореволюционный доходный в стиле модерн и сталинско-хрущевская семиэтажка с почтовым отделением (109004) и мемориальной доской. «На этом месте стоял дом, в котором размещался штаб Красной гвардии Рогожско-Симоновского района в октябре 1917 года». В семиэтажке так же размещается бар – продукты «Наташа», который, видимо, придется переименовать вместе с улицей.

Ходит троллейбус, в стеклянные стенки остановки вставлены плакаты с рекламной кампанией телеканала ТНТ («Пока ничья»), есть афишная тумба и даже работающий, не разбитый таксофон. Тротуар засыпан желтыми листьями в ожидании осени, минимум рекламы, питейно-едальных заведений (помимо уже упомянутых есть еще кофейня «Ромбоутс» да вывеска ресторана «Конь и пес», расположенного, впрочем, на соседней Станиславского).

На Большой Коммунистической особняки поскромнее, поэтому в них учреждения

Несмотря на обилие классицистических колонн и ампира, эркеров и балкончиков, доска «Охраняется государством» встретилась только один раз – на городской усадьбе Морозовых XVIII–XIX веков. Здесь вообще очень мало вывесок и табличек, а те, что есть, – скромные, даже стыдливые какие-то. Интеллигентные. Ни одного билборда или растяжки.

Конечно, для власти Солженицын никакой не писатель, он – общественный деятель, трибун и пророк. На литературу власти наплевать. Достаточно посмотреть тиражи «Нового мира», открывшего Солженицына, чтобы понять это. Или тем более «Дружбы народов». Выживают как могут, пурхаются в свободном плавании рыночных отношений, может быть, и выплывут.

И потом будь Солженицын для начальства писателем, то в первую очередь стали бы думать об «Аэропорте», где ветвится целый куст улиц с писательскими фамилиями. Правда, все они какие-то не очень протяженные. Улица Константина Симонова всегда в пару десятков домов, а задвинутая на зады Ленинградского рынка улица Асеева и того меньше. Она компактнее даже соседней улицы имени авиастроителя Яковлева (бывшая 2-я Усиевича), потому что… ну да, первым делом самолеты.

Конечно, политик. При жизни Александр Исаевич не зря входил в списки и топы влиятельных персон, а после смерти удостоился участия в главной телевизионной пузомерке сезона.

Но если все-таки политика, то почему, скажем, не Ленинский проспект? Да потому что геморрою с переименованием много: проспект – это не улица, тут на одних табличках и указателях разориться можно, а отката взять не у кого. У Сахарова есть проспект, но Андрей Дмитриевич в другую эпоху умер.

Вот и вышло то, что вышло. С ними, с зэками да заключенными, всегда так. Про «зачем сгубила ты меня» другой великий арестант написал еще в апреле 1935 года, но, как водится с литературными пророками, словно в воду глядел:

Это какая улица?
Улица Мандельштама.
Что за фамилия чертова –
Как ее ни вывертывай,
Криво звучит, а не прямо.
Мало в нем было линейного,
Нрава он не был лилейного,
И потому эта улица
Или, верней, эта яма
Так и зовется по имени
Этого Мандельштама…