Баян Ширянов: Сон на провисшем канате

Томительное ожидание кончилось, началась суета. Гроф, высокий, плотный, самую малость обрюзгший (76 лет дядьке уже стукнуло, а как выглядит), замешкался, тыркнулся туда, сюда. Появился его переводчик, который долго смотрел на меня, пытаясь понять, где он меня видел, так и не сообразив, приступил к обязанностям.

За дырой окна, на сцене, Сергей Летов заставлял флейту издавать немыслимой красоты звуки, и эта музыка, многократно усиленная, заглушала вообще всё, что говорил на телекамеры великий психолог. Впрочем, как настоящий психолог, говорил он тихо – это чтобы окружающие не шебаршились и ловили каждое драгоценное слово.

Едва кончилась съемка, как к Грофу подплыл Владимир Майков, главный трансперсональщик России, и представил мэтру Кого-то Там из N-ского Университета. На протяжении вечера сцена эта повторялась весьма многократно. Представляемые смущались, млели, удостоенные высокого внимания… Гроф улыбался, вальяжно кивал, жал протянутые руки.

Гроф восхищается, как индейцы десятками добровольно шли жертвовать свои жизни богам. А уже сотнями они жертвовали богам пленников

Со второго раза лишь мне удалось пробиться к его телу, и нагло всучив купленную тут же его книгу с ручкой, попросить автограф. Тут же возникла очередь за подписями.

– Ничего тут не вижу, что пишу… – пробурчал под нос Стэн, хотя освещение и было тускловатым, но вполне достаточным. Став обладателем узнаваемого росчерка, я ретировался. После того, как этот ритуальный политес был соблюден и мне от дорогого гостя было уже ничего не надо, кроме, собственно, лекции, пришла пора посмотреть на него непредвзятым взором.

Непредвзятый взор выявил следующее: во времени и месте ориентирован адекватно, харизму не выпячивает, но и не прячет, при этом дает понять, что видит всех насквозь, но это ему уже настолько привычно, что даже пользоваться этим рентгеновским зрением недосуг. Однако присутствовали некие нервозность и раздражение, то ли от усталости, то ли от постоянных попыток подобравшихся к нему на близкое расстояние почитателей привлечь к себе внимание.

– Риспехт! Риспехт! – полулысый седой мужик тряс руку мэтра и, не могучи иными словами выразить свое восхищение и привалившее ему счастье, повторял с неповторимым центральнорусским говором. – Риспехт!

Уже на отдалении взирая на представление «к нам приехал, к нам приехал…», я формулировал вопросы, которые, понятно, задать господину Грофу мне не удастся. Вопросов было не очень много. Ну, например, такой: как была найдена аналогия по воздействию между ЛСД-сеансами и т.н. холотропным дыханием? Велись ли долгосрочные наблюдения над пациентами, прошедшими дыхательные сеансы и какова динамика состояния этих людей?

Читал ли он своего тезку, Лема, а именно «Возвращение со звезд», где людей принудительно лишили всякой агрессии, после чего человечество перестало развиваться? Если трансперсональный опыт объективен, то почему в книге «Когда невозможное возможно» так мало примеров, а те, достаточно тусклые, на мой взгляд, что имеются, – подаются как выдающиеся?

Если психоделический опыт изначально был средством инициации, то бишь служил ритуалу символических смерти-возрождения, то почему он считает, что видения, которые переживают пациенты на холотропных сеансах, есть проявления воспоминаний о рождении, а не видения, аналогичные посещающим человека в преддверии смерти, которые равно вызываются асфиксией и гипоксией?

Почему Гроф называет дианетику правильным учением, которое извратили и бюрократизировали его распространители, тогда как в трансперсональной психологии творится почти то же самое, хотя, да, в сильно облегченном виде? Знает ли он, что делается его именем?

На последний вопрос отвечу сам: знает. Но ничего с этим не собирается делать.

Гроф как дитя психоделической революции

Гроф, высокий, плотный, самую малость обрюзгший

Если внимательно прочитать книги Стэна, то можно по некоторым разбросанным там и сям фактикам вычислить, что он если и не принадлежал непосредственно к поколению детей-цветов, или попросту хиппи, то был им сочувствующим. Таким идеалистическим недохиппи Гроф остался и по сию пору.

