Леонид Радзиховский: Расширенное воспроизводство

16 лет продолжается нудный плач Ярославны – на одной ноте, с одним выражением, в одной тональности. «Предатели! Погибла наука!»
«Кто виноват?» – подлецы-чиновники (разумеется, не чиновники от науки), мерзавцы, сократившие финансирование науки, канальи, укравшие у России ее будущее. Дальше возможен лишь спор – «враги» они или просто временщики и жлобы.
«Что делать?» – «Давай деньги, деньги давай!» Гоголь описывал незадачливого помещика Хлобуева, пустившего имение по ветру и ищущего способа спастись. «Все основывалось на потребности достать откуда-нибудь вдруг сто или двести тысяч. Тогда, казалось ему, все бы устроилось как следует, и хозяйство бы пошло, и прорехи все бы залатались, и доходы можно учетверить и себя привести в возможность выплатить все долги».

Удивительная способность критически осознать реальность и чему-то научиться на своих ошибках…
Мало того. При анализе ситуации в науке напарываешься вот еще на какой факт – точных цифр и то не найдешь!

Советская наука была больна общими болезнями советской экономики – неэффективная, полностью милитаризованная без возможности конверсии, совершенно неприспособленная к рыночной конкуренции

Так, по разным оценкам, расходы на науку в СССР в 1980-е годы варьируют от фантастических, нигде и никогда невиданных 4,7% ВНП до нормальных для развитых стран 2% ВВП. Правда, подсчет числа научных работников более точный – в среднем (с небольшим разбросом) их число оценивают в 1,5 млн человек в СССР 1990 года, причем в РСФСР – около 1,2 млн человек. Армия большая, чем в США.

И достижения, как нам объясняют, были громадные – пропорционально финансированию и числу ученых. Что мало, позорно, анекдотически мало давали Нобелевских премий (в 1990-м в СССР было четыре Нобелевских лауреата в области науки, значит, по одному на 350 тыс. ученых, т.е. «плотность» Нобелевских лауреатов примерно в 10 раз ниже, чем в Западной Европе, и в 30–40 раз ниже, чем в США) – происки русофобов-империалистов.

Допустим.
Но вот вопрос – если все было так хорошо – почему же все стало так плохо?
Прекрасная научная инфраструктура. Отличные специалисты. Великолепные результаты. Почему же все это оказалось никому ненужным?
Подлецы-чинуши, «горе-реформаторы», «либералы с большой дороги» резко сократили финансирование науки! Опять же, точные цифры не найдешь, но оценки такие – в середине 1990-х финансирование науки составляло от 0,7 до 0,5% ВВП.

Да и черт с ними, с реформаторами-то!
В США две трети финансирования науки идет не из бюджета (федерального и местных), а за счет фирм. Почему? Такие филантропы – как Рокфеллер и Карнеги? Ну, не без того. Но главное не в этом – выгодно просто.
Вот и все. В США или Японии – выгодно. А в России – невыгодно.

В России почему-то не надо никого уговаривать вкладывать деньги не только в нефть и металлургию, но и в книгопечатание (государство его вообще не финансирует), да и в культуру – кино, скажем, живет в основном не за счет казны, а за счет частных инвесторов (хоть и есть там система господдержки).

Выгодно – и вкладывают. А вот российская наука в основном, кроме отдельных приятных исключений, невыгодное предприятие.
Вот очевиднейший вывод, который никак не хотят сделать.

Прекрасная научная инфраструктура. Отличные специалисты. Великолепные результаты. Почему же все это оказалось никому ненужным?

Да, в СССР были и крупные открытия, и крупные школы (хотя, учитывая сопоставимое с США число ученых и объемы финансирования, надо, еще раз повторяю, честно признать, что крупных открытий было сильно маловато). И, тем не менее, вкладываться в эту науку невыгодно.
Хрестоматийные примеры. В СССР одновременно с США проведены фундаментальные пионерские работы, на основе которых созданы лазеры. Басов-Прохоров и Таунс справедливо поделили Нобелевскую премию за это дело. Что дальше? А ничего. У нас не возникла промышленность лазеров (по крайней мере, для гражданских целей), а в США – возникла. Работы Алферова по гетеропереходам сыграли важную роль в создании мобильной связи. Алферов разделил Нобелевскую премию со своим коллегой из США Кремером. Вот только практического применения в СССР его работы не нашли.

