Виталий Иванов: На белорусском фронтире без перемен

Лукашенко переизбран с результатом в 82,6%. Это рекорд, если учесть результат победного второго тура выборов 1994 года – 80,1% и выборов 2001 года – 75,6%. Поскольку он совершенно не зависит от того, признают эти выборы на Западе или нет, поздравлять его с успешной работой политической машины особого смысла не имеет. Достаточно просто констатировать, что он хозяин на своей земле.

Самому Лукашенко и его стране было выгодно, чтобы объединение продолжалось бесконечно, чтобы «лето не кончалось

Я практически ничего не писал о белорусских выборах, но теперь, когда они закончились, считаю, что кое-какие соображения высказать стоит.

1

Прежде надо, как представляется, уточнить позицию по Лукашенко. Лично меня раздражает «батькофилия», распространившаяся в последние месяцы среди российских экспертов и «пикейных жилетов» охранительского, антиреволюционного и антизападного направления. Подход должен быть трезвый.

Да, Лукашенко – открытый враг Запада, ненависть там обоюдна и точка возврата в отношениях давно пройдена. (Глубоко теоретически, будь у Лукашенко своя ядерная программа, он мог бы повторить опыт Каддафи, который тоже долго считался bad guy, был даже изобличен в международном терроризме, но в 2003-2004 годах, в разгар иракской кампании, обменял отказ от ядерных разработок на снятие экономических санкций и прекращение политического давления.) И уже поэтому он вызывает к себе симпатию.

Да, Александр Григорьевич успешно сохранил и даже развил в своей стране многие социальные достижения советского строя и простые белорусы, как правило, живут по многим позициям лучше, чем их украинские, польские и российские соседи. И огромный госсектор вполне себе эффективно работает. Экономика растет на зависть всем (в 2005 году рост составил 9,2%).

Да, Минск уже много лет придерживается линии на тесное стратегическое партнерство с Москвой и постсоветская интеграция наиболее продвинулась именно на российско-белорусском направлении.

Все так. Но надо помнить о том, что интеграционные проекты и антизападная позиция всегда использовались Лукашенко для выбивания у Кремля поддержки и прикрытия на международном уровне и, разумеется, всевозможных дотаций и преференций. Т. е. для защиты и укрепления своего режима. Белорусский социализм и экономические успехи во многом оплачивались и оплачиваются российскими деньгами.

Батька, придя к власти, практически сразу же заявил «царистские» претензии и продемонстрировал полное презрение к «демократическому» политесу, чем спровоцировал негативную реакцию западных правительств и международных организаций. Со своими оппонентами, включая парламентариев, он, по сути, повел войну на уничтожение. Я считаю, что осуждать его за это нельзя. Как, например, не следует осуждать Ельцина за события октября 1993 года. Но вещи можно и нужно называть своими именами.

Параллельно Лукашенко тогда начал грамотно эксплуатировать постсоветский синдром, переживания россиян и белорусов по поводу своего искусственного разделения, комплекс вины элит обеих стран и непосредственно Ельцина за разрушение СССР. Он не скупился на пророссийскую риторику, в 1995 году инициировал референдум о придании русскому языку статуса государственного и экономической интеграции с Россией. В 1996 году был заключен договор о создании Сообщества двух государств (в 1997 – подписан договор о Союзе и устав Союза).

В том же 1996 году Лукашенко провел через еще один референдум решения об увеличении срока президентских полномочий с четырех до пяти лет и «обнулении» собственного срока (и соответственно его продлении до 2001 года), а потом распустил парламент. Западные лидеры взвыли, объявили Батьку беспредельщиком и окончательно поставили на нем крест. Соответственно Кремль, тихо матерясь, все признал и одобрил.

Определенно, если учесть все факторы, Россия бы тогда поддержала Лукашенко даже не усердствуй он особо с интеграцией. Но Александр Григорьевич руководствовался не только политическими соображениями, ведь «под объединение» можно было просить больше, чем просто «за дружбу».

