Борис Кагарлицкий: ЕГЭ вместо истории

Мы бурно обсуждаем выборы на Украине, спорим о политической сущности режима Лукашенко в Белоруссии, а важнейшего события, происходящего в собственной стране, просто не замечаем. Между тем речь идет о самом серьезном ударе по гуманитарному образованию со времен сталинских чисток.

Решение о замене для абитуриентов вузов экзамена тестом ЕГЭ было объявлено в четверг руководителем пресс-службы Департамента образования Москвы Александром Гавриловым. Отныне «предмет «история» будет приниматься только в форме ЕГЭ. В случае если поступающий пришел не сразу после школы или приехал из региона, где единый госэкзамен еще не внедрен, ему будут предоставлены специальные условия для сдачи ЕГЭ по истории».

Сопротивляется только Московский государственный университет. Его ректор Виктор Садовничий мрачно констатировал, что «результатов ЕГЭ недостаточно для поступления в главный вуз страны». Остальные, видимо, уже смирились.

Cистема тестов, вводимая вместо традиционных экзаменационных вопросов, является совершенно губительной для образования

Между тем уже на протяжении нескольких лет и учителя, и университетские преподаватели безуспешно доказывают чиновникам, что система тестов, вводимая вместо традиционных экзаменационных вопросов, является совершенно губительной для образования.

Разумеется, система единого государственного экзамена, вошедшего в нашу жизнь под аббревиатурой «ЕГЭ», предложена чиновниками из самых лучших побуждений. Во всяком случае, они так говорят. Она должна выравнять шансы молодых людей из провинциальных школ с московскими учениками, стандартизировать требования и упростить процедуру поступления в университеты. Проблема лишь в том, что достигается это за счет резкого ухудшения качества образования по всей системе. Последние станут первыми не потому, что поднимутся до их уровня, а потому, что общий уровень опустится до неприличия.

Система тестирования, типичная для американских колледжей, давно является предметом насмешек в Европе и даже в США. Именно эту систему традиционно считают одной из причин того, что уровень американского массового образования оставляет желать лучшего (несколько элитных университетов не в счет). Именно его слабость является одной из причин того, что Соединенные Штаты постоянно нуждаются в притоке специалистов из других стран (от Западной Европы и бывших советских республик до Индии), где обучение студентов основано на иных принципах. В отличие от Америки, мы, обрушив собственную систему подготовки специалистов, вряд ли можем рассчитывать на массовый импорт мозгов. Да и экспортировать скоро станет некого.

Тесты ориентируют на примитивные решения и стандартные, единообразные, упрощенные ответы. Они могут более или менее успешно применяться в точных науках, хотя и здесь возникают проблемы. Однако 2 + 2 все же будет 4, независимо от экзаменационной методики. Напротив, в гуманитарных науках тестирование означает фактический конец соответствующей дисциплины как таковой.

Тесты ЕГЭ предполагают знание дат и имен – ничего другого при подобной методике усвоить невозможно (фото ИТАР-ТАСС)

Тесты ЕГЭ по литературе давно стали предметом насмешек. Они предполагают заучивание случайных деталей, по которым экзаменатор должен проверить, действительно ли студент читал произведение. Например, что было надето на Наташе Ростовой во время ее первого бала. Этих деталей может не помнить профессор, потративший всю жизнь на изучение творчества Льва Толстого, – поскольку для понимания идейной или эстетической сущности романа «Война и мир» они по большей части не имеют значения. Зато именно на них будет отныне сосредоточено внимание ученика. От него не требуется хоть что-то понять. Надо лишь тупо заучивать конкретные детали.

С историей и того хуже. Тесты ЕГЭ предполагают знание дат и имен – ничего другого при подобной методике усвоить невозможно. Нужно механически зубрить, когда был основан Петербург и как зовут Петра Великого. Ни связи между фактами, ни их исторического значения понимать не требуется. А если и задаются смысловые вопросы, то они предполагают наличие одного заранее известного ответа, исключая всякие самостоятельные оценки и собственные размышления.

Дело, разумеется, не только в методике ЕГЭ. За этой методикой стоит определенная философия жизни, по сути глубоко тоталитарная.

Новая система сводит к минимуму произвол экзаменатора – но за счет еще более жесткого подавления личности экзаменуемого. Они оба становятся винтиками единой бюрократической машины, отстраиваемой на месте системы образования.

Часто приходится слышать, что гуманитарные дисциплины не совсем «научны» в привычном для физиков или математиков смысле слова. Но именно этим они и важны для общества. Их изучение необходимо для формирования мировоззрения, для развития личности, способности к компетентному самостоятельному суждению. Короче, для того, чтобы сделать из обывателя гражданина.

Начальнику удобно иметь в подчинении массу биороботов, не задающих лишних вопросов. А вопросов они задавать не будут, поскольку все равно не умеют самостоятельно думать. Идеальные исполнители, не способные ни на бунт, ни на творчество. Безупречные работники, механически выполняющие требования работодателя, – точно так же, как раньше они автоматически отвечали на вопросы по ЕГЭ.

Готовые ответы, готовые формулы, готовая идеология. Полное отсутствие альтернатив. Никаких сомнений и вопросов. Никакого самостоятельного поиска. Никакого в конечном счете знания. Ибо историческое и социальное знание – не набор фактов, а понимание процессов.

В любую эпоху школьный курс истории составлялся исходя из требований господствующей идеологии. Но даже весьма тенденциозные советские учебники оставляли возможность размышления и самостоятельных выводов, которыми не всегда делились с экзаменаторами. Ориентация на тестирование убивает саму суть, смысл исторического знания. А факты, заучиваемые для тестов, позднее успешно стираются из «оперативной памяти» любого нормального человека как ненужный хлам, востребованный один раз в жизни и не имеющий никакой самостоятельной ценности. В конце концов если я забыл, когда построили Петербург, мне об этом напомнят. Гораздо хуже, если я так и не узнаю, зачем вообще его построили…