Виталий Иванов: О «революции кактусов» и не только о ней

Обрадор обещает не прибегать к насилию и заявляет, что не сдастся. В общем, налицо очередная цветная революция.

1

В июле в Мексике прошли очередные президентские выборы. Их победителем на основании предварительных итогов подсчета голосов был объявлен кандидат партии «Национальное действие» Фелипе Кальдерон. Но разрыв между его результатом и результатом лидера коалиции «За всеобщее благо» и Партии демократической революции Обрадором составил лишь 0,58% (что составляет примерно 240 000 голосов), притом что после обработки 90% бюллетеней последний лидировал с отрывом более чем в процент.

Обрадор сразу отказался признавать поражение и обвинил власти в фальсификациях. Затем начал требовать ручного пересчета всех бюллетеней (их 41,7 миллиона). А теперь устроил «майдан» в центре Мехико на площади Сокало и близлежащих улицах. Там разбит палаточный городок с полевыми кухнями, медпунктами, туалетами и передвижными площадками для выступлений. Все как положено. Происходящее уже называют «кактусовой революцией».

Обрадор сразу отказался признавать поражение и обвинил власти в фальсификациях. Затем начал требовать ручного пересчета всех бюллетеней

Ключевая особенность этой «революции», точнее, попытки «революции», состоит в том, что она не выгодна США и представители их государственных и негосударственных структур в организации «майдана» в Мехико никак не участвуют. Естественно, не замешаны и европейцы. Вряд ли следует напоминать, что в «революциях» в Сербии, Грузии, Киргизии и на Украине западный след был заметен невооруженным глазом. Как и в соответствующих попытках и «репетициях» в Узбекистане, Азербайджане, Белоруссии. Американцы также не постеснялись обозвать «революциями» операцию по выдавливанию сирийцев из Ливана, к которой было привлечено гражданское население («кедровая революция») и проведенные под стволами солдат международной коалиции «выборы» в Ираке («пурпурная революция»).

Успех «кактусовой революции» отнюдь не очевиден. Но уже понятно, что технологии, настойчиво пропагандировавшиеся и продвигавшиеся США, теперь используются против их интересов. Теоретически все отдавали себе отчет, что дискредитация действующего режима и/или делегитимация выборов с требованием пересмотра их итогов, изо всех сил подкрепляемые массовыми народными выступлениями, совсем не обязательно должны использоваться лишь в политических проектах, спонсируемых или прямо инициируемых американцами и западноевропейцами. Теперь продемонстрировано, что «революция» вполне вписывается, в частности, в контекст «левого марша» в Латинской Америке. Если не получится в Мексике, то совсем не факт, что не получится где-нибудь в другом месте.

2

Обрадор – классический левый популист. Он обещал повысить пенсии, пособия по бедности и стипендии, увеличить государственные дотации сельскому хозяйству, а также развернуть обширную программу общественных работ (по образцу рузвельтовских), не повышая, однако, налогов и не устраивая национализации. Он также заявлял о необходимости пересмотра Договора о свободной торговле в Северной Америке 1994 года (в части закрытия мексиканского рынка от американских бобов и кукурузы). Широко транслируется информация, что Обрадор не знает английского языка и ездил в США всего один раз.

Совершенно понятно, что Вашингтону гораздо удобнее и угоднее Кальдерон, однопартиец уходящего президента Фокса (в 2000 году сумевшего одолеть кандидата Институционно-революционной партии, без перерыва правившей страной свыше семидесяти лет; от этого удара ИРП так до сих пор не оправилась), либерал-рыночник, сторонник свободной торговли и широкого привлечения иностранных инвестиций, а также выпускник Гарварда. Не случайно Буш поздравил его с победой, хотя окончательные официальные итоги выборов еще не подведены.

Да, тот же Фокс не всегда и не во всем был удобным партнером. Например, он выступил против войны в Ираке. Кроме того, по чрезвычайно острому вопросу нелегальной миграции мексиканцев на север Фокс занимал «национально ориентированную» позицию. Т. е. фактически поощрял то, что можно назвать ползучим пересмотром Гуадалупе-Идальго мирного договора 1848 года, по которому Мексика лишилась 2,3 млн. кв. км своей исторической территории (включая Техас и Калифорнию). И Кальдерон высказывался против планов ужесточения режима охраны американо-мексиканской границы, предполагающего строительство заградительной стены и пр. Однако не мог же Фокс бороться против усиления мексиканского присутствия в США через отток лишнего населения. Это ж двойная выгода. И Кальдерон не мог одобрить уподобление своих избирателей палестинцам.

Как бы то ни было, но Кальдерон не вписывается в современный латиноамериканский мейнстрим. В последние годы практически повсеместно к власти приходят левые популисты. Этот процесс и называют «левым маршем».

