В пятницу в СМИ появилась информация, что соучастник убийства фаната «Спартака» Юрия Волкова, чье фото с главой Чечни Рамзаном Кадыровым вызвало скандал, вышел из тюрьмы сразу же после того, как было принято решение о его условно-досрочном освобождении, в то время как по сложившейся практике заключенные проводят после этого около 10 дней в заключении – на случай, если прокуратура решит оспорить решение суда. Да и сам факт освобождения по УДО заключенного, не признавшего вину, как отмечается, не является распространенной практикой.
Верховный суд Чечни доказал, что он может рассуждать правовым образом
Прокомментировать эту ситуацию газета ВЗГЛЯД попросила судью Конституционного суда в отставке Тамару Морщакову.
ВЗГЛЯД: Тамара Георгиевна, действительно ли освобождение Ибрагимова, несмотря на то что он, как сообщается, не признал вину, является в России скорее исключением, чем правилом?
Тамара Морщакова: Есть такая практика (требовать признания вины – прим. ВЗГЛЯД). И вообще, у нас теперь не освобождают. Раньше каждый человек, отбывающий наказание, за исключением случаев нарушения режима, освобождался условно-досрочно.
Да, суды обычно спрашивают наличие признания. Здесь было сделано иначе. Но, наверное, и фотографии с руководителем республики тоже не для каждого являются обычным делом. Гадать о том, почему, как и что произошло, мы вряд ли можем. Только не очень хочется, чтобы такой факт использовался теми, кто использует позицию: сначала признайся, потом тебя освободят. Эта позиция ложная. Потому что известно, что многие осужденные не могут признать свою вину – они ничего не совершали. Толкать их на путь признания значит заставлять их нарушать Конституцию, когда они обязаны показывать против себя, тогда как имеют право молчать.
ВЗГЛЯД: Верховный суд Чечни пояснил, что в УДО нельзя отказывать «по основаниям, не указанным в законе, таким, в частности, как непризнание осужденным вины и кратковременность его пребывания в исправительном учреждении, на которые в обоснование принятого решения сослался суд первой инстанции».
Т. М.: Верховный суд Чечни доказал, что он может рассуждать правовым образом. Лежали ли в основе его правовых рассуждений еще и какие-то неверности в установлении и оценке фактических обстоятельств, которые должны учитываться при решении вопроса об УДО, мы не знаем.
Не нужно здесь спекулировать на этих «объятиях», которые кому-то нравятся или не нравятся. Судам не отказано в решении по собственным убеждениям вопроса о том, может ли в дальнейшем лицо считаться исправившимся без отбывания наказания до конца или нет.
ВЗГЛЯД: То, что Ибрагимова выпустили сразу после решения об УДО, не выждав 10 дней, тоже является исключением?
Т. М.: У нас сейчас суды даже после того, как выносится оправдательный приговор в отношении человека, – для таких случаев всегда предусмотрено немедленное освобождение в зале суда – умудряются в зале суда его не освобождать, а говорят: надо съездить назад в тюрьму, посидеть там чуть-чуть, чтобы он мог вещи упаковать.
Вы сейчас используете ситуацию, который вызывает негативную общественную реакцию, чтобы как-то доказать необходимость иного формулирования закона или его изменения. Это неблагодарная вещь: никто не знает, как наше слово отзовется. Давайте оставаться в рамках объективного нормального толкования закона и норм и исходить из того, что уровень уголовной репрессии в Российской Федерации зашкаливает, что уровень всех институтов, которые могли бы работать на смягчение уголовной репрессии, – потому что она необоснованно жестока – падает до нуля: начиная с оправдания до условно-досрочного освобождения, помилования, амнистии и т. д. Использовать этот случай для того, чтобы сказать: «Ах, как плохо условно-досрочно освобождать, тем более не заставив его пробыть в местах лишения свободы после освобождения даже обычной практике присущих 10 дней», – не образец нравственных и правовых рассуждений.
Т. М.: Закон не предполагает обязательного такого условия. Требовать признания вины от таких лиц значит нарушать конституционный статус человека: никто не обязан показывать против себя. И закрывать глаза на то, что многие судебные решения, обвинительные приговоры могут быть не только несправедливыми, но и необоснованными.
ВЗГЛЯД: Чем, на ваш взгляд, можно объяснить такое расхождение в решениях судов?
Т. М.: Такая противоречивая судебная практика бывает по многим вопросам. Главное – понимать причины этих противоречий. Конечно, суд может заблуждаться в каком-то случае. Но может быть, он действует по указке в ту или другую сторону.
ВЗГЛЯД: Вы говорите, что уровень уголовных репрессий зашкаливает. Что за изменения происходят в судейском сообществе?
Т. М.: Судейское сообщество в таких случаях является только инструментом. И кроме того, оно, конечно, опасается за себя самое, потому что любое отклонение от линии поведения, которая ожидаема от судьи, – не со стороны общества, а со стороны тех, кто может ими руководить в не очень правовом порядке, но все-таки вполне официально, – судьям грозит дисциплинарными санкциями вплоть до лишения статуса. Поэтому им проще посадить, проще отказать, проще не освобождать, проще назначить максимальную меру наказания и не жертвовать своим статусом, не ставить под удар свою карьеру.
* Признан(а) в РФ иностранным агентом