Екатерина Сальникова: Чрево телевидения

А, ну разве что удариться в ледово-танцевальные шоу. Как-то я даже заскучала по бесформенным концертам, по многословным дебатам, по всяким «Огонькам». Не то чтобы жажду их смотреть. Но когда их совсем нет, чего-то не хватает. Наверное, не хватает присутствия крупиц необработанной жизненной фактуры на телеэкране – в виде хлопающих и смеющихся неизвестных, в виде молчаливых слушателей дискуссий, в виде заинтересованных зрителей...

Где брать телевидению новые силы? От кого подзаряжаться свежей энергией и кровью?

За последнее время оформилось две касты – телеперсоны многоразовые и телеперсоны одноразовые. Чтобы числиться в касте первых, надо быть либо популярным телеведущим, как Тина Канделаки, либо ужасно долгоиграющим ведущим, как Владимир Познер. Конечно, все пишут больше всего про таких, вернее, только про таких.

А ведь это несправедливо.

Потому что питается и подпитывается телевидение совсем не ими. Человек из телеящика – это уже не человек. По крайней мере не совсем реальный человек. Это виртуальное медийное лицо. Это образ, физически не отслоившийся от своего прототипа. У образа, особенно с конвейера массовой культуры, можно подпитаться эстетически, интеллектуально, но не энергетически.

Для восполнения энергетических запасов нужно живое, по возможности сырое мясо с кровью. То есть телеперсоны одноразовые, часто безымянные для аудитории.

Это подозрение подтвердилось у меня на днях, когда я попала в одну фирму, которая занимается телекастингом. Наряду с профессиональными актерами туда идут сотнями и тысячами непрофессионалы – граждане, желающие попасть в телекадр, несмотря на отсутствие актерского образования и личных связей в телевизионной среде. Каждый, кто приходит на телекастинг, заполняет анкету и запечатлевается в базе данных в виде огромного количества фотоснимков и видеоматериала на 8–10 минут.

Где брать телевидению новые силы?

Увидав, как работает с неизвестной актрисой фотограф, «добывая» из нее широкий диапазон эмоций, я подумала: «Ой, какая симпатичная актриса. Очень нетривиальная, потому что не стремится быть в первую очередь сексапильной. Очень естественная, потому что не стесняется «колоться» и не может отсмеяться, когда ей смешно, хотя при этом перерасходуется драгоценное время. И лицо какое-то нестандартное, как у доброй лисы. И голос напоминает кого-то из знакомых, а не кого-то из актеров».

Просмотрев несколько видеоматериалов из раздела непрофессиональных исполнителей, я совсем расчувствовалась и подумала, как много у нас обаятельных людей. Как много колоритных пенсионеров. Такие есть старушки – начнут всерьез обстоятельно рассказывать о себе, и можно дойти до смеховой истерики, слушая их биографию. Какие забавные женщины. С такими начесами, с такими взглядами – если увидишь в кино, подумаешь, что слишком искусственно и эксцентрично. Самый раз для театра. Какие занятные мужские типы. Это совсем не то, что выдают в кино за простоту, простоватость и простодушие.

Вот этими, одноразовыми и сырыми, и подпитывается телевидение в своих ежесуточных аппетитах. Потому оно и провоцирует в людях манию самодемонстрации. Людям кажется, что они неудачники, психи или неоцененные вовремя таланты, и поэтому они хотят «круто попасть на ТВ». На самом деле ТВ очень нуждается в тех, кого показывают полсекунды в виде зрителей в каком-нибудь ток-шоу. Кого берут на эпизод, где по пустынной павильонной улице должна пройтись дама с собачкой. Это все не пешки, не статисты – это исходные материалы, перегной, джунгли человеческой природы. Талантливой первозданной органики.

Как призналась одна из сотрудниц кастинговой компании, смотреть она может только зарубежное кино. В отечественных программах для нее все лица знакомые, известные чуть ли не по фамилиям.

Вот эти лица, известные только на кухне кастинга, придают телепрограммам колоритные краски, ощущение жизни за пределами студии. Если бы не они, чего бы стоили правильные модельные внешности, хорошо наложенный грим, фирменные костюмы и лоск профи?

Но вот, насмотревшись видеоматериалов кастинга, добираешься до дома и включаешь телевизор. И не находишь там ничего особо примечательного. Лица неизвестные и нестандартные есть. Но куда-то ускользает богатство человеческих индивидуальностей.

Похоже это на мои ощущения от провинциального западного мира. Цивилизации – вагон. Игрушек и развивающих игр – завались. Детская медицина, детская психиатрия, детская мебель, аттракционы и все прочее для детей – на высоком уровне. Так почему же вокруг столько скучных, необаятельных взрослых? Где неординарные личности, где развитые таланты и оригинальные индивидуальности? Нету их, хоть обыщись. И не потому, что граждан с детства не развивают. Наоборот, изо всех сил развивают. Только социуму они потом оказываются не нужны. Не востребованы. Интеллектуальность, пресловутая креативность и прочие достоинства – если годятся только для хобби, для личной жизни, а к социальной и профессиональной деятельности неприложимы, то они атрофируются. Или навсегда теряются в пучине подсознания.

В массмедиа у нас сейчас похожий процесс. Яркой человеческой фактуры в окружающем мире так много, что с ней по-серьезному ТВ не успевает работать. Ее столько нигде никому и ни для каких программ не нужно. Лабораторные видеоматериалы кастинга – высокое авторское кино по сравнению с готовыми телепрограммами. ТВ плохо переваривает человеческие фактуры и колориты – и глотает следующие порции. Телеэкран принято сравнивать с окошком в мир. Плоский экран, конечно, выглядит очень прилично, не то что пузатый старый телевизор. Однако новые технологии и дизайн самой сути не поменяли. Телевидение – не окно, а чрево, поглощающее человеческий материал, не успевая его распробовать. Особенно по будням. В эти выходные ради праздника эфир забили таким количеством популярных фильмов, что и звездам тут тесно. У одноразовых телеперсон – выходной. ТВ целых три дня варится в собственном пробирочном соку.