Виталий Иванов: Слушая Путина

Он выступает с посланием к парламенту, устраивает расширенные совещания с руководством страны, проводит горячую линию для граждан и большую пресс-конференцию для российских и зарубежных журналистов (Ельцин, как мы помним, в последние годы даже послание целиком не зачитывал). Разумеется, важные заявления Путин часто делает и в других форматах, но эти четыре позволяют затронуть максимальное количество тем. К тому же все знают, что соответствующие мероприятия будут, ждут их, строят версии, что позволяет создавать интригу.

Вчера прошла большая пресс-конференция, причем она была «большой» не только по количеству представителей СМИ, присутствовавших на ней (свыше 1000), но и по длительности (три с половиной часа). Путин явно сказал все, что хотел, и попутно ответил еще на множество вопросов, вплоть до того, пользуется ли он «специальными средствами, восстанавливающими молодость и красоту».

У всех свой Путин, т. е. у каждого, кто слушал президента, есть собственное мнение о том, что из сказанного наиболее интересно и важно, и наоборот. Я для себя выделил три пункта (условных, учитывая формат пресс-конференции, т. е. отсутствие какой-либо системы изложения, повторы) вчерашнего обращения Путина. Во-первых, отповедь зарубежным критикам российской власти, особенно негодующим сейчас по поводу председательства нашей страны в G8. Во-вторых, разъяснение по поводу якобы проводимой «национализации» и строительства petrostate. В-третьих, объявление об отказе от проекта «партизации» правительства и собственном нежелании после 2008 года возглавлять какую-либо бизнес-структуру.

1

Путин явно сказал все, что хотел, и попутно ответил еще на множество вопросов, вплоть до того, пользуется ли он специальными средствами, восстанавливающими молодость и красоту

Председательство России в «восьмерке» в этом году стало большим достижением путинской дипломатии. Можно как угодно относиться к нынешней власти и к президенту лично, но не признавать этого успеха невозможно. Дело сделано. По словам Путина, членство России в G8 «абсолютно органично», в том числе потому, что нельзя представить себе «решение проблем ядерной безопасности без участия крупнейшей ядерной державы мира». Его можно (и нужно) понять так, что Россия просто занимает положенное ей место, а не отрабатывает выданный другими участниками «аванс», предполагающий в том числе «соответствие» неким стандартам. Во всяком случае, больше не отрабатывает. Что до председательства, то тут и говорить, в общем, нечего. Захотели и добились. Другие члены клуба, естественно, вправе иметь по этим вопросам собственное мнение. Но в любом случае важен конечный результат. Россия – председатель G8 в 2006 году.

Хорошо известно, что зарубежом полно деятелей, которые все время хотят поговорить о России и Путине, об «империи» и «диктатуре», начиная от Маккейна и Лантоса и кончая каким-нибудь Глюксманом. Они давно собирают и раздувают весь негатив, какой только можно и нельзя, а в последние годы активно боролись за исключение нашей страны из «восьмерки», пытались сорвать председательство. Сами начали и проиграли. Разумеется, неудача их только озлобила. Но: «(…) пускай дальше говорят. Это их работа. Собака лает – караван идет». Дальше Путин высказался об этой публике еще круче: «С ними даже не нужно вступать в дискуссию, потому что, дискутируя с ними, мы только помогаем им достигать тех целей, которые они перед собой ставят. Они заслуживают только одной маленькой реплики: «Тьфу на вас» – и все». Иными словами, российская власть плевать хотела на всю эту публику. Ребятам остается только утереться. Очень хорошо. Так и надо.

2

Президент России Владимир Путин на пресс-конференции для российских и иностранных журналистов в Круглом зале Кремля

Что касается «национализации», то сейчас о ней не рассуждает только ленивый. Ну как же! Роснефти отдали Юганскнефтегаз, Газпром купил Сибнефть, представители Рособоронэкспорта пришли на АвтоВАЗ, РАО «ЕЭС» получила контроль над «Силовыми машинами» и т. д. Да, действительно, государственный и окологосударственный бизнес в 2005 году приобрел некоторые крупные активы, однако нельзя характеризовать это как «национализацию» или «строительство госкапитализма» без серьезного насилия над исходными значениями соответствующих понятий. Тем более в условиях, когда параллельно либерализирован рынок акций Газпрома, планируется IPO Роснефти, крупный пакет акций «Силовых машин» продается Siemens. Тем более если учитывать многочисленные успехи частных компаний и их амбициозные планы.

