Дмитрий Соколов-Митрич: Убери фотокамеру!

Особенно ее пугаются почему-то те, кто вооружен: милиционеры, охранники, военные, работники спецслужб.

Я имею в виду ту самую «птичку», которая вылетает из объектива, когда профессиональный фотограф нажимает на кнопку фотокамеры.

Папарацци, которые лезут в чужую частную жизнь, оставляем за кадром. Речь не о них. Я говорю об обычных фотокорреспондентах, которые мирно пасутся на территории России и никого не трогают. Например, снимают городской жанр. Или какой-нибудь митинг. Или красивое здание. Или Красную площадь. Или бомжей на вокзале. Или работу дорожных рабочих. Или спрашивают у героя репортажа: «Можно Вас сфотографировать?» А герой отвечает: «Нет». И не может объяснить, почему.

Главная претензия даже не в том, что чего-то нельзя снимать, а в том, что логика нашей фотофобии не предсказуема и непонятна

Попробуйте прийти на Красную площадь, достать мыльницу и сфотографировать Лобное место. Никаких проблем. Теперь попробуйте сделать то же самое профессиональной камерой. Моментально нарисуется «крепкий орешек» в погонах или без и начнет вытягивать извилины из головы и флэшку из фотокамеры. Зачем? Он вам ответит, что Красная площадь – это особо охраняемый объект. На более сложный вопрос – как именно запрет на фотосъемку скажется на безопасности Красной площади – ответа, скорее всего, не последует. По логике этих людей, слово «нельзя» само по себе имеет оборонительную силу.

И такая дребедень не только на Красной площади. Государственные учреждения, крупные компании, вокзалы, аэропорты, посольства, казино, кинотеатры, торговые центры, рынки, банки, заводы, пароходы, метро – куда ни плюнь, ничего нельзя фотографировать.

Даже если ты снимаешь обычную улицу, велик риск нарваться на то, что кому-то из тех, кто сидит в проезжающей мимо машине померещится, будто ты фотографируешь именно его. И может получиться, как в том анекдоте, когда перед мужиком, который ловит такси, останавливается крутая тачка, оттуда выходит бык безрогий, берет мужика за шкирку, бьет мордой об капот и приговаривает: «Ты где, сука, шашечки увидел?!»

– В рейтинге фотофобии я бы поставил Москву на второе место после Северной Кореи, – считает один из ведущих фоторепортеров России Сергей Каптилкин. – Причем я говорю именно про Москву. В других городах России немного полегче, а здесь неадекватная реакция на камеру имеет масштабы эпидемии. И болеют ею не только те, кто что-то охраняет, но и гражданское население.

Количество стран, в которых работал Каптилкин, измеряется многими десятками. Ему есть с чем сравнивать:

– В принципе, в каждом государстве есть своя специфика уличной фотосъемки, которую надо учитывать, – говорит Сергей. – Например, в США не любят, когда незнакомый человек фотографирует детей. В странах с доминированием суннитского ислама фотографу лучше не приближаться к женщинам, зато в шиитском Иране люди обоих полов лезут в объектив наперегонки. Очень любят сниматься индусы. В Израиле при всем их полувоенном положении я без проблем фотографировал границу с сектором Газа. Везде есть какие-то свои тараканы, но эти тараканы известны, предсказуемы и фотографы готовы с ними мириться. Но в Москве тебе могут запретить снимать где угодно, что угодно и безо всяких разумных причин.

Помимо Каптилкина у меня есть еще десятки знакомых фотожурналистов, и все они в один голос говорят примерно то же самое. Главная их претензия даже не в том, что чего-то нельзя снимать, а в том, что логика нашей фотофобии непредсказуема и непонятна. Вот взять хотя бы ту же Красную площадь. Почему ее запрещают снимать? Возникает робкая надежда, что, наверное, потому что вдруг ты шпион.

Но ведь не могут же кремлевские стражи не знать о существовании спутниковой фотосъемки и Интернет-ресурса Googlemap, где любой желающий может в подробностях рассмотреть все самые секретные территории? Может быть, дело в том, что «сердце России» – это коммерческий объект и за его профессиональную фотосъемку нужно платить? Но нет, опять не срастается версия. Ведь мыльницей снимать можно! А современные мыльницы по техническим параметрам уже давно превосходят многие модели фотокамер, которые выглядят как профессиональные.