В 25 лет отроду открыв для себя ЛСД, Стэн проникся потрясающей силой воздействия на психику этого вещества и стал его ярым поклонником и пропагандистом. Но для постоянного употребления психоделика, в те годы еще не признанного наркотиком, требовалось внутреннее оправдание. Впрочем, оно лежало на поверхности, и искать долго его не требовалось: исследование подсознания! Моднючая тема 60-х годов 20 века. Тем паче, что будущий трансперсоналист прошел обучение на медика и практиковал в психиатрической клинике при чешском НИИ психиатрии.

Перебравшись в 1967 году в Америку, Гроф продолжил эксперименты с ЛСД. Доподлинно не известно, когда ему в руки попала «Дианетика» Рона Хаббарда, но сайентологи, последователи этой самой дианетики, утверждают, что Стэн слизал оттуда всё, что только можно. Следует отметить, что методы Хаббарда (хотя на самом деле – небезызвестного Алистера Кроули, у которого Рон ходил в учениках) используются и у Кастанеды. Это – перевоспоминание.

Еще Зигмунд Фрейд обнаружил, что воспоминания о негативных ситуациях подвержены «вытеснению», сиречь забвению, но при этом память о них продолжает подспудно влиять на жизнь и здоровье. Извлечение таких воспоминаний дает и освобождение от их груза, и исцеление от вызванных этой памятью недугов.

Но если по Фрейду для обретения катарсиса достаточно «вспомнить всё», то наша троица поняла, что с воспоминаниями надо работать. У Хаббарда метод проработки негатива был скрупулезен и жесток, причем требовал присутствия бесстрастного ведущего, у Кастанеды ведущего не было, зато требовалось особого рода дыхание в сочетании с динамической медитацией, а у Грофа вновь появлялся ситтер, но не безжалостный, а любящий, чему, кстати, специально учат, с навыками первой помощи и т.д.

Дианетика с помощью регрессивного гипноза стала очищать негативы из прошлых жизней и добралась до… тетанов. Это некие инопланетяне, обладающие почти божественными силами и возможностями, но «запачкавшиеся» отрицательными эмоциями, принявшие понятие «грех» и эти самые способности из-за того утратившие. У Кастанеды с реинкарнацией туго – всех Орлик склевывает, но у Грофа она цветет махровыми джунглями и тоже добирается до наших инопланетных корней – Творца, или Демиурга.

Если позволить себе сравнение, то дианетика похожа на железное лязгающее страшилище, с шестернями, торчащими наружу, с валками, плюющееся паром, едва не разваливающееся, но все-таки работающее допотопное прачечное оборудование, телеги Кастанеды – это современная многорежимная стиральная машина с увеличенным барабаном, а у Грофа – толпа веселых прачек, отбивающая бельё о камушки озера, заросшего лотосами, на которых пасутся лебеди и павлины… Причем, несмотря на наличие стирального порошка, грязь почему-то во всех случаях не исчезает, а переползает с одного места на другое.

[Паранойя-mode on]

Если брать эти три учения в комплексе, то можно заметить, что дианетика "заточена" под верхний уровень среднего класса и высший класс: стоимость продвинутых сеансов очистки достигает сотен тысяч долларов. Кастанедовщина четко ориентирована на интеллектуальную элиту: цены меньше, самостоятельности больше, результат не гарантирован. Трансперсоналка создана для среднего и низшего класса: цены доступные, понимание упрощенное, благодать и результат – гарантированы.

При этом каждая система имеет двойное дно. И не одно, а несколько. Т.н. очищение в каждой становится не средством, а самоцелью. Везде идет банальная "прочистка мозгов", зомбирование. Грубо говоря, чистота создается лишь там, куда обращено внимание пациента, на махоньком пятачке сознания. Все остальные его места, куда смотреть не то чтобы прямо запрещается, но не рекомендуется – становятся еще ужаснее.

Вспомним конспирологию. Бывший начальник Байконура генерал К.П. Петров считает, что Теневое правительство разочаровалось в традиционном масонстве и присмотрело замену этой руководящей элите: сайентологов. А уж те всяко смогут крутить как угодно и возомнивших себя новыми тольтеками, и романтически-блаженными холотропщиками.

