Андрей Мирошниченко: Новая семибанкирщина

Сначала банковский сектор накрыло кризисом ликвидности. Прежде банки занимали дешевые деньги за рубежом, а в августе этот канал обрубило. Банкам стало не хватать денег для поддержания прежних объемов финансовых операций. Одновременно некоторые банки дешевыми деньгами играли на фондовой бирже и тут вдруг не смогли подтвердить сделанных в этом казино ставок. Эти некоторые банки ушли в штопор. И хотя государство формально их спасло, пугливый клиент по всей стране начал переводить деньги из депозитов в матрацы.

Ситуация выправилась, отток вкладов уже практически прекратился. Но теперь и сами банки напуганы

Так поднялась вторая волна – кризис доверия, который еще больше усугубил кризис ликвидности. Испугавшись нестабильности в банках, население только в октябре вынуло из вкладов 354 миллиарда рублей. Для понимания масштаба: на санацию банков государство выделило Агентству по страхованию вкладов в конце того же октября 200 миллиардов рублей.

Ситуация выправилась, отток вкладов уже практически прекратился. Но теперь и сами банки напуганы – они не хотят расставаться с деньгами и резко сократили кредитование предприятий. Во-первых, многим банкам и самим все еще не хватает ликвидности. Во-вторых, даже те банки, которые сидят возле бюджетной кормушки, опасаются давать предприятиям взаймы. И опасаются неспроста. Кризис пошел в реальный сектор, компании сокращают выпуск продукции и объемы бизнеса. В этих условиях увеличивается риск, что предприятия не смогут вернуть кредиты. Вот банкиры и остерегаются, хотя и рапортуют, что кредитуют.

А ведь не только граждане, но и многие предприятия в сытые годы уже привыкли жить в кредит. Кредитная линия – хорошая штука: взял, заработал, вернул, взял снова. Пока все спокойно – все работает. Теперь промышленники уже вопят: взять новый кредит не получается. Банк или ломит безумные проценты, или просто не дает. Обстановка в промышленности ухудшается.

Больше того. В прежние радужные месяцы банки не только гражданам, но и предприятиям давали кредиты без особой строгости. В нормальной ситуации эти риски были оправданы. Но сейчас даже благополучное в прошлом предприятие может оказаться неблагонадежным заемщиком. То ли оттого, что не может перекредитоваться на оборотные средства и переживает спад в бизнесе, то ли просто оттого, что переживает спад в бизнесе и не может расплатиться по кредиту.

В общем, с крещенскими морозами в Россию придет волна корпоративных дефолтов. Компании одна за другой начнут признаваться, что не в состоянии выплатить прежние кредиты. В банках резко вырастет процент невозвратов. Вот это и будет очередная, третья волна банковского кризиса.

Конечно, в правительстве эту ситуацию предвидят. Будут насильственно внедрять в банковской системе механизмы реструктуризации задолженности. Примерно такие же, какие сейчас пропагандируются как спасительная мера для ипотечных заемщиков, потерявших работу и доход: мораторий на выплаты, новая рассрочка и т. п. Будут субсидировать банковские кредиты. Но волна корпоративных дефолтов все равно ударит по банкам, особенно небольшим. Оттого, кстати, они сейчас и не хотят выдавать займы.

Однако если с частного заемщика, который все чаще становится «невозвращенцем», банку зачастую взять нечего (или уж больно хлопотно и мелко), то с предприятия-то ведь есть что взять.

И банки станут обрастать имуществом, отнятым у предприятий-должников.

Этот процесс создаст в стране новую финансово-экономическую реальность. Или даже новую страну.

Первые ласточки уже пролетели по лентам новостных агентств. В середине декабря прошла информация, что один крупный государственный банк забирает у одного крупного агропромышленного холдинга, который не смог вернуть кредит, четыре сахарных заводика. Банкирам теперь придется скупать свеклу и гнать патоку.

И не только. Им также предстоит делать мебель, лампочки, туфли, прокат цветных металлов, рыбные консервы… Ну и что там еще нужно в народном хозяйстве.

Как ни странно, для банков открываются новые интересные возможности. Но не для всех, конечно. А для крупных банков. Например, для семи государственных банков, у которых денег куры не клюют. (Кстати, кур, бройлеров и отдельно окорочка тоже будут производить банкиры, раз такая масть пошла.) Вот семь крупных государственных банков и заберут себе промышленность. «За долги!» – так говорил коррумпированный губернатор в кинофильме «Олигарх». Образуется новая семибанкирщина. Но о ней – позже.

В числе 400 относительно честных способов отъема чужого имущества Остап Бендер не учитывал рейдерство. Очевидно, по причине финансовой неграмотности. Рейдерство, как учит нас передовая либеральная экономическая мысль, – это захват имущества против воли собственника. На Западе, где это тлетворное явление родилось, оно тлетворным считается отнюдь не всегда. И даже наоборот, иногда благотворным: в рыночной экономике рейдеры, пока не нарушают закон, являются санитарами леса. Выискивая лакомые куски собственности со слабым управлением, поглощая их, дербаня и перепродавая с наценкой, рейдеры оздоравливают экономику. Ведь перепроданное имущество покупает новый собственник, теоретически более эффективный. Так что менеджер (акционер), не зевай! В лесу рейдеры.

