Виталий Иванов: Что происходит между Россией и Западом?

1

У России и Запада общая европейская цивилизационная основа – христианство и римское наследие. Другое дело, что мы выступаем непосредственными преемниками Византии, а Запад – католической (а затем католическо-протестантской) Европы. В наш век апостасии, безусловно, религиозно-исторические корни собственных цивилизаций мало кому интересны, а тем более понятны. Однако нужно четко отдавать себе отчет в том, что Россия и Запад не просто «соседи», но «братья». Тем более что с XVII века технологические, культурные, институциональные и иные заимствования у «братьев» стали для нас нормой жизни.

Собственно, этим можно объяснить особую пристрастность друг к другу, часто доходящую до жестких нападок, обвинений в «недочеловечности» или чего похуже. Родство же может вызывать как большую любовь, так и большую ненависть или, во всяком случае, неприязнь. И Запад в нас, и мы в Западе видели и видим слишком много «своего» и одновременно слишком много «чужого». Дескать вроде наши, а как всего там понавертели-понакрутили… В этом плане с Китаем или с какими-нибудь африканцами легче несмотря ни на что. Те ведь точно чужие, двух мнений быть не может.

Буш явно не был готов к тому, что закавказский проект будет публично представлен в качестве возможной альтернативы восточноевропейскому

Ненависть и неприязнь со стороны Запада уже много веков усугубляются страхом. Что же это такое? Своевольные восточные «братья» последовательно стали региональной державой, мировой державой, сверхдержавой, собрали огромную империю, победили во множестве войн, несмотря на технологическое отставание, стремительно освоили и атом, и космос. Страху было чем питаться.

На такую «братскую» специфику отношений России и Запада накладывается все более заостряющаяся проблема дефицита природных ресурсов, в первую очередь энергоресурсов. Если упрощенно, то у России слишком всего много, а у западных стран или мало, или нет вообще. И что бы кто ни говорил о развитии атомной и альтернативной энергетики, о новых поставщиках углеводородов и новых трубопроводах, зависимость части западных стран, а значит, и всего Запада от поставок из России как минимум в среднесрочной перспективе будет только увеличиваться. В последние годы мы, что называется, в полной мере осознали силу этой зависимости и ее потенциал и начали всячески педалировать тематику международной энергобезопасности и нашей особой роли в ее обеспечении, предъявлять себя как энергетическую (ядерно-энергетическую) державу и требовать соответствующего отношения.

2

В начале 1990-х годов Россию списали на вторые роли в международных делах (значение расширения «семерки» до «восьмерки» не стоит преувеличивать – в нее ведь и Канада входит, которую никто ни о чем не спрашивает). Над нами собирались установить и даже начали устанавливать некую опеку с целью облегчения доступа к нашим ресурсам, минимизации военной угрозы и прочего. Я не имею в виду, что был какой-то единый план. Но можно говорить о множестве планов, проектов и идей, объединенных общей логикой. Нас опутывали обязательствами и долгами, всячески «демократизировали» и «цивилизовали», то есть разводили и разлагали.

Прекрасно известно, как и чем это кончилось. После дефолта 1998 года, а вероятно, даже раньше, в обществе сформировался устойчивый правый тренд, вылившийся в том числе в требования наведения порядка внутри страны и реставрации державного статуса на международной арене. Подкрепляемый восстановительным ростом и благоприятнейшей конъюнктурой на мировых рынках энергоносителей этот тренд в 2000-е годы «материализовался» в путинском курсе. Началась основательная ревизия «либерального проекта», продолжающаяся по сей день. От воспроизведения «в общих чертах» западного социально-экономического и политического строя мы не отказались (поскольку нет адекватных и реализуемых альтернатив), но зато, мягко выражаясь, «подгоняем под себя» заимствованные институты и практики. Мы пообещали дальше развивать то, что принято называть «демократией». Но только самостоятельно, ни за кем не признавая права учить и судить.

