Павел Святенков: Призрак национализма

Антифашистская кампания все больше напоминает войну против собственного народа. Причем ведется она не силами власти (та вяло идет на поводу у «общественности»), а наследниками духа перестройки и 90-х годов, когда признаваться в ненависти к России было хорошим тоном среди подлинно приличных и интеллигентных людей. «Люди говорят» – нам следует бороться с национализмом. Но прежде чем бороться с чем-либо, следует понять суть явления. Что такое нация, что такое национализм?

Нация – это оборонительный союз граждан, направленный на защиту своего будущего. Всякая Отечественная война имеет черты национальной, ибо защищаются все, от мала до велика, включая женщин и детей. Почему мы так любим историю об участии в войне 1812 года «кавалерист-девицы»? Да потому, что этот исторический анекдот подчеркивает национальный, всеобщий характер борьбы с Наполеоном. В войне принимали участие женщины, которые, казалось бы, «по природе» не должны воевать.

Для «нашего человека» подобная постановка вопроса может показаться нетривиальной. Разве бывают войны, в которых не участвует народ? Да, конечно. В истории ситуация, когда народ не участвует в войне, ведущейся правительством, является базовой.

Нация возникает как оборонный союз граждан, ставящий нужды защиты выше этнических, религиозных, культурных и любых иных различий

Нация возникает как оборонный союз граждан, ставящий нужды защиты выше этнических, религиозных, культурных и любых иных различий. При этом под обороной понимается не только защита от вооруженного агрессора. Нет, оборона – это еще и защита собственных ценностей. Советская нация существовала, пока существовали ее ценности, вера в социализм, готовность строить «коммунистическое завтра». Как только эти ценности рухнули, рухнула и сама советская нация, а вслед за ней Советский Союз.

Как союз защитников, нация естественным образом выступает в качестве учредителя государства. В самом деле, если граждане договорились, что они готовы защищать свою страну, свой народ (или народы – множественность этносов здесь ничему не противоречит), то было бы естественным, если бы подобная договоренность обрела юридические формы. Государство есть юридическая оболочка нации, оформляющая ее права на определенную территорию, защищающая ее культуру и ценности.

Соответственно, национализм – идеологическое течение, которое полагает, что создание нации и вслед за ней – национального государства необходимо. В большинстве современных государств «националистов» как отдельного течения не существует, по той простой причине, что в США или Китае все являются националистами в приведенном нами выше смысле. Однако это не так в России.

Когда союзные республики отпали от СССР, они создали свои национальные государства. Мы можем по-разному оценивать результаты первых лет их государственности (в большинстве случаев – неутешительные), однако эти государства состоялись. Единственное, что про них можно сказать точно, – они не хотят больше «дружить» с Россией.

Плакат как свидетельство дружбы народов в СССР

Однако России в наследство от СССР достались советские институты, предполагавшие интернационализм и дружбу народов. Все бы хорошо, но в условиях, когда прочие народы отделились от России, это дало совершенно фантастический эффект. Русские, 80% населения России, оказались в ситуации «равноправия» не только с коренными народами России (с этим кто бы спорил), но с любыми пришельцами. Любой иностранец из ближнего или дальнего зарубежья получает в России «равные права». Плохо ли это само по себе? Нет. Но если приглядеться, получается следующее: живущий в России азербайджанец находится под защитой азербайджанского государства (и еще российских законов). То же касается и других национальностей. Между тем русского, живущего в Азербайджане, не защищает никто, так же как и никто не защищает русского, живущего в России. Ибо своего национального государства у русских нет. Вместо декларированного равноправия народов получается вопиющее неравноправие.

Истинный смысл «антифашистской» кампании состоит в блокировании формирования русской нации. Если быть совсем точным – в глобальном запрете на защиту. Запрете на защиту своего дома, своих ценностей и своей страны. И дело не в убитой таджикской девочке и ее многочисленных медиаклонах. Базовая идея кампании – «Россия – не русская, не ваша». А – чья-то чужая. Неважно даже, чья конкретно. Просто в ходе кампании манифестируется право любого пришельца на управление страной – большее, чем у русских. Иерархия примерно такова: в самом низу пирамиды – русские, которым запрещено защищаться. Чуть выше – коренные нерусские народы автономий (когда черкесские организации Адыгеи недавно пригрозили новым Нальчиком в связи с угрозой отставки адыгейского вождя Хазрета Совмена, никому в голову не пришло обвинить их в экстремизме или, не дай бог, в «национализме»). Выше коренных нерусских народов – народы бывших союзных республик, которым заблагорассудилось жить на нашей земле. И, наконец, еще выше – тотальные пришельцы, «пришельцы пришельцев», «негры».

Когда-то известная телеведущая Валентина Леонтьева застала своего маленького сынишку в истерике – «Ты не моя мама, ты «всехняя». Нечто подобное происходит с русскими в России. Государство и «общественность» оставляют за собой право заботиться о ком угодно, кроме русских. К чему это приведет, нетрудно догадаться. На наших границах усиливается китайский колосс. С Запада осторожно подползает НАТО. В этих условиях мы имеем сокращение числа русских (государствообразующего народа, между прочим) по миллиону в год. Понятно, что государство, стоящее на таких основаниях, непременно расколется на куски. Просто потому, что ему не хватит людей, чтобы удерживать свои территории.

Правда, у кого-то могут быть надежды на эмигрантов. Дескать, трудолюбивые приезжие заменят исчезающих русских. Не заменят. Просто по той простой причине, что для них никакой России не существует. Эмигранты во всем мире ориентируются на страну «исхода». Бунт арабской молодежи во Франции продемонстрировал, что интегрировать приезжих чрезвычайно сложно, да они и не стремятся к этому.

Поэтому России придется либо проводить национально ориентированную политику (вот уж не думал, что выговорю этот бюрократический штамп), либо приготовиться к «растворению в окружающей среде». Третьего, как говорили в перестройку будущие либералы, не дано.

У товарища Сталина в свое время хватило ума и такта поднять тост за русский народ. Он же постепенно отошел от антирусской политики первых большевиков. Нормализация, связанная с путинским правлением, не затронула только «русского вопроса». Пожалуй, его следует, наконец, решить. Россия – русское национальное государство. Русские – все те, кто согласны разделить с ней ее судьбу, ее будущее. Пожалуй, это и есть формула. И никакой ксенофобии.