Вадим Пономарев: Их не нужно в русском роке

Между тем, над необъятным русским полем экспериментов носятся вороны и гадят на всё то, что было создано лучшими из лучших. По какому праву?

Страшно узок круг тех, кого хотелось бы назвать трепетным словом «музыкант русского рока». То есть того, кто играет уникальный сплав высокой честной поэзии и городской русской мелодики, который зовется настоящим русским роком. И которого нет больше нигде в мире. Только бывший СССР, и точка. Большая часть этих имен обозначена в плей-листе вечернего эфира «Нашего радио». И к ним можно добавить еще немного имен: Умка, «Адаптация», «Оргия праведников», Lumen… Все? Простите, если кого-то забыл, ведь наверняка забыл. Но какой узкий круг – десятка три имен. Многие уже в возрасте.

А вокруг них – хороводы молодых ребят. Играющих что угодно – актуальную музыку, поп-рок, инди. Но никак не русский рок.

Успешные музыканты входят в типичный средний класс общества. Что для английского рока норма, то для русского – смерть

«Рок-музыка родилась как новое искусство, как прежде говорили, неформалов, то есть революционной части молодежи. Как эстетический протест. И то, против чего эта музыка выступала, ее и купило. Она умерла», – формулирует для себя Гарик Сукачев.

Приходя на концерты Гарика Сукачева, никак нельзя подумать, что русский рок умер. Всё живет, бурлит и всё честно по-прежнему. Значит, он не умер. Но произошло что-то такое, что музыкант называет «купили», а можно назвать «методом выжженной земли».

Деньги. Коммерциализация.

Так получилось, что аксакалов русского рока эта проблема не взяла. Но воспроизводство прекратилось.

Во время войны США с Вьетнамом американцы распыляли на больших площадях диоксиносодержащее вещество Agent Orange. Помимо прочего, он активно разрушал репродуктивную функцию людей. В чем довольно скоро убедились и несчастные вьетнамцы, и сами американские вояки. У них не могли появляться дети. Кажется, то же самое произошло в России с русским роком.

Последней на подножку мчащегося экспресса вскочила Земфира. Всех последующих накрыл Agent Orange.

Почему это произошло? Несколько тезисов для полноты картинки.

Из маргиналов в средний класс

Голосить: «Мы хотим мира!» – было позволительно официальным презренным ВИА и наивным ирландским рокерам типа U2 (фото: u2.com)

Мало сказать, что изменилось время. Нужно конкретизировать, как оно изменилось для самих участников процесса.

Во время зарождения русского рока и позднее, в период его расцвета, рок-музыканты были, по большому счету, маргиналами в окружающей их совковой действительности. Что проявлялось буквально во всём: в отсутствии работы, отсутствии паблисити, асоциальном по мерках автократического советского общества поведении.

Теперь любой музыкант существует в условиях, когда без денег невозможно даже репетировать. Кто-то же должен оплачивать аренду базы. Значит, необходимо работать и быть в социуме, действенным образом разделяя мировоззрение большинства. Но это невозможно для классического русского рока – он всегда отстранен от социума.

Более того, успешные музыканты входят в типичный средний класс общества. Что для английского рока норма, то для русского – смерть.

Значит, их не нужно нам в русском роке.

Из гностицизма в гедонизм

Гностическое противопоставление духа и материи – чрезвычайно распространенный императив сознания русского рокера. Да и в жизни большинство музыкантов расцвета русского рока были (и многие остаются до сих пор) нестяжателями по своей натуре. Вспомним хотя бы майковскую «Дрянь»:

Но и подруги отвечают музыкантам тем же:
Ты продала мою гитару и купила себе пальто.

К достойным материальным ценностям отнесены: гитары и прочее музыкальное оборудование, сигареты, алкоголь, наркотики. Список закрыт. Все остальное недостойно внимания. И поговорим о духовности.

Нынче всё иначе. «Звезды не ездят в метро», рок-звезды ездят на лимузинах и джипах. И уж совсем не считают нужным отказывать себе в любых удовольствиях даже теоретически. Гедонизм часто в истории сопутствует эпохе упадка. Но даже и безо всякого упадка уже не получится петь честно что-то вроде:

За моей спиной гитара, в кармане пиво и хлеб,
Немного жаль, что теперь не лето,
А у тебя неплохая блок-флейта,
За моей спиной гитара, в твоем кармане пиво и хлеб…

Значит, их не нужно нам в русском роке.

От табака и алкоголя в здоровый образ жизни

Ну куда без табака и алкоголя? Сигареты и «бухло» традиционно занимают важное место как в образе жизни, так и в поэтическом мышлении русского рокера. И никуда от этого не деться:

Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день.

Казалось бы, святое. Но времена меняются, и наступила эпоха здорового образа жизни. Новое поколение не курит, почти не пьет, ходит в фитнес-залы и солярии. Пожалуй, эти ребята не могут играть русский рок.

Они и не играют.

Значит, их не нужно нам в русском роке.