[Паранойя-mode off]

Гроф как открыватель пренатальных матриц

Если брать эти три учения в комплексе, то можно заметить, что дианетика «заточена» под верхний уровень среднего класса и высший класс

Действительно, передовым открытием Стэна было обнаружение им пренатальных матриц: воспоминаний, связанных с внутриутробной жизнью и родами. Это теперь доказано, что плод в матке не только спит напропалую, иногда судорожно колошматя мамашу по печени, но и вполне адекватно реагирует на внешние звуки, изменения освещенности, моргает, открывает рот, и что воспринимаемое остается в памяти. В 60–70-е годы считалось, что плод, грубо говоря, просто кусок мяса. Гроф же наделил плод всеми чертами личности. Это было действительно смело.

Матриц Стэн насчитал четыре. Первая – воспоминания от зачатия до последних часов пребывания в матке. За сей долгий период плод может испытывать как положительные эмоции, когда все хорошо, тихо и тепло. Но возможны и негативные переживания: ощущения токсикоза и интоксикаций, стрессы родительницы, страх от неожиданных громких звуков или резких движений. Последнее в куче обозначается термином «плохая матка».

Вторая матрица – начало родов: отходят воды, со всех сторон начинает давить. Это самые ужасающие моменты родов для плода. Его охватывает ощущение безысходности, страх, паника… Третья матрица – проход по родовым путям. Ощущение далеко не из приятных, сродни путешествию через мясорубку. Тут тоже над человеком довлеет страх, но принципиальное отличие от второй матрицы – наличие света в конце тоннеля.

Четвертая ступень – встреча с окружающими миром: свет, звуки, запахи, тактильные ощущения… Мучения позади, но новорожденный испытывает сильнейший стресс. Радикальное изменение среды существования действует вытесняюще на воспоминания о только что пережитых муках.

Есть еще пара-тройка матриц, не входящая в родовые воспоминания. Это трансперсональный опыт с погружением в сознание жившего некогда человека, что считается проявлением воспоминаний о прошлой жизни, то же самое с животными и растениями. Пациента еще может выкинуть во внетелесное путешествие. Он может посетить в виде духа как соседние помещения, так и некие космические дали.

Последние два типа впечатлений от сеансов трактуются минимально. В «прошлых инкарнациях» можно выискивать кармические причины болезней, трипы по окрестностям же годятся лишь для документальных подтверждений существования тонких тел и возможности их отделения. А вот базовые пренатальные матрицы с 1 по 4 (БПМ 1–4) отчего-то показываются видами разного рода архетипических пейзажей (покажите мне пейзаж неархетипический!), персонажей, ситуаций.

И тут включается аппарат символического анализа…

Самое интересное, что одни и те же картины, увиденные пациентом на холотропных или ЛСД-сеансах, можно трактовать очень неоднозначно. Для начала, можно вообще не трактовать и считать, что сознание воспринимает некую отдельную реальность с ей одной присущими существами, законами и т.п. Если есть мир сновидения, то отчего бы не быть миру галлюцинаций? Такому же реальному, как наш, но не воспринимаемому в обычном состоянии?

Но ведь сеанс на то и сеанс терапии, чтобы на нем пациента вывернуло, протащило, стукнуло, размазало и собрало обратно, ошалевшего и вроде как обновленного. Поэтому появляющиеся в сознании образы трактуются. Не так примитивно, как на заре психотерапии, с использованием комплексов Эдипа, Лота, третий именной запамятовал (погуглил… «Гугль» выдал имя Электры), кастрации, зубастой вагины и прочего фрейдистского наследия.

Нет, тут увиденные картинки сравниваются с персонажами всей мировой мифологии, начиная от тибетских будд, бодхисаттв, божеств и дакини и кончая пантеоном богов Мезоамерики. Все эти образы сидят в ноосфере и не важно, исчез народ, их персонифицировавший именно в таких видах, или нет, всё равно эти существа есть и будут есть... То бишь, появляться в видениях.

В переживаниях БПМ 1 и 4 являются благостные метафизические сущности, струящие Свет и доброту, в БПМ 2 и 3 – это устрашающие ипостаси, несущие мрак и разрушение… Однако те же и такие же товарищи являлись людям во время мистерий посвящения или инициации. Ведь даже в исторические времена существовали обряды перехода подростков во взрослую жизнь.

К слову, их практикуют и ныне для принятия адептов в тайные общества… Суть обряда перехода во взрослое состояние заключается в ритуальной смерти. Способы умирания-воскресения разнятся сильно, но все они доводят посвящаемого до такого состояния, когда он реально или воображаемо доходит до грани умирания. Этим человеку дается опыт этого самого умирания и, соответственно, смерть тела для уже инициированного перестает быть тайной и становится хорошо знакомым и не страшным процессом.

