Игорь Манцов: Мужик и барин

Свершилось, любимый народами певец выпустил теоретическое исследование. Текст пересыпан цитатами из Виктора Шкловского, Георгия Товстоногова и Юрия Лотмана. Вводится в оборот загадочное понятие «мадаптация». Если я правильно понял, речь в книге идет о том, как нужно петь русские романсы по Станиславскому. Редакторы и рецензенты – сплошь профессора.

Я уже признавался в своей искренней симпатии к Баскову, который из молодых и ранних да вдобавок везде успел. Теперь еще вот это: «Я, голос, художественный образ и Лотман». Без авторитетного профессорского слова даже романсов у нас теперь не поют.

Высокомерных ухмылок Кирилла Серебренникова, бессознательно снимавшего кальку с образа «русского барина» и смотревшего на всех несогласных как на подопытных холопов, я не забуду никогда

Воскресным вечером на Первом канале состоялась премьера передачи «Закрытый показ». Показали нашумевшую кинокартину театрального режиссера Кирилла Серебренникова «Изображая жертву», а потом еще и обсуждение картины с участием авторского коллектива, критиков и разного рода приглашенных гостей.

Дело, безусловно, хорошее. Обсуждение подготовлено при участии замечательного питерского киножурнала «Сеанс». Творческий, иначе не скажешь, коллектив журнала во главе с главредом Любовью Аркус работает с актуальным кинопроцессом активнее и продуктивнее, чем кто бы то ни было. Несколько лет назад люди издали уникальную 7-томную энциклопедию о кино. Еще тогда я предрекал им скорый выход на медиапросторы. В 2007 году даже Первый телеканал заметил, оценил, подготовил новую передачу, опираясь на квалифицированных, проницательных и трудолюбивых питерцев. Это плюс.

Во-вторых, ведущий передачи – Александр Гордон. Этот человек откровенно мне нравится. Кажется, Гордон хороший ведущий и прекрасный человек. Тоже плюс.

Зато мне откровенно не нравится кино «Изображая жертву», по-моему, это не кино, а местечковые радости. Много писали о победе фильма на некоем новоиспеченном Римском кинофестивале. Однако приз там присуждали 50 итальянских зрителей, а не квалифицированное жюри, что и было подтверждено в студии Первого канала одним из участников съемочной группы.

Про маргинальный характер Римского киносмотра у нас совершенно не говорили, а только лишь трубили о прорыве отечественного кинематографа. Я не злопыхательствую, а всего лишь уточняю. В конкурсные программы по-настоящему авторитетных, если угодно, взрослых фестивалей наши нынешние кинокартины по-прежнему не берут. Вот уже которое десятилетие. За редчайшими исключениями вроде Звягинцева или Сокурова.

Итак, картина «Изображая жертву» не кажется мне более-менее профессиональной и художественной, но дело совсем не в этом. Было интересно наблюдать за общением киносъемщиков, приглашенных гостей и критиков. Слишком многое обнаружилось.

Николай Викторович Басков

В книжке, выпущенной «Сеансом» и питерской «Амфорой» по итогам киногода («Сеанс guide. Российские фильмы 2006 года»), приводится мнение Кирилла Серебренникова о критиках. Он говорит о критике весьма пренебрежительно, дескать, очень жалко этих самых людей, которым приходится высказываться тогда, когда никто их об этом не спрашивает. Кое-кому реплика режиссера может показаться остроумной. Равно как и его киноработа. Мне же эта реплика кажется симптоматичной. Я не знал о Серебренникове ничего, осенью прошлого года я случайно посмотрел его кино. По прочтении мне подумалось: откудова столько апломба при столь катастрофических художественных результатах? Но воскресная телепередача расставила все по местам.

Расклад сил был таков. Съемочная группа уверена в своей полной непогрешимости, они так и говорят про собственное творение: «Шедевр!», а смотрят окрест весьма и весьма гордо. Сам же Кирилл Серебренников глядит на тех, кто пытается усомниться в выдающихся качествах его картины, с абсолютным презрением. Режиссер телепередачи удачно предъявил несколько нарочитых серебренниковских недоумений. В ответ на слова, которых режиссер не понимал и которые казались ему заумными, он пожимал плечами, делал саркастические движения кистью руки, дескать, смотрите, что несут, каким мертвым наукообразием кроют наше бесконечно живое и передовое искусство!

К сожалению, иные критики картины действительно говорили по-книжному, давая Серебренникову лишние козыри. Но другие недоброжелатели, вроде Виктора Топорова или главного редактора издательства «Ад Маргинем» Михаила Котомина, изъясняли фильм с его вопиющими недостатками на вполне обыденном языке. Тем более хорошо было видно, насколько киносъемщики самоуверенны, насколько не желают слышать кого бы то ни было внеположного, насколько заблокирован их слух, насколько отсутствует у них воля к продуктивному диалогу. Множились и множились пренебрежительные ужимки и стилизованные недоумения постановщика.

И напротив, в ответ на похвалы товарища по цеху режиссера Марка Захарова Кирилл Серебренников пускался в ответные славословия, расточая уверения в совершеннейшем почтении к мэтру, на спектаклях которого, как теперь выясняется, он и учился профессии.

Вспоминаю, кстати, презабавную сценку эпохи 90-х годов. На политическом ток-шоу встретились тогда все тот же Марк Захаров и Станислав Говорухин. Они представляли диаметрально противоположные политические силы, а им предложили сидеть на соседних креслах. Что тут началось! Благо был прямой эфир, ни одна деталь спонтанной перепалки двух медийных персон не ускользнула.