Александр Лукашенко (фото: ИТАР-ТАСС)

Самому Лукашенко и его стране было выгодно, чтобы объединение продолжалось бесконечно, чтобы «лето не кончалось». Никакой особый статус в составе России или статус субъекта настоящего союзного государства и близко не стоит нынешнего суверенитета. Это как дважды два. Стоит ли удивляться, например, что Батька так до сих пор не отдал Белтрансгаз Газпрому и вообще неохотно пускает к себе российский бизнес (что, однако, никогда не отменяло отдельные выгодные предприятия со смешанным участием)?

Впрочем, в конце 1990-х он, похоже, всерьез размечтался стать преемником Ельцина и в принципе был готов к объединению, а точнее, фактически к присоединению России к Белоруссии (!). Он тогда даже взялся разъезжать по нашим регионам с визитами. А когда стало ясно, что ничего из этого не выходит, выступил в Госдуме с беспрецедентно дерзкой речью, полной упреков и поучений в адрес российской власти (27 октября 1999 г.). Собственно, с тех пор объединительный проект фактически заморожен.

Путин не склонен к сентиментальности и не может винить себя за судьбу СССР. Его, как Ельцина, разводить не получается. И, упрощенно, в последние годы Россия старалась переводить отношения с Белоруссией на прагматическую основу. Еще в 2000 году была прикрыта таможенная дыра на общей границе (существовавшая пять лет!). Дошло даже до полного отключения «братской республики» от газоснабжения в феврале 2004 года. Сейчас об этом все забыли на фоне зимней «газовой войны» с Украиной, а тогда скандал был громкий. Нет, много чего еще Лукашенко по-прежнему получает, например дешевый газ (за 46,68 доллара за тысячу кубометров). Но с тем, что было в ельцинские времена, все же не сравнить. Разумеется, Батьке это очень не нравится, он за последние годы неоднократно позволял себе антироссийские истерики, даже угрожал, что, де, начнет мириться с Западом, если с ним не будут обращаться прилично. И еще. Лукашенко не может простить Путину, что тот стал преемником Ельцина. Да и Владимир Владимирович о незажившей ране белорусского коллеги не забывает.

Даже не хочется фантазировать на тему «Лукашенко – преемник Ельцина». Правы те, кто говорит, что он неисправимо провинциален, явно страдает манией величия, чересчур агрессивен, мстителен, склонен к волюнтаризму и самодурству. С другой стороны, надо признавать, что совершенно неприемлемое для России (на федеральном уровне) вполне органично или же терпимо для Белоруссии.

Лукашенко выстроил у себя консенсусный режим. Белорусский олигархат, преимущественно чиновничье-директорский, и элиту в целом он, по собственному выражению, «перетрахивает», причем регулярно. Но, естественно, там никакая не тирания, не «власть одного», а жесткая консенсусная олигархия с элементами тирании (и не диктатура, предполагающая террор и массовые жертвы; максимум, что инкриминируют Лукашенко, – исчезновение ряда оппозиционных политиков и «чистки», далеко не все из которых закончились судами и приговорами). Подобные режимы в 1990-е годы формировались и в некоторых российских регионах, например в Башкортостане, а также в Азербайджане (при Алиеве), Казахстане, Узбекистане.

Лукашенко не может простить Путину, что тот стал преемником Ельцина (фото: ИТАР-ТАСС)

По большому счету, для Белоруссии, до 1991 года не имевшей никакого суверенного опыта, а также не располагающей месторождениями нефти, газа, металлургическими заводами и т. п., такой режим, несмотря на все издержки, был и остается наиболее подходящим. Соревновательная олигархия по образцу России 1990-х годов или кравчуковско-кучмовско-ющенковской Украины разорила бы эту страну в пыль. Развал уже начался, но вовремя пришел к власти Лукашенко, навел порядок, присосался к России и обеспечил весьма и весьма стабильную и достойную жизнь большинству белорусов.