В трансперсоналистике то же самое. Воспоминания собственных родов есть активация убранной в закрома подсознания памяти той самой инициации перехода из внутриутробного состояния в младенчество, сиречь совершенно такой же ритуальной смерти и последующего возрождения.

Полезно это? Несомненно, да!

Но что же тут не так? Почему люди «подсаживаются» на холотропные сеансы, почему количество пройденных сеансов начинает исчисляться сотнями, а результат налицо есть далеко не всегда?

Гроф, как утопист

Если внимательно прочитать книги Стэна, то можно по некоторым разбросанным там и сям фактикам вычислить, что он сочувствовал идеям «детей-цветов», то есть хиппи

Суть проработки негативных переживаний – не важно, случились они в течение этой жизни, во время т.н. «прошлых инкарнаций» или в минуты прохождения родового канала, – одна!

Это достижение состояния, когда неприятная ситуация, точнее воспоминания о ней, перестает вызывать отрицательные эмоции. В ведической традиции это достигается несколькими разными методами. «Перегоранием», когда человек, вспоминая неприятности и то, как он на них отреагировал, усиливает оную реакцию до предела. Через несколько процедур злость ли, страх ли «выгорают» дотла и бывший негатив становится нейтралом. Другой метод – сознательное изменение прошлого.

Машина времени тут без надобности. В медитации человек вспоминает предшествовавшие дрянной ситуации события, выделяет критическую точку, когда развитие ситуации пошло «не так», и в этой точке мысленно поступает иначе. Так можно убедить самого себя, что ничего плохого не случилось, что это лишь не случившееся прогнозирование худшего варианта, а на самом деле все было иначе.

Что же происходит у последователей Грофа? Ковш холотропного дыхания запускается в подсознание и зачерпывает из его глубин всё те залежи, что копились всю жизнь: детские обиды, подростковые промахи, взрослую глупость… То, что забыто, похоронено… Оно мелко и мелочно, опыт уже не даст так поступить. Но этот «ил подсознания» поднимается и начинает свое плавание по поверхности озера сознания… Сотни, тысячи оплошностей, преданных забвению, вдруг становятся активны и принимаются за свою разрушительную работу.

Сколько ситуаций можно проработать за один добротный холотропный сеанс? Не знаю! Но даже если предположить, что десяток, то для полной проработки всего объема воспоминаний потребуются уже тысячи сеансов… Понятно, что в первую голову рассматриваются самые яркие негативы. На них «налипло» много энергии, и после проработки человек лётает. Но на работу с «планктоном» тоже нужно время и силы. Вот и получается, что за первыми великолепными результатами идет длительный спад… Помните, я говорил про блуждающую грязь? Вот она.

И еще одно: Гроф считает, что человечеству необходимо избавляться от агрессивности. Агрессивность же базируется на БПМ 2 и 3. Посему их надо прорабатывать, что называется, до дыр.

Невольно вспоминается роман другого Станислава, Лема. В его книге «Возвращение со звезд» герой попадает на Землю, где нет агрессии. Вытравили ее на генетическом уровне вообще у всех, даже у хищных зверей. И что? Креативность популяции упала до нуля. Люди, вытравившие в себе агрессию, регрессируют до состояния не растений, растения стремятся занять место под солнцем, но минералов.

И не то же самое ли произошло с таинственно исчезнувшими майя? (Гипотеза, конечно, чрезвычайно смелая, но озвучу до конца.) Не могли ли регулярные ритуалы и использованием мощных психоделиков, настолько выхолостить психику целого народа, что его представители стали ментальными импотентами?

Гроф восхищается, как индейцы десятками добровольно шли жертвовать свои жизни богам. А уже сотнями они жертвовали богам пленников. Не могло ли случиться так, что захваченных рабов становилось всё меньше, а богам требовались жертвы в прежнем объеме… И в некий момент просто пришлось отправить на алтарь все население?

Или так: жрецы поняли, что индейцы более не способны к творчеству. Посовещавшись, жрецы решили, что такой народ не должен больше коптить небо, и в несколько дней гекатомбы завершили геноцид собственного народа…

Неприятная картина? Так вот, то же самое будет и со всем остальным человечеством, если оно потеряет агрессивность, а не направит ее на нечто созидательное.

Да и с алчностью, вторым жупелом, против которого воюет Стэн, не всё так однозначно.