Рейдером был герой Ричарда Гира в кинофильме «Красотка». Обнаружив крупный, но рыхлый кораблестроительный завод, он вознамерился его захватить, раздробить и перепродать. И только попав под благотворное влияние очаровательной проститутки, герой Гира передумал, рассмотрел в старике – хозяине завода архетипический образ родного отца и стал на путь исправления. То есть решил отныне тратить свой недюжинный талант на восстановление отечественной кораблестроительной промышленности. Такая вот сказка – не только про красавицу-золушку, но и про преобразившееся чудовище.

Долговой захват – даже в российском рейдерстве явление не новое (фото: e-marketing.kiev.ua)

Сказка – ложь, но в ней намек. И хотя наши рейдеры не снимают красоток в Беверли-хиллз с последующим нравственным перерождением, а захватывают предприятия чаще по рецептам Остапа Бендера, в новой кризисной ситуации, как ни странно, банкиры-рейдеры могут тоже оказаться санитарами леса.

Долговой захват даже в российском рейдерстве явление не новое. А уж в условиях финансового кризиса лакомых, но ослабевших предприятий будет много. Менеджмент многих предприятий не сможет рассчитаться по кредитам. На банковских форумах уже обсуждают, что заложенное имущество далеко не каждого предприятия является таким уж привлекательным. То есть уже прицениваются. Так или иначе, намечается грандиозный и вполне законный передел собственности, по масштабам сопоставимый с эпохой приватизации.

Это нормальный рыночный процесс. Ненормальными будут его масштабы, потому что условия кризиса не нормальны.

Вызывает также опасения способность банкиров стать лучшими управленцами, чем нынешний менеджмент предприятий – будущие банкроты. И еще опасения вызывает неизбежный временной лаг, всегда возникающий при смене собственника. Пока банки оформят свое право, вступят в управление или будут перепродавать, нормальной ли будет работа компании, попавшей в эту переделку? Вряд ли.

Или еще такой сценарий. Если банк видит, что предприятие, в принципе, обладает интересным имущественным комплексом, например, зданиями в центре города, то такому предприятию надо скорее давать большой кредит под залог зданий или акций. То есть кредит надо давать не потому, что предприятие его сможет вернуть, а как раз таки в расчете на то, что оно вернуть его не сможет. Такой вот естественный отбор – давать слабым. Давать кредит сразу в расчете на невозврат, чтобы потом забрать имущество или все предприятие за долги. Это все вполне законно. Хотя экономическая целесообразность и польза для народного хозяйства от такой санации экономики под вопросом.

Естественно, что закредитовывать предприятия под такие цели смогут далеко не все банки, а только те, которые обладают запасом ликвидности. Ведь кредит выведет деньги из оборота банка. Да еще это кредит заведомо плохой, значит, под него надо отводить большие резервы. Потом отъем имущества, тяжбы, потом реализация этого имущества или перезапуск производства, чтобы оно начало приносить деньги новому хозяину – это омертвление денег на большой срок. Так омертвлять деньги смогут только те банки, которые обладают достаточным запасом ликвидности.

А они у нас есть.

Теперь вспоминаем про семибанкирщину. Этим термином в 1996 году в «Общей газете» назвали союз финансистов, решивших в суровую предвыборную годину все-таки переизбирать Ельцина на новый срок, несмотря на его ужасающе низкие рейтинги. Преуспели, переизбрали, получили власть и по полцарства каждому в придачу. Семибанкирщина стала инкубатором, из которого вылупились олигархи. Судьба их сложилась по-разному, но это уже другая история.

Посчитаем крупные банки, аффилированные государством, – их тоже семь, плюс-минус. Вне всякого сомнения, у них не только хватит ресурсов, чтобы через кредитование установить контроль над собственностью в экономике страны, но у них также будет и прямая на то санкция государства. Правительство будет даже заставлять кредитовать промышленность – уже заставляет. В условиях кризиса банкам это зачастую невыгодно – риски велики. Но эти риски можно обратить себе на пользу, потребовав взамен имущество закредитованных насмерть компаний. Это и деньги для экономики, и выгода для банков. То есть такие своеобразные санитары леса: и овцы ошкурены, и волки сыты. Чем-то похоже на частно-государственное партнерство в эпоху залоговых аукционов.

И, наконец, еще одна историко-экономическая аллюзия. Через механизмы инициативного или подневольного (под нажимом государства) кредитного рейдерства начнут формироваться новые финансово-промышленные группы. Банковский капитал опять начнет сливаться с промышленным. Банки будут вынуждены заниматься приобретенным имуществом, создавать холдинговые управляющие структуры. А учитывая тот факт, что весь процесс будет находиться под контролем государства, новые ФПГ будут сильно похожи на южно-корейские чеболи: рыночно-государственные финансово-промышленные многоотраслевые холдинги с клановой системой управления.

Кстати, одной из ключевых характеристик чеболя является не только его многопрофильность и поддержка правительством, но и замещение управленческих должностей людьми узкого круга, чаще всего из семьи, владеющей чеболем. Впрочем, семьей нас не напугать.