Советская наука была больна общими болезнями советской экономики – неэффективная, полностью милитаризованная без возможности конверсии, совершенно неприспособленная к рыночной конкуренции, к производству услуг и товаров, необходимых в мирной жизни.

Не надо быть большим ученым, чтобы это признать: дело-то очевидное. Нужен мощный интеллект, чтобы ухитряться не видеть столь очевидное, находить иные ответы на банальные вопросы…

Но признать это, очевидно, невыгодно. Потому что тогда мораль: «врач – исцелись сам», надо не с пафосом требовать деньги у плохих (и правда – плохих!) чиновников, а что-то кардинально менять в самой системе науки.

Этого не произошло.
Наука подсохла в 1990-е. Часть ученых (опять же – никто не знает сколько) ушла в бизнес – как правило, никак не связанный с наукой, часть (и тут нет точных цифр) эмигрировала, часть осталась сидеть в «нетопленных институтах».

Когда в страну в начале 2000-х пришли нефтедоллары, наука – как и всё остальное – стала всплывать. Сейчас число научных работников в РФ – около 800 тыс., из них в Российской академии наук (РАН) – около 55 тыс. научных сотрудников. Резко выросло и финансирование.
Скажем, в 2001 году бюджетное финансирование РАН составляло 5,8 млрд рублей, а в 2007 – 36,5 млрд. Общий бюджет РАН в 2007 году, вероятно, приблизится к 50 млрд рублей – почти 2 млрд долларов.

В целом из федерального бюджета на науку – кроме военных исследований – в 2007 году планируется потратить около 100 млрд рублей (почти 4 млрд. долларов). Если добавить иные источники финансирования – тех же военных, местные бюджеты и, главное, то, что добывают по договорам сами НИИ, то эту цифру смело можно удвоить, т.е. речь идет примерно о 10 млрд долларов.
Много это или мало?
Это по-прежнему менее 1% ВВП, где-то около 0,8% ВВП. На одного гражданина РФ приходится примерно 70 долларов расходов на науку.

В США общие расходы на науку – около 300 млрд долл., 2,5% ВВП, на одного американца приходится примерно 1000 долларов расходов на науку в год.
При этом если учесть, что в РФ около 800 тыс. научных сотрудников, а в США около 1,5 млн, то получается, что расходы на одного ученого в США примерно в 15 раз больше, чем в РФ.

Об этом ученые говорят много. А вот о том, что и эти-то деньги у нас расходуются все равно менее эффективно, чем в США, предпочитают помалкивать.

Академик Жорес Алферов

В самом деле. Если считать, что расходы на науку экономически оправдываются развитием хай-тека, то цифры такие. Мировой рынок хай-тека – примерно около 3 трлн долларов. Из них на долю США приходится около 39%, свыше 1,2 трлн долларов – примерно 10% ВВП США. На долю РФ приходится около 0,3 % (по другим подсчетам около 0,5%) мирового рынка – т.е. от 10 до 15 млрд долларов – менее 1% ВВП РФ.

Если сравнивать расходы на науку с объемом рынка хай-тека то получается, что в США эти расходы в 4 раза эффективнее, чем в РФ. И это – при дикой забюрократизированности американской науки, о которой в один голос говорят все, кто с ней сталкивался.

Короче говоря, советская наука действительно доказала свои редкие качества. Индия, которая 15 лет назад имела научную базу несравнимо более скромную, чем СССР, сумела прорваться в число лидеров IТ-технологий. Советская наука в массе своей потерпела ужасный крах – показала свою полную неконкурентоспособность в условиях открытого рынка. И какой из этого делается вывод? Сохранить прежние структуры – и требовать усиленного финансирования! Наливать новые нефтедоллары в старые меха.

Конечно, за эти 16 лет возникло много совсем других, успешно работающих в рыночных условиях научных структур в России, в том числе и в области IТ-технологий. И они бы, наверное, не отказались от государственного финансирования – впрочем, они не заняты истошными криками о гибели науки и России и о том, что, только добавив им денег, удастся и науку, и Россию спасти… И, главное – не эти новые фирмы делают погоду в российской науке.

В общем – все как везде. Можно вести реформы – а можно затыкать щели деньгами. Это относится к пенсионной системе, армии, науке и т.д. И пока что в науке – как и во многих других направлениях – побеждает подход «деньги дай – ума не надо». Чем создавать новые структуры, проще расширенно воспроизводить старые.