От войны к миру

Война всегда представлялась русскому рокеру как поэтическое обобщение борьбы Добра и Зла. Голосить: «Мы хотим мира» – было позволительно официальным презренным ВИА и наивным ирландским рокерам типа U2. У нас всё куда серьезнее:

И где бы ты ни был,
Что б ты ни делал –
Между Землей и Небом – Война!

Отчасти такой устоявшийся образ был вызван естественным периодом духовного созревания подростков, которыми являлись в ту пору сами авторы. В таком возрасте легко вообразить, что видишь перед собой некое Зло, и скакать на него с шашкой наперевес. Однако зачастую это вполне осознанное средство для нагнетания необходимого поэтического напряжения.

Но сейчас подавляющее большинство тинейджеров в революции не верит и совершенно не горит желанием их устраивать. Поэтому Юрий Шевчук со своими вечными «предчувствиями гражданской войны» в настоящее время выглядит наивным слепцом.

Если звать молодежь на баррикады, туда выходят несколько сотен неуравновешенных маргиналов. Что показывает пример того же «Люмена» или уже давно пребывающей в безвестности группы «Телевизор», в последние месяцы пытающейся вернуть себе хоть толику популярности за счет участия в движении «несогласных». Никакой внутренней оппозиции у этих «новых людей» нет.

Значит, их не нужно нам в русском роке.

От суицида к благополучию

Юрий Шевчук со своими вечными «предчувствиями гражданской войны» в настоящее время выглядит наивным слепцом (фото: ИТАР-ТАСС)

По-хорошему, весь золотой период русского рока должен был кончиться массовым самоубийством его звезд. Однако умерли не все, что и привело к кризису и несомненному упадку. Тема суицида настолько распространена в песнях 80-х годов, что трудно даже выбрать самый яркий пример. Хотя бы Егор Летов:

Пахнет летним дождем – кто-то только что умер,
У них есть что сказать – они скоро умрут,
Кто-то тихо смеется – я скоро умру,
Я решил сказать слово – я скоро умру,
Я решил спеть песню – я скоро умру,
Кто-то смотрит на солнце – почти что уж мертв,
Кто-то смотрит мне вслед – он скоро умрет…

Череда смертей и самоубийств в русском роке – тема отдельной и вдумчивой беседы. Каждая смерть немедленно окутывалась подобающим магическим ореолом. Но потом у живущих неизбежно наступает кризис «героев вчерашних дней». Логично спросить себя самого: если смерть такой удачный выход из сложностей бытия, то почему же ты до сих пор живешь? Похоже, ты себе и своим слушателям лгал в чем-то. Минимум, заблуждался.

Во время расцвета эмо-движения все подобные порывы – всего лишь неумное фиглярство. Сами подростки этого могут не понимать, но песни предпочитают петь про любовные неразделенности, а не про духовные тупики.

Значит, их не нужно нам в русском роке.

От мифотворчества к религии

Русский рок обожает творить мифы. Вокруг себя, вокруг самых обыденных вещей. Даже вокруг смерти, как выше было сказано. Открыто верующих людей в этой компании было не так много. Хотя многие до сих пор поминают добрым словом «Академию», домовую церковь при Ленинградской семинарии, где было принято сдавать одежду в гардероб при входе. Туда часто захаживали самые неожиданные рок-фигуры. Известным мифотворцем всегда был и остается до сих пор БГ:

Я тоже шаман, но другой –
Я не выхожу из астрала,
А выйду – так пью вино…

Самоирония не обессмысливает мессидж.

Но времена меняются. И мифотворчество «Шабаша» сменяется у Константина Кинчева истовой христианской верой, по телевизору два президента разом шествуют со свечками крестным ходом, и христианство становится почти официальной религией государства.

Молодежь вполне толерантна, но при этом послушна. Будучи ли истинно верующим или следующим модным поветриям – невозможно создавать мифы. Мифы – удел людей, свободных от религиозных догматов. Не готовы создавать мифы, а готовы послушно следовать за линией партии и правительства?

Значит, их не нужно нам в русском роке.

От голоса поколения к субкультуре

Довольно быстро русский рок из малоизвестной субкультуры превратился в голос своего поколения. Голос громкий, образный и слышимый. Все произошло за несколько лет. Став голосом поколения, очень трудно вновь возвращаться в тесную душную берлогу сектантов.

Но еще сложнее молодому парню брать в руки гитару и петь, зная, что с «неформатными» песнями ему предстоит всю жизнь мыкаться по клубикам на сотню человек. Вообще-то старая гвардия была когда-то точно в таком же положении, но это были совсем другие люди. Карьера для нынешнего молодого музыканта значит почти всё.

Значит, их не нужно нам в русском роке.

Тупик

Кажется, вычеркнули всех. Нам никто не подходит. Будем до старости ходить на концерты Чижа и Гребенщикова, Григоряна и Шклярского.

Рок коммерциализировался? Будем платить деньги тем, кто не сломался.

Только получается так, что такой вот русский рок – как секта. И слушать этих сектантов, в сущности, нечего.

Жанр дискредитировал сам себя. Но пока живой.

Будем до старости ходить на концерты Чижа и Гребенщикова, Григоряна и Шклярского.