Однако граница между «можно» и «нельзя» в головах запрещающих проходит именно по принципу «длинный-короткий». Чем длиннее объектив, тем быстрее возбуждается на него какое-нибудь бдящее око.

«Три вечера подряд снимаю ведущих радио «Эхо Москвы» во время прогулок по центру города, – пишет в своем блоге фотограф Дмитрий Константинов. – Ни одной съемки не проходит без того, чтобы избежать общения с охраной клубов, ресторанов и прочих злачных заведений.

– Здесь снимать нельзя!

– С какой радости?

– Это частная собственность.

– Весь Новый Арбат Ваша частная собственность?

– У нас постановление, что нельзя.

– Что нельзя?

– Ресторан снимать без разрешения.

– Я нахожусь на пешеходном тротуаре, находящемся в муниципальной собственности.

Приходит начальник охраны.

– Ваши документы, пожалуйста!

– А кто Вы такой, чтобы представитель прессы вне охраняемого Вами здания предъявлял Вам документы? Отойдите на три метра и не отвлекайте меня от работы.

Начальник охраны – охраннику.

– Вызывай наряд.

– И ФСБ не забудьте!

Разворачиваются и уходят в глубины своего ресторана».

Попробуйте прийти на Красную площадь, достать мыльницу и сфотографировать Лобное место. Никаких проблем (Фото: sxc.hu)

Любой фотограф таких историй может рассказать мешок. Но мало кто отваживается на то, чтобы с той или иной степенью вежливости послать фотофоба в глубокую диафрагму. Открытое противостояние уместно разве что в случае крайней нужды, феноменально плохого настроения или когда нападающий – какой-нибудь второсортный охранник туалетного типа. В остальных же случаях всех этих замечательных людей проще обмануть, чем убедить.

– Главный принцип такой: сначала кадр, потом разговор, – делится секретами мастерства фотокорреспондент журнала «SmartMoney» Александр Корольков. – Недавно я снимал здание Центробанка. Подбежал милиционер: «Здесь снимать нельзя». Я ему говорю: «В чем состоит сейчас твое боевое задание? Меня прогнать?» – «Ну, да». – «Хорошо, я пошел».

– А если бы он потребовал флэшку?

– Тут опять же есть два пути – конфликтный и технологический. Можно с пеной у рта доказывать ему, что он не прав, зачитывать наизусть 58-ю статью закона «Об СМИ». А можно просто иметь камеру с двумя флэшками. С одной все демонстративно стираешь, зато на второй все остается. Я бы даже рекомендовал для правдоподобности обронить скупую слезу и вырвать себе откуда-нибудь пару волос.

– Не боишься выдавать врагу профессиональные тайны?

– Да у нас этих тайн полные карманы. И с каждым годом их становится все больше. Технический прогресс не остановишь.

А ведь кроме техники у фотографов есть еще артистические способности. Но это уже высший пилотаж. Тот же Сергей Каптилкин, например, советует профессионалу пробрести на Арбате советскую шапку со звездой, сделать дебильную рожу и закосить под иностранного туриста. В таком обличьи можно снимать на профессиональную камеру что угодно.

А с фотокором «Известий» Анатолием Белясовым мы однажды проникли на правительственный пляж в санатории «Дагомыс» самым элегантным образом. Когда нас остановила охрана и спросила: «Вам туда можно?» Белясов поднял на собеседника глубоко оскорбленные глаза и тихо так ответил: «Неужели ты думаешь, что если бы нам было нельзя, мы бы туда пошли?»

После этого целый час мы фотографировали на пляже высокопоставленных чиновников. Они думали, что в курсе охрана, а охрана думала, что в курсе чиновники.

Маленькая, но гордая птичка, которая вылетает из фотокамеры профессионала, обычно отличается умом и сообразительностью. Что же касается тех, кто ее боится, то тут крепчают некоторые сомнения. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни летал, никогда не выпадал бы из объектива!