Собственно, Путин все это и разъяснил, прямо или косвенно. А заодно заверил, что никто не собирается «национализировать» нефтяные компании, в том числе ЛУКОЙЛ, ТНК-BP и Сургутнефтегаз, и что АЛРОСА не будет покупать «Норильский никель». Многочисленные «пикейные жилеты», в последние месяцы развлекавшие себя и других «достоверной информацией» о том, что Потанин (Алекперов, Богданов, Фридман) – «следующий на национализацию», сильно разочарованы. Единственное, что президент по факту подтвердил, – существование проекта объединения АвтоВАЗа, ГАЗа и КамАЗа, видимо, под рукой Рособоронэкспорта.

Декабрьское заявление Путина о претензиях России на лидерство в мировой энергетике было немедленно истолковано либеральными комментаторами как открытое признание желания построить petrostate и успокоиться на этом. Они немало потрудились, доказывая, что «бензиновое государство» есть страшное зло, правда, при этом им пришлось откровенно замалчивать или забалтывать тот факт, что Норвегия или монархии Персидского залива – страны богатые и развитые. Но речь даже не об этом. Критики petrostate игнорируют тот факт, что одновременно с началом строительства СЕГ, с обсуждением других проектов по увеличению добычи и экспорта нефти и газа в России, например, постоянно увеличивается военный бюджет, разрабатывается и испытывается новое ядерное оружие. Вчера президент прямо напомнил: «(…) у нас ракет еще достаточно. И более того – мы развиваем свой ядерный комплекс сдерживания». А petrostate с таким комплексом – это уже не petrostate вовсе. Это ядерно-энергетическая держава. Важно также и то, что Путин говорил об инвестициях в основные фонды (из 121 млрд. долларов, вложенных в прошлом году, только 8,7 пришлись на предприятия нефтегазового сектора, остальное проглотили перерабатывающие отрасли, агропром, транспорт, связь), о шести особых экономических зонах, об Инвестиционном фонде, о планах по созданию Российского банка развития. Настоящая Венесуэла, ничего не скажешь. Нет, кроме шуток, пора, давно пора придумать какую-то форму публичного выписывания из экспертов тех, чьи оценки и прогнозы откровенно оскорбляют разум.

Чтобы раз и навсегда закрыть тему «национализации», «госкапитализма», а заодно и «бензинового государства», думается, нужно признать несколько совершенно очевидных данностей. Заранее извиняюсь за упрощение, без него тут никак. Путинский режим основан на элитном консенсусе ради установления и поддержания порядка. Такой консенсус, тем более в российских условиях, предполагает сплочение вокруг государства, персонифицированного в фигуре первого лица. Современная российская элита вся так или иначе «родом из 1990-х », изначально нацелена в первую очередь на бизнес, т. е. на извлечение прибыли. Формальный статус «предпринимателя», «чиновника», «топ-менеджера госкомпании» не играет никакой принципиальной роли, в подавляющем большинстве они все так или иначе бизнесмены. Однако формальное укрепление государства в конечном счете неизбежно оборачивается фактическим. Усиливаются позиции контролирующих государственные органы и госкомпании групп и персон, что повышает значение самих этих органов и компаний. А главное – само по себе сплочение вокруг государства неизбежно влечет своего рода «огосударствление сознания», даже «патриотизацию». И с учетом неизбежной ротации элит на ключевых позициях закрепляются (или сохраняются) те, кто наиболее «огосударствился» или хотя бы способен мимикрировать и подстраиваться под mainstream. Процессы эти запустились давно, а в прошлом году мы увидели первые плоды. С одной стороны, менеджмент госкомпаний и поддерживающие их чиновники стремятся разными путями приобретать активы «частников», изначально сугубо в целях расширения своего бизнеса («делянки»). Но, с другой, будучи сами «огосударствленны», они уже не могут ограничиваться одним только извлечением прибыли, обогащением и потреблением. Открывается новый горизонт целеполагания. Бизнес бизнесом, он как раз по сути не «огосударствляется», но при этом его ресурсы начинают активно направляться на другие проекты. На строительство ядерно-энергетической державы в частности. Это объективный и очень позитивный процесс.

