Олег Кашин: Абрамович станет мэром Москвы?

Тем не менее наказание оказалось эффективным. Оказавшись в Горьком, Сахаров практически полностью выпал из медийного пространства, в котором существовал на протяжении предыдущих нескольких лет. Заявления академика, транслируемые его супругой Еленой Боннэр, время от времени наведывавшейся в Горький к мужу, имели гораздо меньший резонанс, чем, например, квартирные пресс-конференции Сахарова в Москве – конечно, избавившись столь оригинальным способом от диссидентствующего академика, советская власть не решила всех своих проблем, но одним серьезным источником головной боли стало меньше. Можно было спокойно проводить Олимпиаду и воевать в Афганистане. А еще – еще советская власть в лице своего передового отряда – сотрудников безопасности - убедилась в эффективности приема под названием «ссылка в Горький». Убедилась и запомнила.

Нет никаких сомнений в том, что изгнание Валерия Павлиновича из московской власти – инициатива Кремля, а не Лужкова

Прошли годы. Советской власти больше нет, но дело ее – как и упомянутый передовой отряд, ставший ныне федеральной властью – живет. На этой неделе федеральная власть снова избавилась от источника головной боли с помощью ссылки в Горький (город теперь называется по-другому, но это не принципиально). Валерий Павлинович Шанцев, вице-мэр Москвы и наиболее вероятный преемник непотопляемого Юрия Михайловича Лужкова во главе столицы, направлен в Нижний Новгород в качестве губернатора области. Ссылка? Конечно.

Можно сколько угодно говорить о напряженных отношениях между Шанцевым и «женой господина Батурина», рассуждать о пересекающихся бизнес-интересах вице-мэра (теперь уже практически бывшего) и людей, близких к мэру. Деловые интересы в случае со сменой власти в Москве, как ни парадоксально, сегодня вторичны по сравнению с интересами политическими. Слова Шанцева «если в Лужкова будут стрелять, я прикрою его своей грудью» - важнее любых денег. Члены правящего в городе клана могут ссориться друг с другом по текущим вопросам, но в главном они едины – это их город, и ничей больше. Вернее, был их городом. До ссылки Шанцева в Горький.

Нет никаких сомнений в том, что изгнание Валерия Павлиновича из московской власти – инициатива Кремля, а не Лужкова. Лужков может назначать префектов. Назначать губернаторов Лужков не может (мог бы – назначил бы себя главой Москвы навсегда, это очевидно). Ссылка Шанцева – может быть, самый серьезный удар по Лужкову со времен отставки пролужковских начальника ГУВД и столичного прокурора после убийства Влада Листьева, когда московские власти находились в жестком конфликте с Коржаковым. Тогда Лужков выстоял, выстоял по разным причинам: и сам он тогда был сильнее, чем теперь, и Кремль был не настолько всесилен, как сегодня. Едва ли Юрий Михайлович сумеет сохранить власть в городе после этого удара. Я прекрасно понимаю, что произношу слова, приевшиеся за те тринадцать лет, что Лужков мэрствует в Москве – слухи о скорой его отставке циркулируют, не прекращаясь, с того самого момента, как Ельцин назначил Лужкова мэром Москвы после отставки Гавриила Попова. Циркулируют – но никогда не подтверждаются. Это приучило нас думать, что Лужков и его люди будут руководить Москвой всегда.

А это, конечно, не так. Вмешательство внешних сил в кадровую политику Лужкова, а именно так можно квалифицировать изъятие из команды мэра наиболее вероятного преемника, свидетельствует о том, что лужковская эпоха заканчивается.

Доски почета у районных управ, субботние поездки человека в кепке по стройплощадкам, передача «Лицом к городу» по ТВЦ, школьные уроки москвоведения, фестивали цветников с обязательными пчелиными ульями и вообще культ всего, что связано с медом и пчелами, новые монументы неугомонного Церетели, Третье транспортное кольцо, плакатики «С праздником, дорогие москвичи!» на пыльных окнах ночных магазинов и прочее, прочее, прочее – совсем скоро все это уйдет в прошлое, навсегда. Сейчас, наверное, трудно найти человека, который бы грустил по поводу окончания лужковской эпохи. Грустить и ностальгировать будем потом. Сейчас гораздо интереснее понять, кто займет кабинет на Тверской, 13 после ухода самого знаменитого московского градоначальника со времен, может быть, самого Лазаря Кагановича.