В России построить аналогичную модель было невозможно. Ни в начале 1990-х, ни в последующие годы. Как ни банально, но наша страна и больше, и развитее, и богаче, и, если угодно, сложнее Белоруссии. Это не говоря уже о том, что России, в отличие от Белоруссии, не к кому присасываться. Мы объективно были обречены на соревновательную олигархию, а затем на ее постепенную трансформацию в консенсусную. Но путинский консенсус, что бы кто ни утверждал, не предполагает элементов тирании.

Россия – не Белоруссия. И никогда ею не будет. Как никогда в России не будет правителя лукашенковского типа.

2

Лукашенко – хороший «царь» Белоруссии и белорусов. Даже слишком хороший, если оценивать его действия через призму сугубо российских интересов. И он, конечно же, сукин сын, ни в коем случае не наш, а свой собственный.

Однако на одних таких констатациях никакой политики строить нельзя.

Белоруссия весьма проблемный союзник, но она именно союзник. У России сейчас наиболее тесные союзнические отношения именно с ней. И дружить ей более особо не с кем. Можно печалиться по поводу того, что так исторически получилось, можно скакать козлом от радости, но игнорировать этот факт, в любом случае, невозможно. Как и многомиллиардный товарооборот (16 млрд. долларов в прошлом году), и газопровод «Ямал – Европа», и нефтепровод «Дружба», проходящие через белорусскую территорию, и железнодорожный и автомобильный транзит, и враждебность Польши и прибалтийских провинций Евросоюза, и перманентный бардак на Украине.

Смена или любая трансформация режима в Белоруссии может быть осуществлена посредством внешнего вмешательства и давления. Если это делаем не мы, то, значит, это делает кто-то другой, и совершенно понятно, кто этот «кто-то». А чужие успешные проекты в Белоруссии по определению не могут восприниматься нами иначе, кроме как «поражение» и «потеря». Это, как говорится, теория.

Практически же сил на то, чтобы убрать Лукашенко, сейчас нет ни у кого. Во-первых, он очень популярен. Нет оснований сомневаться, что на выборах, соответствующих западным стандартам, он бы получил 55–70%. Во-вторых, на Украине, в Грузии и Киргизии «революции» были возможны и получились, поскольку их субъектами выступали мощные коалиции местных политиков, чиновников и капиталистов, которые убедили западные структуры в своей силе. Ничего подобного в Белоруссии нет, есть только несколько кучек маргиналов, живущих подаянием.

Борис Ельцин (фото: ИТАР-ТАСС)

Остается только трансформация, т. е. для начала выращивание более-менее заметной оппозиции из того сброда, который там есть сейчас. Собственно, именно этим занимаются западные, главным образом европейские, структуры, принявшие некую «долгую» стратегию, примерно похожую на ту, что была реализована в свое время в Сербии, где Милошевича «валили» в несколько этапов (правда, там «борцы с диктатурой» исходно были, мягко говоря, посильнее). На начальном этапе оппозиция должна собрать некий приличный результат на выборах, притом что их официальные итоги Запад, разумеется, не признает. А также громко выступить по поводу «фальсификации».

Россия тоже могла бы сыграть в эту игру. Но если бы мы попытались и начали раскручивать какого-то «нового пророссийского кандидата» (так, в Газпроме, в частности, еще полгода назад находились деятели, предлагавшие «поиграться» на белорусских выборах и даже кандидатов подбиравшие), то не факт, что в итоге не поработали бы на «чужого дядю», который запросто может перекупить любого оппозиционера. Не сразу, так чуть погодя. Потом пришлось бы его обратно перекупать, и в итоге вышло бы полнейшее безобразие. А главное, нам не нужна никакая «пророссийская белорусская оппозиции». Потому что не нужна никакая, я подчеркиваю, никакая, даже самая минимальная дестабилизация в этой стране. Вот на Украине нужна, в Грузии нужна, в Молдавии и т. д. В Белоруссии – нет. Россия сейчас крайне заинтересована, чтобы власть Батьки была как можно крепче. Даже несмотря на то что в ходе прошедшей кампании он по минимуму воспользовался кремлевским ресурсом, чтобы не оказаться обязанным.