3

Есть пламенный венесуэльский десантник Чавес, перехвативший у дряхлого Кастро знамя главного бунтаря и претендующий на роль нового Боливара

Левая идеология в различных изводах, в том числе радикальных, давно очень популярна у латиноамериканцев. Здесь можно вспомнить не только прорывавшихся к власти социалистов - чилийского Альенде, кубинского Кастро, никарагуанского Ортегу, многочисленные левые партии и повстанческие группировки, пользующиеся широкой поддержкой, но и «теологию освобождения» и вполне успешные эксперименты по синтезу левых и правых идей - хустисиализм в Аргентине, трабальизм в Бразилии, апризм в Перу.

Правые диктаторские режимы, широко распространенные с XIX века, давно себя изжили. Относительный порядок и стабильность они поддерживали в основном террористическими методами, при этом зачастую консервируя отсталость своих стран и ввергая их в экономическую зависимость от других государств, в первую очередь от США. С определенного времени Запад перестал выписывать латиноамериканским диктаторам индульгенции и начал всячески «демократизировать» континент. Но либеральные режимы (с коррективами левого и правого характера), активно внедрявшиеся в последние десятилетия прошлого века, практически повсеместно продемонстрировали свою неэффективность. Они создавали или углубляли политическую и социальную нестабильность. И, естественно, либералы практически не проводили суверенизацию, востребованную и частью элит, и массами, настроенными антиглобалистски и антиамерикански. Если диктаторы могли просто разогнать или физически истребить леваков и других противников, то либеральные президенты ничего подобного себе позволить не могут. Стоит ли удивляться «левому маршу», уже прошедшему через Чили, Аргентину, Уругвай, Боливию, Бразилию, Венесуэлу, Перу, Гаити, Коста-Рику и пр. (лишь в Колумбии переизбрался поддерживаемый США либерал Урибе)? Ничего неожиданного или удивительного нет.

Часто можно услышать рассуждения о новых латиноамериканских президентах как о сообществе единомышленников, способном вырабатывать и проводить в жизнь единую политику и даже интегрировать Латинскую Америку. Все это фантазии.

Есть пламенный венесуэльский десантник Чавес, перехвативший у дряхлого Кастро знамя главного бунтаря и претендующий на роль нового Боливара. Он без устали «отжигает», пиарится на всем подряд и изводит Вашингтон. Есть совершенно отмороженный индеец Моралес, взявший власть в Боливии. И есть группа вполне себе умеренных и адекватных леваков – бразильский Лула да Сильва, аргентинский Кирчнер, уругвайский Васкес, чилийская Бачелет и пр., которые, в свою очередь, тоже довольно разные люди с разной личной историей, структурой элитной и массовой поддержки, обязательств. Это все не считая, разумеется, исторических и текущих межгосударственных противоречий.

У Чавеса и его доктрины «боливарианского социализма» много поклонников. Но договор о «Боливарианской альтернативе для народов Нашей Америки» (речь идет помимо прочего об альтернативе продвигаемому США проекту зоны свободной торговли в Северной и Южной Америке) с ним подписали только Кастро и Моралес. Умеренные пока согласны драконить и драконят Штаты опять же умеренно, дабы не навлечь серьезных неприятностей. В перспективе чавесовский фронт может усилиться за счет Эквадора и Никарагуа (там в этом году должны пройти президентские выборы и, кстати, высоки шансы, что в Никарагуа к власти вернется Ортега), но без Бразилии и Аргентины он все равно останется не более чем PR-фиестой нескольких «горячих парней». Тем более что Моралес уже успел основательно обозлить потенциальных товарищей по борьбе. Он повышает цену за поставляемый в Аргентину и Бразилию газ и публично рассуждает о территориальных претензиях к Чили и той же Бразилии. Его планы по национализации сельскохозяйственных земель в случае реализации нанесут огромный ущерб бразильским агрокомпаниям и фермерам, работающим на приграничных землях. Вместо того чтобы одернуть не видящего краев любимца, Чавес похлопывает его по плечу и заявляет, что теперь Боливия превратилась в «геополитическое сердце» Латинской Америки… Сам он увлекает бразильцев и аргентинцев грандиозным замыслом построить сеть трансконтинентальных газопроводов. Цена вопроса – от 25 млрд. долларов. Если они втянутся в эту авантюру, то это будет, конечно, большой успех Каракаса. Однако с учетом выходок Моралеса и недальновидных поступков самого Чавеса, к примеру, игнорирующего соседских оружейников и предпочитающего вести переговоры о поставках российского оружия (то, что он у нас покупает и хочет покупать дальше, безусловно, хорошо для нас, но я в данном случае говорю о другом), перспектива латиноамериканской интеграции представляется все же сомнительной

Добавлю также, что Чавес и Моралес на недавних выборах в Перу публично поддержали Умалу, радикального национал-социалиста, и основательно испортили отношения с другим перспективным кандидатом – апристом (умеренным национал-социалистом) Гарсией, уже сидевшим в президентском кресле в 1980-е годы и тогда доведшим страну до ручки. Последний победил. Хватит ли у «боливарианцев» ума и терпения исправлять эту ситуацию или они будут делать ставку на дестабилизацию Перу силами Умалы и его сторонников (у них, кстати, самая большая фракция в парламенте)?

