Максим Григорьев: Демократия по-эстонски

Еще до провозглашения независимости, в 1989 году, Верховный совет ЭССР принял Закон о языке. В последующем это привело к тому, что более 30% населения, не являющегося этническими эстонцами, были вытеснены из политической или государственной сферы, лишены избирательных прав и поставлены в худшие условия на рынке труда, социального обеспечения, образования и культурной жизни. Абсолютное большинство их них составляли русские.

На данный момент для Эстонии характерна достаточно специфическая форма политического режима, укладывающегося в модель так называемой «этнической демократии» . Система этнической демократии обеспечивает ситуацию, при которой наиболее важные стороны жизни в государстве (в особенности политическая сфера и государственное управление) контролируются какой-либо одной этнической группой, а именно – эстонцами. Только в отношении них политическая система носит демократический характер.

Нередко Языковая инспекция используется в качестве инструмента политического давления. Например, она использовалась против Георгия Быстрова – русского мэра города Маарду

Есть несколько механизмов, которые задействованы в Эстонии для закрепления превосходства одной этнической группы над другой.

1. Первоначальное поражение в правах большей части русского населения с помощью отказа от предоставления им гражданства страны, введение специально усложненной процедуры получения гражданства страны в дальнейшем.

2. Создание худших условий жизни для неэстонцев де-факто, сочетание политики их вытеснения за пределы страны с политикой натурализации той их части, которая полезна и лояльна нынешнему строю, и маргинализацией оставшейся части внутри государства.

3. Консолидация эстонской элиты страны под влиянием идей о необходимости защиты страны от роста влияния собственного русского населения внутри и влияния России извне.

4. Непропорционально высокое представительство правых и ультраправых, выступающих с антирусских позиций в органах власти, средствах массовой информации, политической сфере. Степень их влияния заметно превосходит популярность этих идей даже среди самих эстонцев. В определенной мере имеет место аналогия с положением неоконсерваторов в США.

5. Разработка и насаждение новой версии истории страны антирусской направленности, включая создание общественного механизма контроля любых отклонений от официальной версии. Частью этой истории является позиционирование эстонцев – членов СС в качестве борцов за независимость страны.

6. Активное использование специальных служб против политически или общественно активных групп и людей, придерживающихся прорусской ориентации.

В начале 90-х основным инструментом обеспечения этнического контроля эстонцев в стране стало деление на граждан и «неграждан». При этом автоматически получили гражданство лишь те, кто жил на территории страны до 1940 года или имел обоих родителей – этнических эстонцев. «Неграждане» получили серьезное, законодательно оформленное поражение в правах. В дальнейшем им выдали так называемые «серые паспорта», на которых было написано «Иностранец». Эстонская элита открыто говорит о том, что эти меры направлены именно против русских.

Органом, контролирующим соблюдение Закона о языке в Эстонии является Языковая инспекция. В действительности она используется для системного вытеснения русских за пределы Эстонии и максимального ограничения их количества в административных органах, системе образования, уменьшения их конкурентоспособности на рынке труда и т. д. Согласно закону инспекция имеет право неоднократно проверять государственных служащих, работников бюджетной сферы, публично-правовых юридических лиц, по итогам принимаются решения об их увольнении или наложении штрафов.

Еще в 1994 году бывший тогда министром народонаселения Пеэтер Олеск (Peeter Olesk) заявил, что «многим неэстонцам придется уехать из Эстонии, потому что они не станут, как он, носителями эстонского языка». Эта политика системно осуществляется: например, в июне 2006 года, по требованию Языковой инспекции, Министерство образования и науки Эстонии уволило директора Таллинского русскоязычного механического училища Владимира Белого. Он являлся одним из самых опытных педагогов Эстонии, проработал на своем посту 19 лет. Нередко Языковая инспекция используется в качестве инструмента политического давления. Например, она использовалась против Георгия Быстрова – русского мэра города Маарду, победившего на местных выборах.

Пеэтер Олеск (Peeter Olesk) заявил, что «многим неэстонцам придется уехать из Эстонии, потому что они не станут, как он, носителями эстонского языка»

Сравним ситуацию в Эстонии с ситуацией в другой стране ЕС, например в Финляндии. Финляндия имеет два официальных языка – финский и шведский, несмотря на то, что на шведском говорит не более 6% населения, – на момент принятия дискриминационных законов о языке количество русских в Эстонии составляло более 30%. В Финляндии официальные законы и постановления должны составляться как на финском, так и на шведском. Распоряжения и постановления, содержащие общие нормы, установленные Государственным советом, министерствами либо административными органами и являющиеся обязательными для граждан, издаются одновременно на финском и шведском языках. В двуязычных муниципалитетах и государственных административных округах применяется так называемый принцип официального двуязычия: это значит, что общие объявления и сообщения, предназначенные для всего населения, должны составляться на обоих языках. Это касается и указателей, и вывесок. Язык обучения – либо финский, либо шведский, в зависимости от родного языка ученика. Закон, принятый в 1937 году, гарантирует двуязычный статус Хельсинкского университета.