Белоруссию хотят «демократизировать», в ней готовы в перспективе устроить «революцию». Само собой разумеется, что она принесла бы большие несчастья белорусскому народу, привела бы ко всем возможным кризисам. К счастью, как уже сказано, руки коротки у «демократизаторов». Но надо иметь в виду, что любая удача «революционеров» в любой постсоветской стране, пусть даже мелкая и промежуточная, любая резонансная акция некритично, но все же увеличивает вероятность попыток устроить нечто подобное в нашей стране. Не случайно немало доморощенных оранжевых из числа либералов в эти дни всеми правдами и неправдами прорывались в Минск – это же общее дело.

Я много раз это писал и говорил и еще раз повторю: «революция» в России есть зло, которое обернется как минимум ослаблением государства и усилением международной зависимости. Поэтому все, что помогает бороться с этой угрозой, – хорошо. Все, что ее приближает, – очень плохо. Цепочка, начатая подавлением мятежа в узбекском Андижане и продолженная срывом «революции» в Азербайджане, отказом от каких-либо оранжевых сценариев в Казахстане должна была быть продолжена. И очень хорошо, что она продолжена.

И, наконец, до тех пор, пока в Минске сидит Лукашенко и делает то, что делает, у тех, кто считает Россию недостаточно «демократичной» страной, будет перед глазами маячить еще менее «демократичный» пример. Пусть дальше борются с «последним диктатором Европы» (хотя как же Саакашвили, если объективно подходить?). Это фронтир.

3

Лукашенко выстроил у себя консенсусный режим (фото: ИТАР-ТАСС)

Лукашенко и его люди обычно действуют грубо, идут напролом. Это вызывает у многих вопросы. Дескать, ну зачем они так открыто злоупотребляют административным ресурсом, жестко прессуют оппозицию, давят «независимые» СМИ? Почему не стеснялись официально презентовать абсурдные версии антилукашенковских заговоров и вообще откровенно кошмарить население, пичкая его предупреждениями о возможности терактов на избирательных участках? Неужели нельзя было обойтись без массового досрочного голосования, которое априори воспринимается как махинация? Проще все списать на дурь и «отмороженность». Так обычно и делают. Но не исключено, что здесь есть и сознательный расчет. Он же не холоп, как Ющенко с Саакашвили, а суверен, причем суверен, конфликтующий с миропорядком.

В фильме Мартина Скорсезе «Банды Нью-Йорка», в художественной форме рассказывающем о заре американской демократии, Билл Мясник, деятель, обладавший огромным неформальным авторитетом на Манхэттене, объяснял свою долгую жизнь и успех тем ужасом, который внушают его дела. Типа только того, кто не сдерживает себя никакими рамками, кто не боится идти до конца, боятся все остальные и потому ничего не могут с ним сделать. Естественно, в конечном счете на Мясника нашлись «методы», правда, довольно радикальные.

К Лукашенко, хоть он и легальный правитель суверенного государства, тоже можно применить радикальные меры – военное вторжение, спецоперации. Точнее, в принципе можно, но на самом деле нельзя. И мы его защищаем, и ядерного оружия он тайно не делает, и геноцидом не балуется, и террористов не укрывает. А вот «обычные» меры (в пакет которых с некоторых пор входят накачка оппозиции и устройство «революций») ему почти что слону дробь. И дело тут как раз в том, что Батька творит такие вещи, которые считаются совершенно ужасными, по крайней мере для европейского лидера. Это в определенном смысле обескураживает противника. «Что с ним делать? Хоть плачь!» Я не удивлюсь, если узнаю, что он творит все это осознанно и намерено.

4

По данным ЦИК, на втором месте по количеству набранных голосов находится кандидат от объединенной оппозиции (от националистов до коммунистов) бывший вузовский преподаватель и чиновник Милинкевич. Совершенно нехаризматичный дядька. Кроме того, он «слишком интеллигентный» для белорусского электората и на него идеально клеился ярлык «ставленника Запада». Показательный пример политического мискастинга. 6% получил. Еще 2,3% собрал брутальный Козулин, в чем-то похожий на раннего Лукашенко. Он несистемный оппозиционер, в том смысле, что «борцом с диктатурой» он стал совсем недавно, после того, как его выгнали из ректоров Белорусского госуниверситета. Соответственно, отстроенной оргструктурой он, в отличие от Милинкевича, не обладал. Депутат Гайдукевич, дублер Лукашенко (он был им и в 2001 году, дублер нужен на случай попытки срыва выборов через добровольное снятие всех оппозиционеров), получил 3,5%.

