Максим Григорьев: Встает ли Россия в ряд с Ливией и Венесуэлой, Анголой и Чадом?

Сочетание «корпоративистское государство» предложил известный эксперт А. Илларионов, определивший его как «государство, в котором государство как машина оказалось в собственности «корпорации», командные высоты находятся под контролем государства, а частнику остаются бензоколонки и парикмахерские».

Кроме того, он пришел к выводу, что «они перешли к массированным интервенциям в частный сектор» (Юганскнефтегаз, Сибнефть, «Силовые машины», «Камов», ОМЗ, АвтоВАЗ), а «выбор этой модели – это не что иное, как сознательный выбор в пользу общественной модели стран третьего мира».

Вряд ли сочетание «корпоративистское государство» можно считать правильным с точки зрения русского языка. Аналогичная ситуация возникает и при обстоятельном историческом и политологическом анализе. Однако сейчас предложим на суд читателя экономическую точку зрения.

Действительно ли контроль корпораций с существенным государственным участием над перечисленными компаниями означает беспрецедентное наступление на частный сектор и движение к корпоративному, или корпоративистскому, государству, ставящее нас в ряд с такими государствами, как Ливия, Венесуэла, Ангола, Чад, Иран, Саудовская Аравия, Сирия, Ирак?

Действительно ли контроль корпораций с существенным государственным участием над перечисленными компаниями означает беспрецедентное наступление на частный сектор

В 1947 году в Англии было создано Национальное управление угольной промышленности, содержавшее более 800 компаний, а Британская транспортная комиссия вступила во владение почти всем общественным транспортом, включая железные дороги, каналы и грузовые автоперевозки. Вскоре государственной собственностью стали электростанции, газовая отрасль, сталелитейная – в государственном секторе стало работать около четверти всего занятого в промышленности населения. В 1966 году премьер-министр Великобритании Вильсон приступил к повторной национализации сталелитейной промышленности. Созданная в 1967 году государственная Британская стальная корпорация производила 93,5% стали в стране. Для сведения, в России в данный момент 95% металлургии находится в частном владении. Очевидно, что масштаб той политики английского правительства по экономической централизации и национализации несравним с нынешними действиями российского государства. Называя последние движением к «корпоративистскому государству», придется прийти к абсурдному выводу о том, что с конца 60-х по середину 80-х годов с экономической точки зрения Англия была «корпоративистским государством» в стиле Италии времен Б. Муссолини и Испании времен генерала Франко. Можно даже подсчитать представителей английской политической элиты – выходцев из известных аристократических фамилий. Чем не илларионовская «корпорация», в руках которой оказался госаппарат?

В Норвегии на начало 2003 года государство было собственником 43% акций от общего количества акций компаний,

которые были представлены на бирже в Осло. В частности, государство является основным владельцем нефтяного сектора,

на который приходится 46% дохода от экспорта страны. В 2003 году правительство Франции приняло решение о выделении более 7 млрд. евро для приобретения акций крупнейшей в стране промышленной компании Alstom – одного из лидеров мирового машиностроения. С экономической точки зрения терпящая банкротство Alstom представляла для французского государства значительно более проблемный актив, чем прибыльная, с положительной конъюнктурой рынка компания «Сибнефть» для российского. Как минимум мы должны признать, что, пользуясь терминами А. Илларионова, «массированная интервенция» французского правительства с либеральной экономической точки зрения носила значительно менее выгодный для государства характер. Следуя полемической традиции, необходимо также обсудить, насколько эти действия поставили Францию в ряд с Ливией, Венесуэлой, Чадом, а также «очевидную» коррупционность французской власти и т.д. Не будем на это терять время.

Как бы ни были показательны эти примеры, информированный читатель всегда может привести другие или сослаться на их исключительный или устаревший характер. Попробуем оценить российские экономические тенденции в целом. Для этого представим на суд читателя исследование известного Heritage Foundation. Этот американский «мозговой центр» позиционирует себя в качестве структуры, выражающей подход «консерваторов, полагающих, что ценности и идеи американских отцов-основателей стоят того, чтобы их сохранять», и «верит в индивидуальную свободу, свободное предпринимательство, ограниченное правительство, сильную национальную оборону и традиционные американские ценности». Очевидно, что их сложно упрекнуть в положительной предвзятости к России, а в вопросе участия государства в экономике фонд занимает одну из наиболее критических позиций.

