Дмитрий Соколов-Митрич: Экстремизм из-под ногтей

Согласно лингвистическому исследованию, проведенному специалистами Института криминалистики Центра специальной техники УФСБ РФ, в статье содержится призыв к осуществлению экстремистской деятельности, а именно к возбуждению ненависти в отношении представителей определенной социальной группы – владельцев средств производства.

Формулировка экзотическая, не правда ли? Решение суда, защищающее буржуазию от пролетариата, было опубликовано не когда-нибудь, а 7 ноября. Вам смешно? Мне не очень. Я уверен, что таких экзотических обвинений с каждым месяцем будет все больше. Политики, журналисты и просто люди будут садиться в тюрьму условно и по-настоящему за «разжигание ненависти» между гражданами и чиновниками, работниками правоохранительных органов и осужденными, между мужчинами и женщинами, молодежью и стариками, врачами и пациентами, фанатами «Зенита» и «Спартака», владельцами кошек и владельцами собак — список можно продолжать бесконечно, формулировок хватит на всех.

Если смотреть только телевизор, то может показаться, будто потеря УБОПов — огромная трагедия

Почему мне все это мерещится? Потому что в тот же день я прочитал еще одно информационное сообщение. Об очередной реформе МВД. На этот раз она касается одного из сильнейших подразделений ведомства – Управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП). Его расформировывают. Функции борьбы с оргпреступностью передают Управлению по борьбе с экономическими преступлениями (УБЭП) и уголовному розыску.

А на осколках расформированной структуры создадут несколько новых подразделений — в том числе и региональную сеть отделов по борьбе с экстремизмом. Вот этого-то я и боюсь...

Но сначала о «покойнике». Если смотреть только телевизор, то может показаться, будто потеря УБОПов — огромная трагедия. Чем ближе та или иная передача к милицейскому ведомству, тем настойчивее она утверждает, что лидеры ОПГ встретили этот указ ликованием. На самом деле, с расформированием шестых отделов мы ничего не теряем. УБОПы действительно очень сильно пережили свое время, и в последние годы им порой приходилось не столько бороться с организованной преступностью, сколько имитировать эту борьбу. Чуть только двое или трое соберутся с целью совершить какую-нибудь гадость – все, готово ОПГ. Реальных-то преступных группировок почти не осталось, а план по раскрываемости гнать надо. Нет, ну есть, конечно, куча этнических ОПГ — но с ними возни не оберешься, да и небезопасно это.

Другим полем деятельности — на этот раз коммерческой — для скучающих убоповцев была так называемая «работа с криминальными брендами». В самых разных уголках страны многие местные предприниматели жаловались мне, что время от времени к ним заходят работники «шестого отдела» поговорить на одну и ту же тему: «Слушай, друг, а ведь ты у нас числишься в списках такой-то ОПГ» - «Я?! Да вы что! Да я уже забыл, как она называется. Если они и крышевали меня в 90-е годы, так кого они тогда не крышевали?!» - «Не знаем, дорогой, не знаем. Вот ты числишься в этом списке и ничего с этим не поделаешь. Не нами твое имя сюда вписано, не нам его и вычеркивать. Так что придется за тобой присматривать». - «Ребята, но неужели нельзя забыть уже все, что было, как страшный сон?» - «Почему нельзя? Можно. Ты ведь умный. Вон какой бизнес сколотил. Так что сам думай».

Деятельность УБОПа — не самая плохая страница в истории советско-российской милиции. Просто свою задачу это подразделение уже давно выполнило. Буквально в первые же годы. Секрет столь быстрого успеха прост: победа над ОПГ была МВД не только нужна, но и выгодна. Существует устойчивое мнение: вытесняя криминал из экономики милиция очень часто подменяла его собой, и право кошмарить бизнес переходило в руки местных властей и правоохранительных органов. Круче солнцевских только шаболовские — эта поговорка, намекающая на московский адрес РУБОПа, появилась еще в конце 90-х.

Жизнь — она полна конфликтов. (фото: sxc.hu )

Что же касается деятельности новых милицейских подразделений по борьбе с экстремизмом, то, боюсь, она станет гораздо более печальной страницей в истории МВД. И дело не в том, что этим людям поставлена или не поставлена какая-то политическая задача. Даже если никакой задачи нет, эти структуры обречены стать репрессивными. К этому их подтолкнет сама организация их труда. Диктатуру «палочной системы» в милицейском ведомстве, к сожалению, пока никто не реформировал. От нее воют, в первую очередь, сами же милиционеры — воют, но подчиняются. Показателем их труда является не порядок в стране, а статистика раскрытых преступлений. Преступность — их хлеб. Не будет преступности — начальство строго спросит: «А чем же вы тут занимаетесь?!» Пока в МВД существует «палочная система», Россия, с точки зрения общественной безопасности, никогда не станет Финляндией.

Одно время я серьезно занимался темой наркомании, и сначала милиционеры, а потом госнаркоконтролеры в конфиденциальных беседах мне прямо говорили: «Мы можем прикрыть торговлю наркотой на своей территории хоть завтра. Но тогда послезавтра нам будет нечем делать показатели. А послепослезавтра мы потеряем работу. Поэтому нам приходится пасти на своей территории наркоторговцев, как овец. Чтобы по нашей территории бегали наркоманы, а мы на них делали план. А теперь сам подумай — кем мы будем, если за эту услугу не станем брать с этих овец деньги? Правильно — дураками».

И вот теперь мой главный вопрос: кто сказал, что та же самая «палочная система» не превратит борьбу с экстремизмом в борьбу с людьми. Поставьте себя на место регионального руководителя новой структуры. Ему, как и остальным милиционерам, нужно гнать показатели. Возбуждать и раскрывать дела по 282-й статье. Ну, разберется он на своей территории со всеми скинхедами и просто националистами. Ну, расправится с исламистами. Дойдет черед до сект — тоталитарных и не очень. А что потом? Начальство-то теребит: «Показатели давай!» Рано или поздно борец с экстремизмом придет к тому, что начнет высасывать разжигание из пальца и выковыривать его из-под ногтей — благо юридические формулировки 282-й это позволяют. Даже если забыть про всякие там демократические ценности и риторику «несогласных» - все равно фигня получается. Борцы с экстремизмом — если только существование новой структуры не ограничить двумя-тремя годами — просто обречены стать опасными для общества.

Жизнь — она полна конфликтов. Бузы нет только на кладбище. Не любят друг друга фа и антифа, оппозиция и государственники, герои рок-н-ролла и деятели гламура. Существуют вечное противостояние отцов и детей, мужчин и женщин, профсоюзов и работодателей, люмпенов и элиты, местных и понаехавших. Это нормально. Бороться с этим — все равно что воевать с бактериями, без которых организм омертвеет. Нужно просто поддерживать баланс микрофлоры в своем организме, вот и все. Да не сочтут это высказывание экстремистским, но непримиримая борьба с экстремизмом такой баланс, скорее всего, нарушит.

Минувшим летом в одном маленьком турецком бассейне я наблюдал, как двое очень пьяных туристов из России потягивали не выходя из воды виски с колой и весело бодались:

- А я — полковник УБОПа!
- А я — полковник УБЭПа!
- А я — УБОПа!
- А я — УБЭПа!

Хорошие были времена...