Гроф как профанатор эзотерики

Гроф вынужден невероятно тонким образом держать равновесие, балансируя между многих сил

В понятии «алчность» ключевым моментом является ее неуемность. "Мне таблеток от жадности. И побольше, побольше!"

Стэн, анализируя корни стяжательства, находит их не только во фроммовской оральной стадии развития ребенка, когда тот испытывает дискомфорт от голода и хватает ртом всё подряд, пока его беззубые десны не ощутят тепло и сладость соска, но и в патологической неудовлетворенности, сопутствующей БПМ 3. Но и там обретается лишь часть проблемы.

Основа скряжничества в том, что человек, как существо созданное по образу и подобию Божьему, имеющее в себе частицу Всевышнего, не может не стремиться к соединению со своим первоистоком. Но для этого требуется безоговорочно отказаться от эго, самости, того, что называется «Я». А такой метафизический шок мало кто готов испытать здесь и сейчас.

Древние наставники человечества говорили, что слиться с Творцом можно в любой момент. Но страх радикальной перемены вызывает ответную реакцию психики – ложь. И человек врет сам себе, что для решающего шага ему надо закончить текущие дела, поднакопить сил, вырастить дерево, дождаться правнуков, импотенции, Великого Гуру и т.п. Натуральный переход на новый уровень бытия подменяется эрзацами, сиречь неудовлетворенность от разъединенного состояния человек пытается заглушить стяжательством чего под руку попадется: знаний, денег, секса, приключений…

По Грофу, переживание трансперсонального опыта, ощущение единости всего со всем, галлюцинаторное слияние с Божеством дает индивидууму понимание, что всё его одиночество не более чем иллюзия и что на самом деле он в каждый момент жизни не покинут, а напротив, купается в лучах божьей Славы.

А если копнуть глубже?

Веды говорят о трех гунах, способах восприятия. Это тамас – безразличие, инертность, непонимание высших основ жизни, раджас – страдание, неудовлетворенность, алчность и саттва – радость, наслаждение, спокойствие. Гуны можно также рассматривать как акцентуации внимания. По Ведам есть лишь два типа энергии: Мана и Шакти.

Мана – непереработанная, «первичная», хаотическая по природе энергия, несущая боль и страдания своей неупорядоченностью. Шакти – энергия счастья, она структурирована, очищена, легка и приятна для усвоения. Ману можно сравнить с почвой, а Шакти с плодами, которые дает эта почва. Можно, конечно и землицу грызть, но корешки-ягодки куда питательнее и вкуснее. Однако для их взращивания требуется старание приложить…

Соответственно гуны – это состояния, в которых в человеке превалирует одна из этих энергий или когда они просто отсутствуют в поле внимания, то есть человек не занимается собственным развитием (тамас). Более того, это базовые состояния текущего времени – Кали-Юги, и вызваны они, с одной стороны, коллективным бессознательным, но с другой – глобальной ориентацией на техногенный путь развития цивилизации, ведущей к разделению «чужое – мое».

Посему любое обладание, любая привязанность к вещам ли, к жизни, к образу действий в своем исходном коде несет страдание. Обладание чем-то одним редко когда не ведет к желанию владеть еще чем-то, и неважно, вещь это, живое существо, знания, умения или опыт.

Великие Просветленные во все времена проповедовали отказ от обладания, привязанностей. Чем больше таких привязок – тем легче сознание идет на самообман, о котором я упоминал выше. Йог Миларепа, помнится, говорил, что истинный йогин должен быть готов в единый миг потерять всё, чем обладает, вплоть до духовных достижений, и в следующее мгновение, не сожалея ни о чём, продолжить свой путь. Таков закон Века железа: готов стяжать – будь готов и расстаться.

Понимание этого закона – реальная альтернатива аскетизму и его противоположности – алчности. Такая простейшая психологическая установка действует и превентивно, и в момент стресса, и после него. Не всем же быть святыми или Скупыми Рыцарями?

Созерцание и даже отождествление с богами во время трансперсонального опыта, конечно, дает непередаваемые в словах ощущения, которые хочется испытывать еще и еще. Это такая же привязанность, как и все остальные.

А ведь предупреждали Грофа мудрые люди, что психоделики и упражнения, вызывающие сходные эффекты, лишь дают возможность подпрыгнуть и углядеть, что же там, за забором. Но вот двери в этом заборе открыть может лишь длительно занимающийся собой практик. Иначе – исследователь своего внутреннего макрокосма обречен на пребывание во всё усиливающейся иллюзии.

