Леонид Радзиховский: От статики к динамике

Островок давно залит – теперь это ногами чувствуют все. И про американцев… Да, это правда, они виноваты в кризисе. Но дело обстоит куда хуже: они виноваты ВО ВСЕМ – в том числе в восьмилетнем росте мировой экономики (их инвестиции в Китай, рост их потребительского и, стыдно вымолвить, финансового рынка, их технологический мотор для мировой экономики и т. д.). Или как: подъем цен на нефть – НАША заслуга, падение цен – ИХ вина? Можно и так, если кому-то до сих пор так удобнее. По мне, честнее другое: любишь кататься – люби и саночки возить. А вот «сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна» – эту песенку никто петь не будет. Ни американцы. Ни китайцы. Ни Россия. Вместе росли – вместе поневоле и брякаемся оземь. Только каждый – со своей скоростью и на свое личное «мягкое место».

Путин, например, прямо сказал в своем докладе на Х съезде «ЕР», что финансовый кризис уже превратился в экономический, да и на «первородный грех США» не слишком напирал – не до того. Но кто-то может успокаивать нервы и привычными объяснениями, что мы невинные жертвы опять ограбившей нас Америки… Кому что нравится.

Однако даже среди профессиональных бойцов с США я что-то не слышу молитв: «Боже, покарай Америку!». Знают: мы не вылезем из кризиса, пока не начнется УСТОЙЧИВЫЙ подъем мировой экономики, а этот подъем неотделим от подъема Америки. Увы, но так устроен мир. Так что, хотя бы для того, чтобы иметь опять возможность на полный желудок, с чувством естественного самодовольства ругать Америку, нам нужно, чтобы она опять поднялась… Впрочем, молить: «Боже, спаси Америку, запусти опять этот general motor для мировой (и нашей) экономики!» – никто у нас, понятно, не будет. Да это и не нужно – таких молитв в самой Америке хватает. Да не помогает что-то.

Заслуга/вина Кудрина

Путин, например, прямо сказал в своем докладе на Х съезде ЕР, что финансовый кризис уже превратился в экономический, да и на «первородный грех США» не слишком напирал – не до того

Другой популярный губитель России – Кудрин (эх, где ты, Чубайс?!).

Здесь тоже вопрос неочевидный.

Обычное обвинение против Кудрина – выводил деньги за границу, опять в США. И мешал нам заниматься активной промышленной политикой, поддерживал страну в состоянии сырьевого придатка Европы и Китая, вместо того чтобы развивать свою индустрию.

Пик антикудринской компании пришелся как раз на последние месяцы (даже недели) перед кризисом. Тогда его ругали, кажется, вообще ВСЕ. Теперь буря кризиса многие головы все же остудила.

Ведь весьма вероятно, что если бы Кудрин не «вывозил деньги из России», эти деньги бы погорели, остались бы мы без заначки Стабфонда. В самом деле: если бы, проводя «активную промышленную политику», правительство конвертировало нефтедоллары в промышленность, то ухнули бы эти деньги вместе с нашим фондовым рынком, который, в конце концов, выражает не что иное, как стоимость наших промышленных компаний. Или что, кто-то верит, что если бы мы «развивали индустрию», то кризис бы нас миновал? Наверное, так же, как он миновал Китай… Кстати, по этому поводу очень смешно возмущался в Думе Жириновский: мол, Кудрин врет, что деньги Стабфонда сохранились, – все кругом рухнуло, а средства Стабфонда в порядке! Что за бред! Можно только умиляться экономической невинности Владимира Вольфовича – потому-то средства Стабфонда и не рухнули «вместе со всем», что НЕ БЫЛИ вложены ни в нашу промышленность, ни в американскую, а были как раз в государственные казначейские обязательства США, другие консервативные активы.