3

Пресс-конференция президента России для российских и иностранных журналистов

Вчера Путин также закрыл, и, хочется верить, надолго, дискуссии о проекте «партизации» федерального правительства, т. е. закрепления за победившей на думских выборах партией права предлагать президенту своего кандидата в премьеры. Фактически речь шла о разбавлении нынешней президентско-парламентской (смешанной) формы правления элементом парламентской республики. Он и сказал: «(…) я против того, чтобы внедрять подобную практику в российскую политическую действительность сегодня».

Вообще идея усиления влияния парламента, в частности Госдумы, на правительство, а то и вообще установления в России парламентской формы правления всегда была чрезвычайно популярна в оппозиционной среде. Соответствующие проекты регулярно вбрасывались и обсуждались с 1992 года.

Недавно мягкую форму «парламентаризации» – ту самую «партизацию» – стали пропагандировать единороссы. Они ссылались на то, что в конституции нет запрета на то, чтобы победившая на выборах в Госдуму партия предлагала премьерскую кандидатуру главе государства. К тому же недавно был принят закон, наделяющий партию, победившую на региональных выборах, правом предлагать президенту кандидата на должность главы региона. Типа можно по аналогии сделать.

Можно сделать, но лучше не делать.

Нет, понятно, что единороссы публично обсуждали «партизацию» как минимум с дозволения Кремля. И все это было непосредственно увязано с дальнейшими планами Путина. Т. е. в 2007 году он мог бы досрочно уйти в отставку, возглавить «Единую Россию» или ее список или просто поддержать партию и потом стать премьером. Или возглавить правительство после истечения срока президентских полномочий в 2008 году, будучи выдвинут теми же единороссами. На думских выборах лозунг вроде «Путина в премьеры» им бы безусловно помог.

Хотя в действительности на выборах 2007 года, если не случится ничего радикального, и так победит «Единая Россия». В массовом сознании она была, есть и останется партией Путина. А ему самому, чтобы стать премьером, достаточно просто договориться со своим преемником на посту президента. Нецелесообразно корректировать форму правления ради некритично важных PR-маневров.

Но тут есть другая проблема. Куда более сложная. Премьер Путин не удовлетворится тем объемом формальных и фактических полномочий, который имеет премьер Фрадков. Значит, надо устраивать реформу, фактически вводить «двоецарствие». Крайне сомнительно – хоть до президентских выборов это делать, хоть после. Так что вряд ли Путин пойдет в премьеры.

В краткосрочной перспективе «партизация» могла бы только потешить амбиции верхушки единороссов и создать некоторые проблемы новому президенту. Да и нынешнему тоже, если соответствующий закон вступил бы в силу, к примеру, в 2007 году (а если надо будет уволить Фрадкова?). Вовсе ни к чему ограничивать его в таком важном вопросе, как подбор премьера. И кто наверняка знает, какие партии и какие выборы будут в 2011 году, а закон обратно поменять не смогут или не успеют? Мало ли… «Нам нужна твердая президентская власть», – объяснил Путин.

Он также жестко отмел все фантазии по поводу своих планов трудоустроится в Газпром или какую-то другую государственную или частную компанию («Я вряд ли смогу возглавить какую-то бизнес-структуру»). «Революционная» пропаганда более не сможет радовать нас «открытиями» из серии «Путин накачивает Газпром для себя», «под него объединят Газпром, Роснефть и еще что-нибудь» и т. п. Действительно, это все уже не его уровень.

Так все же кем он будет с 2008 года? «Российским Дэн Сяопином», т. е. фактическим правителем, не занимающим первых постов? Весьма вероятно. Или негласным, а затем и публичным кандидатом в президенты на выборах 2012 года? Не стоит исключать. Занятно, кстати, что его об этом никто на пресс-конференции специально не спросил. Сам он высказываться не захотел. Скорее всего, ничего не решено. Впрочем, не последнее же было обращение, их до 2007 года еще много будет. Скажет.