Кирилл Серебренников глядит на тех, кто пытается усомниться в выдающихся качествах его картины, с абсолютным презрением

Итак, ведущий неосторожно объявил тогда: «В студию приехал режиссер Станислав Говорухин…» «Да какой он режиссер?!» – возмутился Захаров, отодвигаясь. «Это ты что ли режиссер?!» – не смутился наступательный Говорухин. И понеслось. Вчера все было ровно наоборот: обоюдоострый елей. Новые времена, новые нравы.

Итак, самосознание постсоветской творческой интеллигенции – совершенно отдельная заповедная территория. В былые времена советская власть, вмешиваясь в творческий процесс, делала не одно лишь только злое дело, нет! Она ставила наших самоуверенных художников на место, в смысле поворачивала их неумеренно одухотворенные лица от зеркала к реальности. Но теперь наш художник предоставлен самому себе. Ну и немного спонсору. Теперь он говорит «Я – режиссер» с таким пафосом, что уже не хочется никакого-никакого искусства. По крайней мере из его барственных рук.

«Я и художественный образ!» – в советские времена за такие формулы била по рукам партийная ячейка, в западном обществе потребления за такие вещи неминуемо наказывает реально саморегулирующийся рынок. Ну а нам приходится терпеть.

Первый «Закрытый показ» показал, что постсоветское общество не имеет никакого механизма саморегуляции. Художники спесивы, а критики в большинстве своем не умеют преподносить себя и свои слова так, чтобы поставить этих самых художников на подобающее место. И немудрено. Сегодня, в ситуации утраты смыслов, доминирует тот, кто лучше одет, гламурно причесан и умеет своевременно выдать на лицо гримасу брезгливости. Любая мало-мальская медийная персона получает преимущество. Так функционирует наш нынешний социум.

Что такое «Изображая жертву»? Это вопиюще маргинальное произведение, которое претендует на массовидность. Факт серьезного обсуждения этой картины в прекрасное воскресное время на главном телеканале страны – нонсенс! Если бы этот фильм знал свое место, не объявлялся бы гипершедевром и социально значимым явлением, я относился бы к нему много снисходительнее. Ставить в соответствие постсоветским обывателям персонажей «Гамлета» – это игра в бирюльки, это «от ума». Серебренников возмущался тем, что ему говорят на чрезмерно наукообразном наречии, однако сам делает картину в жанре «ученые шутят», на диалекте профессорских комментариев.

Подмены, подмены. Абсолютная социокультурная катастрофа!

Кто-то попенял режиссеру за излишнюю театральность. Серебренников отвечает: «А как вам Фассбиндер? Он тоже снимал театральные картины!» Это, извините, переходит все границы. Где Фассбиндер, а где Серебренников?? Фассбиндер знал, как справляться с театральностью и как претворять ее в кинематографическое качество. В отличие от нынешних наших. Но главное, Фассбиндер шел от бульварных сюжетов, от массовой культуры, а не от заезженной театральной классики, обращение к которой в рамках киноискусства гарантирует гибель эмоции, паралич чувственности, обеспечивает торжество умозрительности и схематизм.

Победитель Первого международного кинофестиваля "RomaCinemaFest" режиссер фильма "Изображая жертву" Кирилл Сереберенников

Фассбиндер умел образцово резать-клеить, делать ритм и добиваться последовательного развития характеров. Наконец, Фассбиндер делал образ. А Серебренников, как совершенно справедливо заметил Виктор Топоров, превращает свою и без того картонную историю в набор самоигральных концертных номеров сомнительного качества.

В процессе обсуждения Серебренников ссылался еще и на талантливого, но сугубо маргинального югославского режиссера Душана Макавеева. Понятна, понятна эта воля синефила – подражать, копировать, играться с формой. Все это понятно и извинимо. Однако, повторюсь, искусство такого рода должно знать свое место. Страну, где подобные картины претендуют называться так называемым мейнстримом, ничего хорошего не ждет.

В заключение хочется связать все вышесказанное с юбилеем Февральской революции, который ныне шумно поминается в СМИ. В постсоветской России, и я об этом уже не раз пытался говорить, поднят на щит и официально канонизирован совершенно неуместный ныне социокультурный образ – образ «русского барина». Если у русской революции и был некий исторический смысл, то он заключался в том, чтобы оформить новую – всемирную! – социальную реальность, реальность так называемого массового общества.

Февраль был ужасен, Октябрь непереносим, однако случилось то, что случилось, и ранняя советская власть совершенно правильно пыталась работать на создание новой образной системы демократического толка. Доярка навряд ли может и должна управлять государством, но доярка должна чувствовать себя человеком, у которого есть свое достойное место, своя социальная ниша и свое нестыдное искусство со своими же сюжетами. Описывать доярку посредством Шекспира – значит неизбежно над ней потешаться. Это, кстати, почувствовали те самые итальянские зрители, которые присудили фильму «Изображая жертву» главный приз Римского фестиваля. В студии Первого канала так и было сказано: «Итальянцы стрррашно смеялись!» Но так смеются над чужими, над не родными, над зверюшками.

Высокомерных ухмылок Кирилла Серебренникова, бессознательно снимавшего кальку с образа «русского барина» и смотревшего на всех несогласных как на подопытных холопов, я не забуду никогда.

Чтобы показать ученость и просигнализировать о своей элитарности, барин даже в рамках массовой культуры норовит процитировать Лотмана или Шекспира (см. на эту тему гениального социального антрополога Михаила Зощенко). По грамотным цитатам и по томным позам вы этого барина и узнаете.

Если ситуация получит развитие, в самом скором времени они вознамерятся не только учить и развлекать нас, они возжелают нас еще и пороть. Однако у русского мужика на все эти самонадеянные барские штучки есть испытанные временем приемы самообороны.