С другой стороны, экономическая стратегия Кудрина тоже ограничена, его оппоненты, в принципе, во многом правы. Ведь если вся премудрость сводится к тому, чтобы спокойно продавать сырье, а часть нефтедолларов выводить в надежные западные активы, то у России и правда немного шансов когда-нибудь стать чем-то, кроме «керосиновой лавки». Например, за последние 10 лет доля сырьевого экспорта в общем российском экспорте выросла в полтора раза, достигает почти двух третей. Между тем очевидно, что это – путь тупиковый. Хотя бы потому, что через N лет экономически эффективная замена нефти неизбежно будет найдена – и что будем делать тогда?

Так что «промышленная политика» и правда нужна. К сожалению, она часто сводится к разворовыванию бюджетных денег под громкими демагогическими лозунгами – вбухиванию средств в громадные, амбициозные, часто заведомо неконкурентоспособные проекты…

Какой же должна быть разумная экономическая стратегия?

Нефтедолларовая экономика и надувание финансовой подушки, на которой удобнее спать, или поливание деньгами асфальта под обещания, что вырастет тут роскошный промышленный сад. И то и другое – «типичное не то».

И, может быть, как раз здесь кризис поможет найти ответ.

Смена парадигмы

Не знаю, какой урок извлекут из кризиса другие страны.

В России же, надеюсь, может произойти смена экономической психологии, смена социальной парадигмы.

За 8 тучных лет у нас – и это вполне естественно – наросли нефтедолларовые жировые подушки, сложилась рентная экономика, рентная психология, иждивенческие, в сущности, паразитические стереотипы.

Сырьевая рента. Административная рента. Социальная рента. Идеологическая рента (агрессивная похвальба).

Что ж, все это вещи УДОБНЫЕ. До тех пор, пока рента расширенно воспроизводится. Когда же с рентой начинаются проблемы – что делать рентной экономике, рентной психологии?

Пока теоретики будут искать ответ, люди его уже найдут: волка ноги кормят.

В последние годы в России самые востребованные профессии – рантье. Чиновник государственный, чиновник офисный («менеджер»). Доходы (неважно, честные или коррупционные), «заработаны задом», как функция от сидения на стуле. Растительная жизнь – посадили, поливают, растем. Хорошее дело. Ну-с, а что делать, когда перестают платить (впрочем, к чиновникам это не относится)? Большая часть рантье впадает в социальный ступор, прострацию. А меньшая часть МЕНЯЕТ психологию. С растительной – на животную. Начинают бешено суетиться, спасая себя. А некоторые и в азарт впадают – перед ними ветер кризиса распахнул окно возможностей (хотя бы и разбитые форточки) не хуже, чем в начале 1990-х годов, когда на развалинах старой экономики возникла новая экономическая, социальная, политическая элита.

И именно эта малая, активная часть задает – точнее, может задать – темп ВСЕМУ СОЦИУМУ.

Так и может произойти необыкновенно важный и нужный для России переход: от СТАТИЧНОЙ к ДИНАМИЧНОЙ модели общества, экономики. От рентной экономики – пусть не к инновационному ПРОИЗВОДСТВУ, но хотя бы к инновационному ПОВЕДЕНИЮ. А поведение – первично, конкретные производства – вторичны. Были бы «инноваторы» – инновации придумают …

Дайте этим бурлакам впрячься в полную силу – вытянут (невольно, без торжественной трескотни) всех. Как, между прочим, бешеная активность этого мелкого и мельчайшего бизнеса вытягивала Россию в гораздо более тяжелых условиях, в начале 1990-х годов. Конечно, бизнесмены «пахали на галерах» для себя, но рабочие места создавали, рыночную экономику оживили, оборот денег и товаров запустили.

Пафосное «вставание с колен» и надувание патриотических щек – штука отличная. К этому бы еще добавить слезание с печи – совсем классно будет. И если с печи нас сбросит кризис – что ж, спасибо кризису.

Но экономическая и социальная активность в наших условиях неизбежно будет сталкиваться с жесткими государственными ограничениями. С печки приходится спрыгивать не просто на ледяной пол законов, но и на битое чиновниками стекло.