Теперь посмотрим на ситуацию в Эстонии, используя материалы Центра по правам человека. В Эстонии нет предупреждающих об опасности надписей или объявлений на русском языке. Какое-либо информирование населения об общественно значимых мероприятиях на русском языке является скорее исключением, нежели правилом. На лекарственных препаратах, продуктах питания, в местах общего пользования, в том числе и больницах, отсутствует необходимая информация на русском языке. Даже в тех случаях, когда соответствующая информация имеется, то она, как правило, заклеивается информацией на эстонском языке, при этом остаются не заклеенными тексты на любых других языках, кроме русского. Даже если лекарство российское, то русскую этикетку заклеивают эстонской. При этом практика работы Языковой инспекции носит существенно более жесткий характер по отношению к русским, чем даже предполагает сам Закон о языке. Например, работники учреждений местных самоуправлений обязаны владеть эстонским языком и использовать его на уровне, необходимом для исполнения служебных или трудовых обязанностей. При этом большое количество русских увольняется или штрафуется вне зависимости от действительно необходимого уровня знания языка для исполнения служебных обязанностей. Воспитательницу в русском детском саду в городе Валга Языковая инспекция оштрафовала за отсутствие требуемой языковой категории, несмотря на то, что по роду деятельности ей эстонский язык вообще не нужен, так как воспитательница общается только с русскими детьми и их родителями. В целом к другим национальностям, например, к украинцам, языковая инспекция относится более лояльно.

Процедура получения гражданства для неэстонцев носит усложненный характер и предполагает:

- знание эстонского языка

- знание Конституции Эстонской Республики и Закона о гражданстве

- необходимо иметь легальный постоянный доход, обеспечивающий существование его самого и его иждивенцев

- необходимо быть лояльным Эстонскому государству

- необходимо принести присягу: «Ходатайствуя о получении гражданства Эстонии, клянусь быть верным конституционному строю Эстонии».

При этом требование лояльности Эстонскому государству оставляет любую возможность для произвола. На данный момент темпы предоставления гражданства русским не превосходят 1000 человек в год, что фактически стимулирует сохранение сегрегации эстонской и русской частей населения на ближайшие поколения.

По официальной эстонской версии, в 1944 году произошло не освобождение Таллина от немцев, а свержение правительства Отто Тиефа

Официальная версия истории Эстонии, которую не может себе позволить подвергнуть сомнению ни один из государственных служащих или эстонских политиков, состоит из нескольких ключевых моментов. В 1940 произошло не вхождение Эстонии в состав СССР, согласно решению ее Верховного совета, а оккупация ее территории Советским Союзом. Данные о том, что в 1940 году Эстония практически находилась в глубоком экономическом и политическом кризисе, а СССР являлся главным экономическим партнером Эстонии, не присутствуют ни в одной школьной программе.

По официальной эстонской версии, в 1944 году произошло не освобождение Таллина от немцев, а свержение правительства Отто Тиефа – одного из коллаборационистов, который объявил себя главой правительства на четыре дня, когда уже отступили немецкие и еще не подошли советские войска. Согласно официальной точки зрения 20-я дивизия СС – «Эстонский легион» – под руководством полковника А. Рэбанэ, а также все другие соединения, главным образом выполнявшие карательные функции по отношению к мирному населению СССР, являются борцами за независимость Эстонии. Другой частью «переписанной» истории является то, что Советский Союз якобы уничтожал эстонскую культуру и язык и направлял в Эстонию колонистов.

Одним из важнейших инструментов сохранения режима этнической демократии, подержания антироссийской ориентации эстонской элиты и общественного мнения является работа эстонской спецслужбы – полиции безопасности (КАПО). При этом сфера ее работы не исчерпывается вопросами контроля политической сферы, а включает в себя работу с общественными организациями, ведение пропагандистских мероприятий и т. д.

