Дмитрий Соколов-Митрич: Подонки борются с мерзавцами

«Лучше не лезь, – посоветовал начальник. – Что бы ты ни написал, тебя обвинят в том, что ты сделал это за деньги, и запишут либо в подонки, либо в мерзавцы».

Этому совету приходится следовать тысячам российских журналистов. Практически всем. Страх оказаться жертвой на чужой войне гонит одних в глухую гражданскую несознанку и отказ от острых тем, других — в пиар и заказуху: «Лучше быть грешным, чем слыть грешным».

Есть еще третий путь. Тот же самый первый мой начальник, когда я попытался настаивать на командировке в Сибирь, сказал так: «Ну, ладно, поезжай. Только тогда напиши, что все козлы».

Я поехал. Оказалось, что действительно козлы. Написал.

Если ты губернатор, то у тебя есть много способов достичь согласия с теми, чье имущество ты желаешь купить

Но так бывает не всегда. Очень часто неправой оказывается лишь одна сторона конфликта. А ты сидишь над клавиатурой и думаешь – как бы так извратиться, чтобы тебя не заподозрили в отстаивании интересов одной из сторон конфликта. Чтобы косой общественный взгляд не усмотрел в тебе ни подонка, ни мерзавца. Иногда получается, иногда – нет.

Этот фактор в российской журналистике посильнее любой цензуры и угроз. Мне самому нередко приходится отказываться от очень интересных и серьезных тем лишь потому, что «неправильно поймут». Режьте меня, ешьте меня, но на моем месте вы поступили бы точно так же.

Вот, например, из последнего. В одном недалеком от Москвы регионе местный губернатор через подставную фирму купил на берегу великой русской реки пионерлагерь. Его еще вполне можно было использовать по назначению, однако новый хозяин решил, что дети найдут себе другое место для отдыха.

Есть у этого губернатора одна страсть – собаки. Ездовые. Их надо где-то держать. Почему бы не в пионерлагере? А что? Как любила говорить героиня одного из моих репортажей, «эта собака чище вашего ребенка!»

Ездовым лайкам, наверное, очень стыдно, но они теперь вынуждены обитать в помещениях, где когда-то жили дети. Семьдесят голов. За ними ухаживает штат, сопоставимый с тем, что обслуживал сотни отдыхающих здесь пионеров. Говорят даже, что у каждой псины теперь своя персональная палата. Раньше в ней помещалось по пять-шесть человеков, но собаки – не люди, за них деньги плочены.

Впрочем, дело даже не в этом. В конце концов, хозяин – барин. Купил пионерлагерь, пусть делает с ним, что хочет. Хоть собак выращивает, хоть крокодилов, хоть зябликов. А может и просто раздербанить участок и продать на дачи – дело хозяйское. Проблема в другом. Собаки – они ведь лают. И днем, и ночью. Владельцы соседних с губернаторским участком владений стали жаловаться, что им спать не дают. Письма всюду писать, имя честное позорить. Надо что-то делать. Высокопоставленный собачник поступил честно – взял и скупил владения смутьянов по сходной цене. Сходной для него, но не обязательно для бывших владельцев.

Если ты губернатор, то у тебя есть много способов достичь согласия с теми, чье имущество ты желаешь купить. Короче, недовольные остались довольны, что еще неплохо отделались. Все, кроме одной маленькой, но упрямой общественной организации. У нее рядом с бывшим пионерлагерем есть маленькая база отдыха, но отдавать она ее ни в какую не хочет, ни за какие деньги. Вот не хочет, и всё. А надо. Почему? Да мы вот тут покопались и обнаружили, что база-то расположена на бывшей помещичьей усадьбе. Культурное достояние, ага. Что? Она уже лет пятьдесят как в руинах? Ничего, восстановим. Вы уже и сами восстанавливаете? Инвестора нашли? Миллионы вложили? Аренда у вас до 2044 года? Так мы уже проверили ваши бумажки – ошибочек там море. Большой человек подписывал? Так нет уже давно этого большого человека. Мало ли в России было больших людей! И не сосчитаешь.

Что бы ты ни написал, все равно окажешься виноватым (фото: sxc.hu)

Короче, у маленькой, но гордой общественной организации отобрать базу отдыха хотят по классической схеме: собственник – культурное достояние – новый собственник. Можно даже сказать, что уже отобрали. Один федеральный министр, недавно ушедший в отставку, незадолго до сложения полномочий подставил свою красивую подпись в нужном месте. По удивительному стечению обстоятельств сразу после этого благородного поступка у министра появился крупный земельный надел на берегу всё той же великой реки и в том же самом субъекте федерации, только к Москве километров на сто поближе. С соснами, незаконно огороженным пляжем и даже маленьким музейчиком одного великого писателя, доступ в который теперь для простых смертных закрыт, но это никого не смущает.

А по усадьбе, которая рядом с пионерским собачником, уже прогуливаются какие-то люди в форме секьюрити. Пока просто воздухом дышат. Выкидывать представителей гордой общественной организации нужно осторожно, поскольку у нее в некотором смысле мировая известность. Грубость может обернуться скандалом европейского масштаба. Здесь нужны навыки нежного выдавливания. Ну, ничего, выдавим, впервой, что ли?!

Интересная история? Очень. Актуальная? Не то слово! Буду писать? Не знаю. Вот, сижу и думаю. О чём? Да всё о том же. Это ведь стопроцентное попадание в тот самый тупиковый жанр. И не важно, что подонки тут есть, а мерзавцы отсутствуют. Что бы ты ни написал, всё равно окажешься виноватым.

Это, наверное, последний рубеж обороны подонкомерзавцев. Ты можешь не бояться потери работы. Ты можешь не бояться суда. Ты можешь не бояться угроз физической расправы. Но есть вещь, которой боится даже самый распресмелый журналист. Это потеря репутации. Мягкая такая, но непробиваемая стена. Стекловата.