Уверяю, Запад бы мог совершенно спокойно признать нашу суверенную демократию одной из разновидностей демократии. Однако, как уже говорилось, мы еще стали предъявлять себя как державу, стали все чаще требовать соблюдения своих интересов, не стесняясь ни в словах, ни в делах, да еще целя при этом в самое болезненное для наших «братьев» место – энергобезопасность.

А вот это уже не шутки. Естественно, заискрило. Только нервничать по этому поводу не стоит. Нам будут грозить, пакостить будут (и много), но серьезного вреда не сотворят, поскольку не способны сотворить.

3

Полиция разгоняет демонстрацию антиглобалистов во время саммита G8 в Германии

Никто не пойдет ни на какие радикальные меры вроде непризнания итогов выборов 2007–2008 годов, исключения России из G8 и основных международных организаций, введения каких-либо санкций, инициирования международного уголовного преследования наших руководителей.

Ядерный арсенал наш никуда не делся, «есть и долго еще будет». Дестабилизация ядерной (ядерно-энергетической) державы чревата самыми веселыми последствиями. Вменяемые западные политики также понимают, что любое серьезное давление на Россию означает ее выталкивание в сторону Китая, Ирана, Венесуэлы, то есть в конечном счете укрепляет позиции антизападных сил. Это не говоря уже о том, что потребности в нефти и газе только растут и растут. А как отразится на поставках объявление контрагентов вне закона? Про десятки миллиардов долларов и евро, вложенных в нашу экономику, причем не только в сырьевой сектор, думаю, можно не напоминать. Как и про громадье планов дальнейших инвестиций.

Западная верхушка состоит далеко не из одних крестоносцев-демократизаторов. Этих уродов много, но много и вполне адекватных бизнесменов, политиков и бизнесменов от политики, которые публично с удовольствием рассуждают о «ценностях», «принципах» и прочем, а непублично разменивают их на «настоящие» ценности. При этом между американцами и европейцами, между староевропейцами и новоевропейцами, между Брюсселем и национальными правительствами ЕС были, есть и всегда будут противоречия, которыми только успевай пользоваться.

4

Президент США Джордж Буш

США – единственная сверхдержава, то есть государство, способное в тех или иных пределах навязывать свою волю как любым «рядовым» государствам, так и державам. Включая Россию. Безусловно, у американцев сейчас куда меньше возможностей влиять на нас или, напротив, игнорировать, чем в 1990-х годах. Но в принципе возможности есть, и это объективный факт. (Именно поэтому они неоднократно вероломно нарушали обязательства не вмешиваться в дела постсоветского пространства.) И практически в любом столкновении наши позиции заведомо слабее американских. Хотя из этого, разумеется, совершенно не следует, что мы всегда поддаемся и проигрываем. К примеру, в многолетней борьбе за среднеазиатский газ мы их обходим. И, ничего не слушая, продаем оружие Ирану, Сирии, Венесуэле.

В последние месяцы активно развивается сюжет с планами США разместить элементы своей системы ПРО в Польше (противоракеты) и Чехии (радар). Официально американцы заявляют о необходимости защиты от возможных ракетных атак со стороны Ирана (!). Понятно, что в действительности это ими задумано не столько ради укрепления собственной безопасности, сколько для демонстрации «крутизны». Причем как нам, так и «старой Европе», особенно Германии. Заодно они усиливают позиции поляков и чехов, своих верных холопов.

Для России размещение элементов системы американской ПРО на территориях бывших сателлитов станет унижением. Сама эта инициатива уже унизительна. Хотя, конечно, если что случится, никакие противоракеты в Польше не помешают нам разнести США вдребезги.

Нами уже были озвучены угрозы в порядке «ответки» выйти из Договора о ракетах средней и малой дальности (ДРСМД) 1987 года и перенацелить наши ракеты на Европу. Однако, несомненно, если американцы в дальнейшем и откажутся от своей инициативы, то лишь по совокупности собственных внутриполитических и внешнеполитических факторов, среди которых наши угрозы будут «одними из».