5

Это в США Буш мог спереть победу у Гора путем махинаций с голосами в одном штате и хитрых юридических уловок, и большинство избирателей-демократов с этим смирились

Но вернемся к Мексике.

Была или не была фальсификация в пользу Кальдерона, уже не важно. Важно то, что страна расколота и «процесс пошел». Это в США Буш мог спереть победу у Гора путем махинаций с голосами в одном штате и хитрых юридических уловок, и большинство избирателей-демократов с этим смирились, а те, кто не смирился, ограничились мелкими протестными акциями. Это в Германии или Италии отсутствие явного победителя на выборах переживается относительно легко. А там – Мексика, страна, где кое-где до сих пор стреляют, где есть места, куда не суется ни полиция, ни даже армия. Ко всему прочему ее как следует разогрел «левый марш». Так что раскол может зайти очень далеко.

Американцы сейчас успокаивают себя тем, что все как-нибудь рассосется, что Обрадор не пойдет «до конца», пошумит и утрется. Такой вариант вполне возможен. Но вот контролирует ли он своих сторонников, тех, кого он вывел на «майдан» в такой степени, что они тоже утрутся? Если бы в «революционном» Киеве в 2004 году Ющенко сдался и велел «майданникам» сушить весла, то с высокой долей вероятности многие бы его не послушались и начали бы бузить. Их бы быстро уняли, конечно. В Мехико все может выйти жестче…

Еще говорят, что если дело дойдет до пересчета и в конечном счете до признания президентом Обрадора, то тот, скорее всего, окажется не новым Чавесом, а новым Лулой, т. е. будет вести себя в целом прилично. И США слишком близко, и экономики слишком связаны. И сам Обрадор достаточно системный и опытный политик. Т. е. «революция» не обернется настоящей революцией. Все так, только это никак не отменит того унижения, которое американцы уже испытывают и еще испытают. Прямо на их границе, да не что-нибудь, а несанкционированная цветная революция. И ведь Обрадор явно будет еще откровеннее, чем Фокс, поощрять миграцию. В общем, выйдет слабая попытка сделать хорошую мину при очень плохой игре.

6

Сам Обрадор достаточно системный и опытный политик. Т. е. «революция» не обернется настоящей революцией

Глядя на все это, с одной стороны, нельзя удержаться и не порадоваться тому, что американцы огребают прямо у себя под носом. Борются за демократию на Ближнем Востоке, по полной программе лезут в дела постсоветского пространства и т. д., а тем временем буквально на глазах разрушается гегемония в Америке, выстроенная в XIX-XX веках на основе доктрин Монро, Олни и добавления Рузвельта. Тем более что приходится считаться с огромной мексиканской диаспорой и прочими латиноамериканскими диаспорами, представители которых добрались уже до самых верхов американской элиты.

С другой стороны, невозможно приветствовать скатывание континента в кризис, а точнее, его перманентное усугубление. Как уже сказано, старые правые диктатуры себя изжили, а либеральные режимы оказались неэффективными. Но и новые режимы эффективными также нельзя признать. Успехи в пикировках со Штатами, делающие государства более суверенными, – это единственный их явный успех. Но толку то? Экономическая политика нередко подменяется незатейливым шантажом транснациональных корпораций и PR-проектов вроде трансконтинентальных газопроводов, а социальная – тупой раздачей денег и раздуванием госсектора. Они объективно не способны бороться с организованной преступностью, реальные масштабы которой не имеют аналогов в мире. Ведь бандиты с очень давних времен – кумиры городской и сельской бедноты, составляющей главную электоральную и политическую базу и Чавеса, и Лулы, и Обрадора. В Бразилии дошло уже до криминальной герильи – в штате Сан-Паулу группировка Primeiro Comando da Capital с мая систематически устраивает бунты в десятках тюрьмах с массовыми захватами заложников, нападения на полицейские участки, офисы и магазины. Конца и края этому нет. И эта зараза, по всей видимости, будет только расползаться. Ясно, что нужны крайне жесткие меры, не совместимые с современными представлениями о гуманизме, но кто их применит и кто потом это покроет? Моралес, Умала и им подобные разжигают индейский национальный экстремизм, чем это чревато, даже писать не хочется.

Вот вам демократия. Люди выбирают. На выборах. Свободно и без принуждения. Так, как всякие умные люди в толстых книжках писали.

Американцы злятся, огрызаются, что, мол, хотели и хотят они вовсе не этого, пытаются кого-то пугать и строить, иногда еще даже успешно, но суть их подлинного отношения к происходящему яснее всего демонстрирует план строительства стены на мексиканской границе…