Леонид Радзиховский: Вызов и ответ

Правда ли, что в этой речи было чуть ли не провозглашено начало холодной войны – 2? Зачем это нужно России?

Одни аналитики (которых, впрочем, в Мюнхене не было) видят в этой речи просто «выброс адреналина», всплеск президентских эмоций. Ну достали своей критикой, своими нападками на Россию – вот и получили «асимметричную обратку»!

Другие аналитики (которых, правда, тоже в Мюнхене не было) видят тут, наоборот, тонкий политический расчет, правда, не слишком уточняют какой.

Столь сильные инициативы кажется естественным выставлять не тому президенту, который скоро уходит, а тому, который только разворачивает свои знамена по ветру

Одни аналитики провозглашают начало «глобального похолодания» в отношениях РФ – Запад. Другие считают, что похолодание уже давно идет. Третьи вообще призывают не придавать никакого великого значения всей риторике со всех сторон…

Многополярный анализ! Что ж, попробую и я внести свою скромную лепту. Прежде всего – зачем Путин произнес эту речь? Мне кажется, формальный ответ очевиден. Вызов – и ответ. Вызов был брошен, в частности, Робертом Гейтсом, который 7 февраля объяснил в конгрессе, что «нам необходим полный набор средств ведения войны, включающий <…> наземные силы, способные сражаться с большими регулярными армиями. Мы не знаем, какие изменения произойдут в таких странах, как Россия, Китай, Северная Корея, Иран и другие».

Не знаю, как на это отреагировали в Китае, но вот ответ «клеветникам России» последовал 10 февраля. Ясно, это была реакция не только на слова Гейтса, но и на дела – в частности размещение новых американских средств слежения близ границ РФ. Кроме того, высказывание министра стало просто последней каплей – «обмен любезностями» с Москвой идет по нарастающей уже несколько месяцев. Вот именно в этой логике нарастающей конфронтации и прозвучала речь Путина.

Что касается существа речи Путина, то, разумеется, можно поспорить со многими ее положениями – в пределах, возможных для «спора» с президентом.

«Однополярный мир»… Так ли уж «однополярен»? США явно сутулятся под тяжестью своих внутренних проблем и международных обязательств. «Атланты держат небо на каменных плечах», но шатаются из стороны в сторону. Влияние «мирового жандарма» сегодня куда меньше, чем, скажем, 10–15 лет назад. Что ж, по беспощадной логике мировой политики «падающего – толкни!», чем меньше реальное влияние США, тем чаще идут разговоры о недопустимости этого влияния.

Вместе с тем вполне понятно, что США не хотят сдавать позиции, как умеют, бьются за сохранение роли сверхдержавы. Далеко не все у них получается, как и у РФ далеко не все получается в СНГ. Но во всяком случае, говорить об «однополярном мире» не приходится, как не приходится говорить и об однополярном СНГ.

Вызов был брошен Робертом Гейтсом

Тот же Китай – разве пляшет под дудку США? А Россия? Вон какие заявления легко делаются! И что же в ответ от сверхдержавы? «Но сурово брови мы нахмурим»?.. Да нет. Довольно кисло улыбнулись – и, в общем, съели. Тот же Гейтс объяснил, что не нужна им холодная война, ничего против РФ не имеют. Весьма похоже на конфликты самой России с Украиной, Белоруссией… Такие нынче времена, как выражается известный ведущий. Будь у тебя ракетно-ядерные кулаки хоть в десять раз больше, а махать ими под носом у собеседника не очень как-то принято. 100 лет назад – дело другое. «Говори мягко, но держи большую дубинку» (президент Теодор Рузвельт). Сейчас с «большими дубинками» дело обстоит куда как аккуратнее.

Это, кстати, к вопросу о другом тезисе Путина – что современный мир более опасен, чем прежний, мир холодной войны. Так ли? Да, конечно, Ирак, до того – Сербия. Но так или иначе, а все-таки хотя бы прикрылись фиговым листком каких-то решений ООН или как минимум НАТО. Во времена холодной войны во Вьетнаме, Анголе, Афганистане, а того раньше в Корее или Алжире никто ничем не прикрывался. Да и воевали не в пример свирепее… Словом, и тут та же логика: чем меньше войн в реальности, тем громче разговоры об опасности этих войн. Что ж, наверное, так и движется прогресс.