Поскольку невозможно заставить США отказаться от инициативы, то нужно, во-первых, стараться минимизировать ее отрицательные последствия, во-вторых, попытаться, как это ни сомнительно звучит, выжать какую-то пользу.

На саммите G8 в Хайлигендамме Путин предложил Бушу: мол, раз США так беспокоят иранские ракеты – вместо размещения элементов ПРО в Восточной Европе договориться о совместном использовании арендуемой Россией Габалинской РЛС в Азербайджане. И ближе. И дешевле. Несомненно, Кремль и Белый дом задолго до саммита обсуждали возможности совместного использования РЛС в Габале. Но Буш явно не был готов к тому, что закавказский проект будет публично представлен в качестве возможной альтернативы восточноевропейскому.

Американцы отказались от путинского предложения и тем самым лишний раз публично перед всем миром изобличили себя во лжи и нежелании урегулировать ими же созданную проблему. А мы свои дипломатические очки уже получили и еще получим. Наша инициатива была максимально конструктивной. Уж во всяком случае Россию теперь невозможно обвинять в развязывании «новой холодной войны».

Что же до внутриполитического значения всей этой истории с ПРО, то вряд ли нужно что-то объяснять про предвыборную мобилизацию перед лицом внешней угрозы. Вышло так: у нас прикидывали, как и чем консолидировать электорат в 2007–2008 годах, но американцы фактически просто не оставили выбора…

Судя по всему, какие-то новые идеи по поводу ПРО могут быть достигнуты в ходе личной встречи Путина и Буша, которая пройдет в Кеннебанкпорте (поместье Буша-старшего) в начале июля. Ожидается, что там также будет обсуждаться общая цена невмешательства США в наши выборные дела. Вновь пойдет речь о Косове и Иране. И нефть с газом вспомнят обязательно, куда ж без них.

Я уверен, что в конечном итоге американцы получат куда меньше, чем попросят. Вне зависимости от того, какие слова будут произнесены в Кеннебанкпорте. Надо же учитывать, что Буш, в отличие от Путина, в 2009 году уйдет не только с президентского поста, но и из власти вообще. Причем уйдет под улюлюканья и проклятья. Так что договоры с ним вряд ли нужно считать обязательными к исполнению. (Но, с другой стороны, не с Джулиани же и не с Хиллари Клинтон Путину сейчас разговаривать.)

5

Запад с нами особо не церемонится. И мы с ним не церемонимся.

Хотят истерить на тему «удушения демократии», «реставрации империи», «энергетического шантажа»? Отлично, получите в ответ «мюнхенскую речь». Мы не стесняемся ни ультиматумов, ни угроз, ни грубостей. Впрочем, кто сказал, что всегда надо реагировать серьезно? Путин уже открыто издевается над западными «критиками», называя себя единственным в мире «демократом чистой воды» и сетуя на то, что после смерти Ганди на равных «поговорить не с кем».

Хотят обсудить что-то содержательное? Нашу позицию по Ирану? По ПРО? ШОС? «Газовый ОПЕК»? Никто не против. Но только мы рассчитываем на выгодные сделки. И за благостные обещания в лучшем случае тоже только чего-нибудь наобещаем.

Запад исторически не раз имел дело с сильной Россией. Вспомнят, заново привыкнут. У них выбора нет. Как уже сказано, они не могут позволить себе изолировать нас. Пойти на силовой конфликт тем более не могут. Руки коротки. И воля тоже.

А раз так, то пусть привыкают.

P.S. Уже привыкают. Те, кто следил за заявлениями западных деятелей в Хайлигендамме и Санкт-Петербурге (на Экономическом форуме), должны оценить. «Другой России», «старым либералам», «национал-демократам» и прочим товарищам, ждущим от Запада чего-то повесомее обычных мелких подачек, пламенный привет!