«План Путина» для кризисной погоды

Путин прямо сказал в своем докладе на Х съезде ЕР, что финансовый кризис уже превратился в экономический (фото: Артём Коротаев/ВЗГЛЯД)

Государство в последние годы существует в том же рентном режиме, как Вертикаль над морем нефтяных вышек. Главная функция государства – перераспределение нефтяной ренты. Понятно, что чиновники себя при этом не забывают («Государство есть частная собственность бюрократии», Маркс), административная рента является системообразующей для всего «семейства рент».

Рентное государство статично, как нефтяная скважина. Оно охотно поддерживает статичное положение подданных и, вольно или невольно, мешает социальной динамике.

«Свобода всегда лучше, чем несвобода» – это может быть «просто лозунг», «слова, слова, слова…». Но если относиться к этим словам серьезно, то мы видим девиз ИНОГО, во многом ПРОТИВОПОЛОЖНОГО государства. Государства, поощряющего социально-экономическую динамику.

Однако благими пожеланиями систему не изменить. Система, в том числе государственная, меняется не потому, что этого хочет кто-то, даже если этот «кто-то» – большой начальник, президент, премьер и т. д.

Система меняется только от БЕЗВЫХОДНОЙ ситуации. Когда не меняться уже НЕВОЗМОЖНО.

Вот кризис и становится, кажется, такой точкой разворота.

Рентное государство, рентная система заходят в тупик, если рента сжимается, если цена барреля падает с 140 долларов до 50 долларов, а то и до 40! Больше того. Ведь и сам этот кризис – цветочки, всего лишь генеральная репетиция того, что НЕИЗБЕЖНО случится, когда на самом деле будет найден экономически оправданный заменитель нефти. А ясно, что это когда-нибудь (причем отнюдь не через 100 лет!) случится.

И что тогда?

Тогда, на самом деле, у государства есть две стратегии.

Или ОТКАЗАТЬСЯ ОТ РЫНКА. Пойти на национализацию основных отраслей экономики, на изоляцию и от мирового финансового рынка, взять курс на закрытую страну. Довести статичность до «кристаллической решетки», окончательно сковать (в фигуральном, а кое-кого и в буквальном смысле) граждан. И перейти уже к чисто административному распределению той же ренты. В общем, какой-то ослабленный вариант «административной системы», советской экономики.

Так вот, самое ценное для меня в докладе Путина на Х съезде ЕР – это то, что такой вариант ДАЖЕ НЕ ОБСУЖДАЛСЯ! Это – очень немало. Значит, Путин считает это таким БРЕДОМ, что ему даже в голову не приходит это обсуждать, спорить и т. д.

Можно сказать: невеликое достижение, это «само собой разумеется».

Само собой – для кого? Для многих наших граждан, искренно верящих… ну в очень странные вещи, в «изоляционизм», в «преимущества плана», в империю под очередным порядковым номером, – это совсем не «само собой»!

Итак, первый путь – не для Путина. Отлично.

Второй путь. Если статичная рентная экономика зашла в тупик – открыть как можно шире дорогу динамичной экономической модели.

В этой логике и выстроено выступление Путина.

Предлагаемые им меры – понижение налогов с тем, чтобы улучшить ликвидность компаний и т. д. – являются стандартными рыночными приемами, их используют почти во всех странах. Далеко не всегда и не сразу они дают эффект. Но других методов в современной экономике не придумано.

Далее, Путин ясно дал понять, что ни о какой «закрытости» речь не идет. Напротив, несмотря на то что кризис – и это правда – пришел в Россию «из США», интеграция страны в мировую экономику продолжится. И это – не из «либерального упрямства», а просто потому, что, опять же, альтернативы нет. Разумеется, это будет делаться «с учетом национальных интересов», из которых главный и состоит в том, чтобы углубить эту интеграцию.

И, наконец, самое важное в контексте моей темы: Путин говорил о «снятии административных ограничений с бизнеса». Собственно, понижение налога на прибыль и других налогов тоже может рассматриваться как «снятие административных ограничений». Но речь, очевидно, должна идти о большем.