Но дело, в конце концов, не в конкретном содержании речи. Тем более ничего принципиально нового Путин не сказал – нечто подобное не раз озвучивал тот же Сергей Иванов, который на сей раз в Мюнхене тоже был, но не на первых ролях.

Итак, Путин ответил на американскую риторику. И только-то? Все сводится к классическому «а ты кто такой?!».

Нет, разумеется, нет.

Ведь сразу из Мюнхена Путин полетел в Саудовскую Аравию, в Катар. А там зазвучали уже более практические ноты, например о возможности «газового картеля», соглашения типа ОПЕК, которое (соглашение) в идеале могло бы диктовать свои высокие цены потребителям газа.

Конечно, озвучить такую идею куда сложнее, чем реализовать.

Газ не нефть. Контракты стараются заключать на длительные сроки, пересматривать их условия куда сложнее. Далее – согласовать интересы РФ и арабских стран крайне сложно – кстати, это одна из причин, по которым Россия не входит в ОПЕК. Между странами Ближнего Востока свои острейшие противоречия. Главный враг для Саудовской Аравии на самом-то деле не Израиль (просто жупел), не США, а Иран.

Самая страшная борьба, как известно, – внутривидовая, борьба за доминирование в исламском мире, борьба между суннитами и шиитами (противоречия не менее острые, чем между католиками и протестантами в XVI–XVII веках в Европе). Наконец, как бы в Катаре и Саудовской Аравии ни улыбались президенту России, какими бы орденами ни угощали, а все-таки «старый друг лучше новых двух». А старый друг Саудовской Америки, как ни крути, – США.

Владимир Путин

И уж во всяком случае, отпускать своего «друга» в вольное плавание ревнивые американские друзья не намерены. А ресурсом влияния на Саудовскую Аравию они обладают, прямо скажем, немалым – и военным, и финансовым и т. д. Тем не менее арабским странам так же выгодно показать США, что на них свет клином не сошелся, что есть и «другие силы», как, скажем, Лукашенко выгодно показать России «европейский локоть».

Политика! Дело торговое, не напугаешь – не продашь…

Выгодно это, само собой, и России – почему не сыграть свою игру в контексте чужой игры? Главное, как всегда, – не заиграться.

Россия лишний раз показывает свою «резкую самостоятельность», свою способность (и желание) играть на той самой Великой шахматной доске, о которой любит рассуждать столь нежно любимый в РФ д-р Бжезинский.

И хотя это вызывает естественное раздражение у Больших Игроков, но Россия довольно «нахально» заявляет: а кто сказал, что мы – игроки маленькие?! Мы, например, считаем себя тоже Большими Игроками. И пока не доказано обратное, так и будем считать. Вы любите играть на Ближнем Востоке? Так и нам путь не заказан – глобализация! Причем во все стороны…

Есть тут и внутриполитический аспект. Конечно, столь сильные инициативы кажется естественным выставлять не тому президенту, который скоро уходит, а тому, который только разворачивает свои знамена по ветру. Однако я даже обсуждать «сказку третьего срока» не буду. Уж если о чем-то Путин высказался предельно четко, так это о своем уходе – с называнием дат и условий. В чем-чем, а в этом конституция, очевидно, будет соблюдаться.

Каков же в таком случае внутриполитический смысл «мюнхенского говора»? Не так давно в Давосе выступал либеральный Дмитрий Медведев. В Мюнхене «молчаливым ассистентом» при речи Путина был Сергей Иванов. Что ж, картину для Запада нарисовали предельно четкую.

Добрый следователь – злой следователь, голубь – ястреб, либерально стелют – или по-солдатски жестко спать.

Смотрите, господа! Российская политика ведь может развернуться и так и сяк. А еще говорят, что «нет выбора»… Еще и как есть! Разумеется – и это лишний раз подчеркнули в Мюнхене – выбор наш, нам и решать. Но ведь и вам, господа, это может быть далеко не безразлично, не правда ли?

Двуглавый орел-то! Какой же головой он к вам повернется? Если вы хотите, чтобы либеральной головой Медведева, то… Впрочем, что ж вас учить, что ж вам навязывать! Мы – за свободу и многополярный мир. «Думайте сами, решайте сами». А мы, показав вам проблему с разных сторон, «будем поглядеть» на вашу, господа, реакцию. Возможен и такой подтекст (в ряду многих других, разумеется) в мюнхенской речи? Ну а почему же невозможен…