То, что Стэн плохо ориентируется в областях сакрального знания и потому его наработки имеют мало практической ценности, хотя и чрезвычайно завлекательны для почтеннейшей публики, говорит тот факт, что Гроф совершенно наивно трактует понятие «дважды рождённый». Вопреки его мнению, это не тот, кто прошел инициацию и пережил в этой жизни т.н. второе рождение, – нет, это тот, кто, умерев по настоящему, смог сохранить свой разум и затем, обманув богов Бардо, снова воплотиться в человеческом теле.

Тут требуется дать такое пояснение: реинкарнация, хотя и существует, далеко не так распространена, как считают погруженные в тамас обыватели. Возможность второго рождения получают очень немногие.

Те лишь, кто за одну жизнь смог достичь состояния просветленного сознания, то бишь перестать зацикливаться на том, что человеку дано в «громких» ощущениях, и раскрыть себя для восприятия ощущений «слабых», едва заметных, скрытых для непросветленных, но являющихся отражением тонкой части мира, которая неотделима от привычной физической реальности.

Тут-то и понимается единство всего со всем. А те, кому не было дано испытать натуральное просветление, те, увы, в посмертии теряют разум, оставаясь лишь отпечатком со-знания, которое более не может накапливать опыт и как-то развиваться без направляющей деятельности разума. С ними, закостенелыми отпечатками опыта ушедших личностей, и контактируют медиумы и спириты. Это их называют духами и бесами…

Так что Станислав Гроф, хотя и является обладателем гигантской кучи понадерганных из разных эзотерических учений фактов и блестяще может сочетать их в причудливые конструкции, доподлинным знанием не обладает. И потому, популяризируя прикольные фактики, не дает пациентам глубинное знание, а лишь профанирует те учения, на которые ссылается.

Гроф как канатный плясун

Помнится, был, и даже пока еще жив, такой клоун, Олег Попов. Красный нос, «шахматная» кепка. Его называли «солнечный клоун» за номер, в котором он ловил и уносил в сумке луч прожектора, изображающий солнечный зайчик.

Почему я его вспомнил? У Олега Попова был уникальный по сложности трюк: эквилибр на слабо натянутой проволоке. Клоун не только ходил по провисшему канату, но и жонглировал, плясал, а под конец укладывался на нем «спать».

Гроф, к вашему сведению, занимается тем же самым. Стэн действительно заслуживает великого уважения.

Он всю жизнь несет и пытается развивать теорию, против которой ополчились и достаточно влиятельные силы. Впрочем, другого пути у него уже нет. Это его путь, и он с честью, я уверен в этом, пройдет его до конца, неся, как знамя, плотный, крепкий, залатанный во многих местах… мыльный пузырь своей теории.

Гроф вынужден невероятно тонким образом держать равновесие, балансируя между многих сил, готовых в любую секунду стащить его с пьедестала и запинать до забвения. Это и пациенты, которым надо объяснять, почему методика работает, но не всегда и не у всех. Это и враги-коллеги по психологическому цеху, между которыми требуется особо изысканное лавирование.

Это и правоохранительные органы, занимающиеся недопущением в общество невероятно опасных и убийственных наркотиков. Это и откровенные недоброжелатели, ждущие очередного опуса Стэна, чтобы не медля ни секунды разобрать его на смысловые косточки и, гедонистически ухмыляясь, наподчеркивать фразы и абзацы с ляпами, подтасовками, прямым, как они считают, обманом. Это и любопытствующие, ждущие от старины Грофа новых откровений…

Последних жальче всего. Нет и не будет у основателя трансперсональной психологии новых откровений. Хохмочки, фенечки, телеги – да, будут. Будут серьезные лекции с повторениями того, что уже написано в книгах… А откровений – не ждите. Ведь и сам мэтр предупреждает о том, что любые ожидания, скорее всего, будут обмануты. И вот тут он ни на йоту не врет.

P.S. Устроители визита Станислава Грофа в Россию, к которым я обратился, чтобы на халяву посетить его семинар, в этой просьбе помочь не смогли. Зато пригласили в «Газ-галерею», где Гроф прочел лекцию о своем понимании психологических причин искусства. Как ответную любезность с меня взяли обещание не писать о Стэне плохо.