Очевидно, что Шанцев сослан на Волгу не для того, чтобы уступать место преемника кому-либо из нынешней лужковской команды – вся эта команда постарается уйти вслед за своим начальником, чтобы через год-два не становиться крайними при неизбежной ревизии политики бывшего мэра. Практически со стопроцентной вероятностью в Москве следует ждать варяга – вот только кто он, этот варяг?

Мэр Москвы Юрий Лужков (фото ИТАР-ТАСС)

Разговоры о полпреде Полтавченко в качестве нового мэра, конечно, выглядят смешно. Это Валентину Матвиенко поставили полпредом в Питере демонстративно для того, чтобы сменить губернатора Яковлева. У Георгия Сергеевича Полтавченко совсем другое предназначение. Это именно что полпред – чиновник-инспектор, малозаметный и невыразительный, да и само полпредство в Москве – это не полпредство в Ростове или Хабаровске. Это там, за тысячи километров от Москвы, нужен посредник между центром и местными элитами, в столице же полпред – явно лишнее звено.

Полагаю, разгадать загадку варяга-преемника Лужкова можно, только изучив биографию мэра последних месяцев, если не недель. С кем ссорился, с кем что-либо делил, о ком нелицеприятно отзывался перед телекамерами.

И что мы видим? Дежурные перебранки с Грефом и Кудриным, давно всем надоевшие по причине своей бесплодности. Банкир Лебедев? Человек настолько демонстративно позиционирует себя как оппозицию Лужкову, что это даже вызывает сомнения, тем более что сам президент еще пять лет назад в книжке «От первого лица» говорил, ссылаясь на чекистский опыт, что не любит людей, пытающихся прийти в какую-нибудь структуру по собственной инициативе. Да и Лужков, судя по тотальному игнорированию «скандальных заявлений» банкира, не видит в нем того, кто намерен прийти ему на смену.

Между тем есть в России человек, чьи отношения с Лужковым за последние месяцы перешли в фазу открытого противостояния. Пожалуй, со времен давней ссоры с Чубайсом Юрий Михайлович, обычно осторожный в выстраивании отношений с влиятельными людьми, впервые позволил себе столь жесткие высказывания в чей бы то ни было адрес.

Речь идет о Романе Аркадьевиче Абрамовиче, которого Лужков на днях прямо обвинил в воровстве и пригрозил «очень жестко поставить вопрос перед российскими и британскими органами правосудия, с тем чтобы вернуть утраченные активы». Речь идет о доле близкой к московским властям компании Sibir Energy в капитале Сибнефть-Югры, снизившейся после нескольких дополнительных эмиссий с пятидесяти до одного процента. Ситуация действительно неприятная, но все же не настолько, чтобы публично говорить о воровстве, тем более применительно к давно находящемуся на госслужбе и не имеющему прямого отношения к Сибнефти Абрамовичу. Дело, конечно, не в акциях и не в нефти. Дело во власти.

В силу ряда сложившихся еще в 1999-2000 годах исторических обстоятельств сегодня в России нет самостоятельных политических фигур, более лояльных действующей власти, чем Роман Абрамович. За годы становления путинской вертикали он в качестве губернатора Чукотки зарекомендовал себя и как успешный региональный лидер. Людей, сочетающих в себе эти два качества, у Кремля больше нет.

Роман Абрамович

Пока экспертное сообщество исследует перспективы прохождения через Мосгордуму Полтавченко или Лебедева, очень немногим заметно то, что именно Абрамович по всем показателям наиболее предпочтителен на посту мэра Москвы. Даже переставшие прошлой осенью быть решающим фактором симпатии избирателей практически гарантированно могут оказаться на его стороне – имидж Абрамовича (тем более если он будет усилен соответствующей пропагандистской кампанией) вполне выигрышен. Очень богат? Да, но главное здесь – не то, как он нажил свое состояние, а то, как он им распоряжается, а распоряжается он деньгами так, что весь мир слышит это раскатистое «Знай наших!», а в России очень любят, когда наших знает весь мир. О детдомовском детстве и говорить не надо – оно само по себе придает политику в глазах людей положительные человеческие черты.

Лужков это понимает. Он видит в Абрамовиче конкурента, он даже стадион, который в Москве строит для ЦСКА Сибнефть, называет муляжом и говорит, что «стадион не идет ни в какое сравнение с ущербом, нанесенным Сибнефтью российской столице». Лужков злится, но, кажется, все уже свершилось. Шанцев уже сослан в Горький. Эпоха Лужкова уже закончилась. А какая эпоха начнется после Юрия Михайловича, решат уже совсем другие люди.