Михаил Бударагин: О городе бедном замолвите…

И Борис Кагарлицкий*, очень сильно выступивший в газете ВЗГЛЯД, и Александр Привалов, написавший в последнем номере «Эксперта» блестящую колонку, по-своему правы. Симптоматично, что оба автора, принадлежащие к разным лагерям (Кагарлицкий – известный левый публицист, Привалов – столь же известный правый), по сути говорят об одном и том же: Москве теперь предстоит искать совершенно иную стратегию взаимоотношения с регионами.

Мы ощупываем страну, как слепой слона: ухватываясь за хобот, говорим, что слон – это шланг, натыкаясь на ногу, предполагаем, что он – дерево

Критикуемая со всех сторон идея Дмитрия Козака о частичном пересмотре системы «федеральных округов» (глава Минрегиона предложил выделить 7–8 макрорегионов для более глубокого анализа долгосрочного развития) в действительности ровно ничем не плоха.

Она мало похожа на прорыв, на решительный пересмотр всего и вся (а именно таковым было предложение того же Козака о перераспределении бюджетных средств для регионов), но сама по себе концепция новой стратегии может в действительности только приветствоваться.

Проблема же, в действительности, кроется в другом. И Привалов, и Кагарлицкий, выступая с принципиально разных идеологических позиций, несомненно, сходятся в одном: региональная политика есть явление в первую очередь административно-экономическое. Отсюда и нужно исходить в построении взаимоотношений между регионами и Центром.

В этой исходной посылке есть известный подвох. Мы ощупываем страну, как слепой слона: ухватываясь за хобот, говорим, что слон – это шланг, натыкаясь на ногу, предполагаем, что он – дерево.

Потому-то, скажем, дело вовсе не в том, каким именно государством должна быть Россия, унитарным или федеративным. И вовсе не в том, должны ли регионы оставлять себе половину всех налогов, или их четверть, или вовсе обязаны всё везти в Москву, откуда каждому и будет отсыпано «по потребности». Если бы от установления той или иной формы управления все проблемы бы решились разом, ан нет.

Регионов, к сожалению, не существует вовсе. То пустое пространство вокруг поселений (от мегаполисов до деревень), которое принято именовать «регионом», – фантом, необходимый только для того, чтобы не стыдно было раскатать на столе географическую карту.

В реальности существуют вообще только города и – в исключительных случаях – села и деревни, являющиеся живыми центрами для нескольких соседних поселений. Всё остальное – призрак. Вообще, не стоит бояться слова «поселение» и искать в нем сугубую аракчеевщину с неизменной муштрой. «Поселение» – это место, где поселились люди. Никакой аракчеевщины.

В долгих спорах о регионах города традиционно отходят на второй план: никто не отрицает их важности, но намного легче говорить сухим языком «инвестиций», «диверсификации» и «межбюджетных отношений».

Среднестатистический российский город – которого, разумеется, никогда не было и нет – что это? Этот фундаментальный вопрос, на самом деле, требует скорейшего ответа, потому что в противном случае мы рискуем окончательно законсервироваться в понятийном вакууме, в отсутствии языка, на котором горожане разговаривают друг с другом.

Одна из серий «Симпсонов», знаменитого мультфильма о городе Спрингфилде и его обитателях, начинается с заседания местного отделения республиканской партии. Отделение это базируется в средневековом замке, участники встречи – богатый техасец, предлагающий отменить окружающую среду, владелец атомной станции Монтгомери Бернс, граф Дракула и еще несколько колоритных персонажей. Серия, меж тем, вовсе не о «репабах» и не о политике вообще.

Просто в среднестатистическом американском городе Спрингфилде должны быть свои республиканцы, свои демократы, свои дети и старые девы, свои сумасшедшие и праведники, свои бандиты и продавцы комиксов. Снять 18 сезонов, по 20 с лишним серий каждый, просто о городе, в котором живут люди, – это великое достижение.

Критикуемая со всех сторон идея Дмитрия Козака о частичном пересмотре системы «федеральных округов» в действительности ровно ничем не плоха

Не отменяя региональной политики, распределения бюджетных средств и других полезных и нужных вещей, мы не должны забывать о том, что город начинается с мифа о нем, с образа, представления о том, что же такое «город», кому он нужен и для чего.

Если город нужен горожанам для жизни – это одна история. Если он нужен горожанам для заработка – совсем другая. Если он необходим промышленности, армии, корпорации – третья, четвертая и пятая истории. Сейчас же город необходим прежде всего для стягивания огромных (и, заметим, пустеющих) пространств страны. Не столько в физическом, сколько в культурологическом смысле.

Русский мир сегодня – мир уединения, мир разомкнутых, изолированных пространств, которые кое-как объединены только новостями из Москвы. Сказать, что страна не едина, было бы большим преувеличением, советские мифы и образы все еще действуют. Но они не вечны, и пока, к сожалению, ничего не пришло им на смену.

Без мифа и образа любая региональная политика останется суммой более или менее успешных экономических механизмов, но так и не превратится в политику в прямом смысле этого слова. И совершенно не очевидно, что думать в первую очередь стоит о том, как всё умело и рационально организовать, а не о том, кому и когда придется плодами этой организации воспользоваться.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом