Наталья Радулова: Тирания идеального тела

Вот ответьте мне, положа руку на сердце, нравится ли вам то, что вы видите в зеркале? Понимаю. Соответствовать идеальным стандартам (женским 90–60–90 при росте 180 и мужским – высокий, широкоплечий, упругопопый) довольно трудно. Вечно какой-нибудь изъян отыщется: то талия широковата, то уши торчат. А один зуб, как говорил Довлатов, «и вовсе из драгоценного металла». Ну нет в мире совершенства.

Со стройными ножками намного легче заявиться в гости к любимому человеку, который тебя не любит

Казалось бы, плевать. Да не тут-то было. Оценивая внешность, современный человек все чаще ориентируется не на собственное внутреннее чутье, а на общественное мнение. Но где, спрашивается, был тот всемирный конгресс, на котором человечество договорилось, что отныне железная твердость мужского характера неотделима от железной твердости его пресса? И кто решил, что у мужиков теперь будет вставать только на топ-моделей? (Кстати, в мире всего восемь женщин, которые выглядят как топ-модели. Что делать остальным?) Кто заказчик этого глянцевого форматного тела, столь далекого от простого народа? И что нам, неформатным, теперь делать?

Магия пропаганды

Дожила до постыдной сивости
С идиотской мечтой о красивости
И при виде блондинки на длинных ногах

Всею печенью чувствую – ах!
Вероника Долина

Как справедливо указывал Маркс, капиталистический способ производства неизбежно приводит к тому, что самые простые и естественные вещи – еда, музыка, секс, здоровье, красота – безжалостно отбираются у человека и возвращаются к нему уже в виде товара, за который надо платить. Мы ходим не на охоту, но в магазины; наше воображение разжигают не тела любовников, но фотографии на порносайтах; мы загораем не под лучами солнца, но под лампами соляриев. Любопытно, многие ли из нас отваживаются честно признать, что сплошь и рядом иллюзии контролируют нас, а не наоборот?

Все представления о современной норме задаются рекламой – этого феномена не было ни в одном веке. Не нужно размышлять, что тебе нравится на самом деле, – тебе это объяснят «профессионалы». Вот вы замечали, что еда на коробке с полуфабрикатами и в телевизионной рекламе выглядит красивее, чем на тарелке? Но ни таких сочных котлет, ни таких сияющих волос, ни таких безупречных красавцев в жизни не бывает. Но мы все равно хотим, чтобы и у нас было так. Глянцево. Гламурненько. Как на картинке. Мы как тот шофер-дальнобойщик, который упорно лепит на стекло Синди Кроуфорд, хотя все его прошлые и будущие женщины будут от нее несколько отличаться.

Что самое интересное, дальнобойщик убежден, что Синди именно так и выглядит в жизни, как на фото. Некритически усваивая мифы и стереотипы, созданные современной культурой, человек перестает различать грань между реальностью и вымыслом, не понимая, что немыслимая красота рекламной дивы – плод труда визажистов, стилистов... Да и фотошоп никто не отменял.

Мы хотим, чтобы и у нас было все глянцево

Господи, как иногда хочется крикнуть на мужское «ух ты, какие у Шэрон Стоун волосы красивые!» что-нибудь типа: «Наивный! Ты знаешь, сколько получает ее личный парикмахер? Три тысячи долларов. В неделю. Может, наймешь и мне такого?» Но все это еще, кстати, не означает, что красотка Шэрон по утрам никогда не спускается на кухню со всклокоченной шевелюрой. Да еще с огромным прыщом на лбу. Но... В кино она, конечно, выглядит бесподобно. Однако равняться на нее киношную так же бессмысленно, как подражать кукле Барби.

Да уж, воистину самым суровым диктатором и реальным властителем дум является массовая культура. В данном случае – откровенно навязанная Фабрикой грез и индустрией красоты. Правда, считается, что русский человек склонен к саморефлексии, у него есть «душа», которую иноземцам, мол, никогда не понять. С этой точки зрения перспективы для голливудских стандартов в нашем климате сомнительны. С другой стороны, будучи воспитанным на газетах «Труд» и «Правда», наивный, как ребенок, россиянин иногда совершенно беззащитен перед агрессивными манерами современной массовой культуры. И здесь появляются некоторые возможности для навязывания ему определенных стереотипов. Короче, ситуация выглядит так: те, кто все еще читает литературу (а не макулатуру!) и ищет истину внутри себя, появления 90–60–90 и накачанных бицепсов как эталона красоты могут и не заметить. А вот для тех, чьей библией уже стали глянцевые журналы с картинками, причащение к «мировым стандартам красоты» неизбежно.

Вес попутал

– Какой у вас вес, милочка?

– Ой, лучше спросите, сколько мне лет.

Анекдот

Лет двадцать назад в Америке был проведен целый ряд исследований телевизионных программ, который показал, что взрослые женщины на телевидении в среднем моложе, чем взрослые мужчины (примерно на 10 лет), женщина имеет в 4 раза больше шансов оказаться блондинкой, чем мужчина – блондином, и, наконец, женщины более худые.

Этот стереотип, отчасти созданный СМИ, не замедлил сказаться на поведении «обычных» женщин. Нынче процесс похудения вызывает такой азарт, что некоторые красавицы не замечают, что превращаются в уродов. Поскольку голова остается прежних размеров, девушки (при тонкой шее и истощенном туловище) начинают напоминать чупа-чупс на палочке.