Преследованиям со стороны полиции безопасности в первую очередь подвергаются политические организации, отстаивающие права русских. Например, в период активной работы Объединенной народной партии Эстонии публично оказывалось давление на ее руководство, включая задержания под надуманными предлогами. Ведется адресная работа со спонсорами организаций, отстаивающих права русских. Например, следователями полиции безопасности почти на двое суток был задержан О. Оссиновский – предприниматель, поддерживающий ряд русских общественных организаций. Центр по правам человека – одна из организаций, активно работающих с ЕС в области прав, – неоднократно подвергался налоговым проверкам, обвиняется в налоговых нарушениях, несмотря на положительное заключение международной аудиторской компании Ernst&Young.

Чиновники, работающие с организациями, отстаивающими права русского населения, подвергаются прямому давлению со стороны полиции безопасности Эстонии, против них фабрикуются уголовные дела и компрометирующие публикации в СМИ. Например, еще в 2001 году против руководителей Департамента социальной безопасности и интеграции Таллина, поддерживавших Центр информации по правам человека, были возбуждены уголовные дела, которые вели следователи полиции безопасности. Одновременно в ряде газет появилась серия негативных публикаций. Только в 2003 году Таллинский суд прекратил эти уголовные дела в связи с отсутствием состава преступления.

Полиция безопасности Эстонии большим тиражом издает свой ежегодник, в котором открыто пишет о «подрывной» работе тех или иных партий или общественных организаций. Эти материалы намеренно широко распространяются среди государственных служащих и цитируются прессой, разрушая репутацию попавших под подозрение организаций, ставя под угрозу их существование и работу.

Полиция безопасности также активно ведет контрпропагандистскую деятельность и осуществляет идеологический контроль, нейтрализуя невыгодные для политического режима темы. Одной из таких тем является судьба народа сету в Эстонии, находящегося на грани вымирания и непризнанного в качестве самостоятельного этноса официальными властями. Презентация книги, посвященной этому вопросу, – «Народ сету между Россией и Эстонией», – назначенная на декабрь 2005 года в Тартуском университете, была отменена, а визы ее авторов – российских ученых А. Монакова и Ю. Алексеева, полученные ранее, отозваны. Зато Эстония идет в авангарде отстаивающих права финно-угорских народов России. Другой пример: книга одного из эстонских ученых, на основе материалов архивов Швеции доказывающего, что последний президент Эстонии К. Пятс сотрудничал с НКВД, фактически находится под запретом. Несмотря на то, что первое издание книги было раскуплено в течение нескольких дней, эстонские типографии отказываются издавать ее повторно. Закономерно, что в октябре 2005 года Русский европейский альянс не смог найти ни одного помещения для проведения конференции: после поступивших телефонных звонков все организации отказались предоставить их в аренду. Весной 2005 года по приглашению одной из российских некоммерческих организаций была запланирована поездка эстонских журналистов в Санкт-Петербург с посещением успешных российских предприятий. Несмотря на предварительное согласие, после поступивших указаний представители крупнейших эстонских газет «Постимеэс», «Арипяев», «Ыхтулехт» одновременно отказались от поездки.

В свою очередь тема обвинений в адрес российских служб является одной из основных как в прессе, так и в заявлениях официальных лиц. При этом иногда они носят характер, выходящий за грани разумного. Например, министр внутренних дел Эстонии Калле Лаането ссылается на доклад полиции безопасности, который предупреждает об «участившихся случаях физического насилия спецслужб России над гражданами Эстонии в попытках склонить их к сотрудничеству»: «Обрабатывая подобными варварскими методами обычных граждан, привыкших к демократическим нормам жизни и уважению к справедливости, чувствующие свою безнаказанность вербовщики могут довольно часто одерживать победу» (Eesti Paevaleht, 22 марта 2006 г.). Каждому, хотя бы раз в детстве смотревшему «17 мгновений весны», очевидно, что любой такой «агент», давший согласие работать с помощью физического насилия, сдастся первому же пограничнику после пересечения границы Эстонии с Россией.

Интересно отметить, что вмешательство полиции безопасности в политическую сферу не только не скрывается, а открыто обсуждается и поддерживается. Например, автор одной из публикаций газеты «Постимеэс» (20.12.2003), ссылаясь на мнение «чиновников, знакомых с работой спецслужб», перечисляет несколько несомненных достижений тогдашнего руководителя полиции безопасности Эстонии Юрии Пихла. В качестве основного достижения отмечается раскол русской общины, предотвращение создания русскоязычной парламентской партии.

Как говорится, 5-е управление КГБ отдыхает. Несомненно, советские спецслужбы в разное время решали самые разнообразные задачи, но можно ли представить себе публикацию в газете «Правда», в которой в качестве основного достижения, к примеру, Ю. Андропова описываются его действия по расколу диссидентского движения?