Ежегодно фонд проводит исследование «Индекс экономической свободы». Один из факторов этого индекса, от которого непосредственно зависит показатель экономической свободы страны, носит название «государственное вмешательство в экономику» и оценивает «прямое использование ресурсов для собственных целей государства и контроль над ресурсами через прямое владение». Этот фактор оценивается через показатели «потребление ресурсов правительством в процентах от общей экономики», «доля дохода, получаемого государством от владения бизнесом и собственностью», «экономический продукт, выпускаемый госкомпаниями», «доля прибыли, получаемой от госкомпаний и собственности».

С экономической точки зрения терпящая банкротство Alstom представляла для французского государства значительно более проблемный актив, чем прибыльная, с положительной конъюнктурой рынка компания «Сибнефть» для российского

Следуя, например, за А. Илларионовым, можно предположить, что в России государственное вмешательство в экономику за последнее время как минимум увеличилось до угрожающей степени, перейдя от уровня, соответствующего уровню западных стран, до уровня стран третьего мира.

Согласно исследованию Heritage Foundation за 2006 год, по индексу государственного вмешательства в экономику такие страны, как США, Канада, Германия, Испания, имеют индекс «2», или «низкий» (уровень вмешательства). Некоторые читатели уже предвосхищают оценку американского фонда для России, уже почти видят надпись «высокий» (уровень вмешательства) – такой же, как у понятного ряда стран, или, цитируя А.Илларионова, «Ливии и Венесуэлы, Анголы и Чада, Ирана и Саудовской Аравии, Сирии и Ирака. Теперь среди них и Россия». Придется этого читателя разочаровать. Согласно исследованию Heritage Foundation уровень «государственного вмешательства в экономику» в России равен «2», или «низкий», то есть в точности такой же, какой имеют США, Германия, Испания, Австралия, Новая Зеландия. Например, Великобритания, Финляндия, Чили и Израиль имеют индекс «2,5», или больший, чем в России, уровень вмешательства в экономику. Еще больший – «3», или «средний», – в Дании, Нидерландах, Швеции, Франции, Китае. При этом в 1995, 1996, 1997 годах Россия по уровню вмешательства имела индекс «5», или «очень большой»; в 1998, 1999, 2000, 2001-м – индекс «4», или «большой»; в 2002-м и 2005-м – «2,5», или между «низким» и «средним»; а в 2006, 2004 и 2003-м – «2», или «низкий». То есть за десятилетие тенденция как раз обратная – уменьшение влияния государства на экономику. Для сомневающихся отметим, что для этих оценок Heritage Foundation использует не экспертные, а официальные статистические данные Международного валютного фонда. Таким образом, можно ясно говорить о том, что рассуждения о повышенном по сравнению с западными странами уровне централизованного государственного вмешательства в экономику в России и об ускоренном движении к корпоративному, или корпоративистскому, государству в стиле Ливии, Венесуэлы, Анголы, Чада с экономической точки зрения не имеют под собой основы.

При этом не будем скрывать, что целый ряд моментов в российской экономике, с точки зрения американцев, не способствует высоким показателям экономической свободы. Кстати, интересно отметить, что уровень этого индекса по версии Heritage Foundation для России и Китая примерно одинаков.

Сделаем несколько выводов.
С экономической точки зрения выводы о повышенном централизованном государственном вмешательстве в экономику России или движении к «корпоративистскому государству», которое ставит нас в ряд с такими государствами, как Ливия, Венесуэла, Ангола и т.д., не имеют под собой основы. Более того, статистические данные авторитетных международных организаций свидетельствуют об обратном.
Это раз.

Обсуждение и выработка позиции власти по отношению к роли государственных и крупных частных компаний в процессе модернизации в России, целей и сути «корпорации», управляющей государственным аппаратом, содержательна и необходима. Эта позиция в существенной мере определит и параметры необходимой для этой модернизации политической составляющей.
Это два.

Продолжение следует.