Но до витринных красавиц им все равно далеко. Те же американцы провели измерения манекенов, выставленных в витринах магазинов и сделанных по последним модным стандартам. Они с изумлением обнаружили, что реальная женщина с такими параметрами просто не смогла бы существовать: сердце не поместилось бы в грудной клетке, не было бы места для желудка, и уж тем более такая женщина не смогла бы иметь детей.

Однако культ стройного тела привел к тому, что человек с лишним весом не считается полноценным: ведь он не смог похудеть, а значит, у него недостаточно силы воли, он неудачник или просто лентяй. Мы, привыкшие мыслить слоганами, почти уверены: хороший человек – худой человек. Мы стараемся поменьше есть на людях. Мы стараемся не говорить о еде – это неприлично. Раньше дурным тоном считалось говорить о сексе, сегодня дурной тон – произнести «Я обожаю есть на ночь картошку с салом!». Если ты ешь картошку на ночь – ты слабак. Если ты истощал до синяков под глазами – ты крут.

Я ненавижу себя...

Я ненавижу себя. Если бы можно было поменять хотя бы ноги! Со стройными ножками намного легче заявиться в гости к любимому человеку, который тебя не любит. И дело совсем не в том, что у него вдруг появились бы ответные чувства. Просто с красивыми конечностями гораздо проще быть нелюбимой.

Карен Дуве

Что более всего волнует наших дам? Неверность супруга, непослушание детей, неудачи на работе, сексуальная дисгармония? А вот и нет. Психологи утверждают, что большинство женщин приходят к ним совсем по другому поводу. Дамы считают, что они катастрофически некрасивы. А все прочие беды – только следствие этого. Муж ушел к другой? Ну еще бы, у нее такая талия! Не берут на работу? Ну конечно, с моим-то весом! Мужчины исчезают после первой же ночи? Да вы на грудь мою посмотрите!

Не-на-ви-жу. Это слово женщины по отношению к собственному телу произносят часто. Ненавижу свои ноги, свое лицо, свои пальцы. Чем больше претензий, тем ниже самооценка, побуждающая к совершенно необъективной, ошибочной характеристике природных данных. В итоге женщина становится озабочена не своим развитием, не своим неумением общаться с людьми, не элементарным анализом фактов, а судорожным «ремонтом фасада». А ведь по статистике только одна из 40 тысяч женщин соответствует параметрам суперстройной фигуры – переломить законы генетики невозможно. Зато можно создать прекрасную почву для неуверенности и неврозов.

Чем больше претензий, тем ниже самооценка, побуждающая к совершенно необъективной, ошибочной характеристике природных данных

Вообще, этому состоянию есть точное название – дисморфофобия. Словарь медицинских терминов определяет ее как «тягостное переживание своей физической неполноценности в связи с реальным или воображаемым анатомическим недостатком (форма и размеры носа, ушей, губ; рост, вес тела и т.п.)». Человек, находясь в таком состоянии, изначально считает свое тело уродливым, непривлекательным, причем опять же зачастую вне всякой логики. Он боится и самого тела, и оценки окружающих и в результате ведет со своей внешностью самую настоящую непримиримую и жестокую войну. В которой, как известно, средств не выбирают. Вот только победителей в этой войне, как и в борьбе с собственной личностью, не бывает никогда.

Раньше расстройство эстетического самовосприятия в основном встречалось у тинейджеров, однако изображения топ-моделей с идеальными параметрами фигуры на страницах журналов, электронных сайтах, плакатах и телеэкранах все чаще возвращают взрослых дам к подростковым комплексам. Логика проста: если бы к овалу лица Дженнифер Лопес приделать нос Николь Кидман, глаза Вайноны Райдер, губы Ким Бейсингер и к этому неземному совершенству присовокупить тело Сальмы Хайек, даже из такой уродины, как я, вышла бы красотка хоть куда! (Не правда ли, очень напоминает гоголевскую невесту, которая создавала портрет потенциального жениха по принципу «губы Никанора Ивановича да к носу Ивана Кузьмича».)

Эпидемия дисморфофобии охватила даже мужчин. Представители сильного пола мечтают заполучить губы Брэда Питта, глаза Тома Круза, подбородок Киану Ривза, челюсти Харрисона Форда и бицепсы Сильвестра Сталлоне. Совместив эти звездные черты на экране компьютера, специалисты получили исключительно уродливую физиономию – Франкенштейн отдыхает!

Вызвана такая ненависть к себе, к сожалению, во многом той самой модой на внешность. Ведь если основным капиталом человека сейчас считается внешность, то какой вывод может сделать гражданин, если у него в жизни сплошные нелады и неудачи? Понятно, что тело виновато. Копаться в себе – это слишком сложно. Гораздо легче сказать, что все твои беды из-за оттопыренных ушей. Вот тогда станет понятно, с каким врагом надо бороться, чтобы стать счастливым. А исправив одно, тут же можно озлобиться на что-нибудь другое.

В старом фильме «Дети Дон Кихота» была такая сцена, когда молодой мужчина просит доктора-косметолога поправить ему оттопыренные уши: мол, от этого зависит его семейное счастье, именно поэтому его жена не любит. Хирург, не выдержав напора, делает ему операцию. Но через время пациент приходит и снова падает в ноги: «Доктор, верните мне мои старые уши, потому что от меня с моими новыми ушами ушла жена». Все правильно: уши поправили – семейное счастье не вернулось. А с чего бы ему возвращаться, если оно зависит вовсе не от ушей?