Тут необходима смена и системы подзаконных актов. И, что гораздо важнее, изменение ПРАКТИКИ применения законов.

А это предполагает серьезную, коренную реконструкцию самого чиновного аппарата.

Вертикальное преодоление Вертикали

В том, что Путин и Медведев видят ситуацию достаточно адекватно, нет оснований сомневаться (фото: Артём Коротаев/ВЗГЛЯД)

В России создано сильное государство. Сильное в самом буквальном смысле – оно не имеет НИКАКИХ оппонентов, оно само решает все социально-экономические вопросы и т. д.

Но сильное государство может сильно мешать свободному бизнесу. Тут банальное диалектическое отношение.

Что помогало бурному росту бизнеса в начале 1990-х годов?

Ослабление государства. «Все, что не запрещено, – разрешено». Это было легко реализовать – НЕКОМУ было запрещать. И бизнес рос вольно – под присмотром бандитов (да и многие бизнесмены были не чужды этому роду деятельности).

Что мешало бизнесу в начале 1990-х годов?

Ослабление государства. Отсутствие законов, судов, произвол бандитов.

Та же нехитрая диалектика работает и через 10–15 лет, сегодня.

Что помогает бизнесу?

Сильное государство – все-таки бандитов приструнили, все-таки сколько бизнесмены не плачутся на чиновные поборы, но чиновная «крыша», как правило, предпочтительнее бандитской. Все-таки появились какие-то суды, какие-то правила, какая-то стабильность.

Что мешает бизнесу?

Сильное государство, с сильной «данью», административной рентой. Оно сковывает возможности создания нового бизнеса, рэкетирует бизнес, помогает рейдерству и т. д. и т. п. – список претензий общеизвестен.

В условиях стабильного роста рентной экономики отношения между экономикой сырьевой ренты и государством административной ренты пришли в некоторое равновесие – хватало всем.

В условиях, когда рента сжимается, государство должно меняться. Если опять начнется, будет пытаться начаться бурная бизнес-активность, если от статичной модели экономического поведения люди будут переходить к динамичной модели – как на это реагировать государству?

Сохраняя свою силу в части силы закона и подавления прямого бандитизма, уменьшать силу давления на растущий малый бизнес. Идеальная модель, маниловщина, благие пожелания? Какой дурак отойдет от кормушки? Как может бюрократия сама себя хватать за руки?

Ответ на эти вопросы прост.

Именно благодаря жесткому вертикальному построению бюрократии это становится возможным – хотя бы ТЕОРЕТИЧЕСКИ, в принципе.

Политическая воля, спущенная сверху, способна ограничивать чиновный аппарат – особенно, если не работает другой «правильный» механизм ограничения, через гражданское общество, путем обратной связи общества с властью.

В условиях государственной вертикали политическая воля ее руководителей, разумеется, не всемогуща. Но имеет громадное значение.

Будет ли приложена эта воля?

Слова об «ограничении бюрократии» – вечные. Я помню их столько, сколько помню ТВ, они постоянно звучали еще в черно-белом советском ящике. Понятно, что почти всегда эти слова – не более чем ритуальное заклинание, такое же, как «повышение внимания к медицине и образованию» и т. п.

Все так.

Но бывают моменты, когда высшее руководство вынуждено – если оно адекватно видит ситуацию – переходить от слов к делу. Если в условиях кризиса продолжать «кошмарить» бизнес, то это просто провоцирует дальнейшее расширение кризиса, переход от экономического – к социальному, от социального – к политическому. Власти это нужно? Не думаю!

А в том, что Путин и Медведев видят ситуацию достаточно адекватно, нет оснований сомневаться. Так что, возможно, будут перемены – похоже, что вертикаль с большой вероятностью развернется в другую сторону, подвинется, чтобы дать простор тому бизнесу, который пробивается сквозь асфальт вокруг вертикали.