Показательно, что Милинкевич не пытается даже настаивать, что вышел во второй тур. Он и Козулин просто требуют отстранения Лукашенко от власти и повторных выборов (фото: ИТАР-ТАСС)

Вместе Милинкевич и Козулин собрали 8,3%. Кстати, на выборах 2001 года оппозиционный кандидат профсоюзный босс Гончарик получил 15,6%. (Кампания Гончарика вошла в историю как совершенно беспредельная по части разворовывания средств, выделенных спонсорами «белорусской демократии».) Понятно, что Лукашенко решает, сколько примерно отвесить оппозиции, но возможности политической машины не безграничны даже в Белоруссии. Т. е. если бы у оппозиции было 30-35% поддержки, то пришлось бы им насчитать побольше, чем 8,3%, может быть, даже столько же, сколько Гончарику. Значит, реально у нее сейчас около 15–20% (во времена Гончарика, получается, было около 25%). Так что раскачать белорусов не удалось. Более того, оппозиция сдала позиции.

Разумеется, Лукашенко опасался не массового голосования за оппозиционных кандидатов, не второго тура, а бузы в Минске по итогам оглашения результатов выборов. И того, что она может не ограничиться римейком Майдана. Была (и в ближайшие дни сохранится) вероятность того, что среди оппозиции найдутся желающие спровоцировать правоохранителей на силовые действия или те сами допустят эксцессы. Применение насилия против собственных граждан, вышедших «мирно протестовать» (тем более если кто-то в процессе погибнет), – это уже большее преступление против демократии, чем проведение управляемых выборов. Известно, что в европейских кругах и среди белорусских оппозиционеров обсуждалось, стоит ли попробовать развести Батьку на кровопускание? Де, тогда можно будет его чуть ли не к Саддаму приравнять.

С выборов минуло уже двое суток. Ну да, в Минске прошли митинги, количество участников которых измерялось тысячами. Однако считать это большим достижением оппозиции нельзя. Было бы уж совсем позорно для нее после целых президентских выборов не вывести достойное количество активистов на улицы. Показательно, что Милинкевич не пытается даже настаивать, что вышел во второй тур. Он и Козулин просто требуют отстранения Лукашенко от власти и повторных выборов. Вечером в понедельник начали строить палаточный городок; по одним сведениям, поставили десять палаток, по другим – целых двадцать. Данные о количестве участников ночного бдения разнятся, но, в любом случае, их было не больше 1000. Ясно, что Майданом не пахнет. Это «майданчик». Вот объективно это они зря делают. Если не могут выставить хотя бы на сутки десятки тысяч людей, сразу расставить десятки палаток, т. е. продемонстрировать массу, то зачем провоцировать нелестные сравнения с Майданом. В Киеве была «революция», а в Минске – тихий неприличный звук. Оппозиция там как была сбродом, так им и осталась.

Хотя даже «майданчик» не должен простоять долго. Ведь один день – один информповод, два дня – два информповода и т. д. Поэтому чем быстрее разогнать – естественно, не допуская никаких перегибов и не ведясь на провокации, – тем меньше будет ущерба. Сутки СМИ повоют об очередном бесчинстве Лукашенко. Но потом-то все. Конечно, особо ангажированные журналисты могут каждый день показывать сюжеты или публиковать репортажи о пресс-конференциях Милинкевича, но «майданчик» при всей своей убогости все равно гораздо интереснее. И им самим, и читателям с телезрителями. Вот и надо их быстро лишить этого «интересного», быстро вывести белорусские выборы из повестки.

Начатое положено доводить до конца. И не затягивать.