Американская дипломатия пострадала из-за своей гордыни

«Горячая линия», открытая для сообщений о случаях нарушения перемирия в Сирии испытывает определенные «трудности перевода», сообщил официальный представитель Госдепартамента США Марк Тонер. Таким образом он прокомментировал сообщения о том, что не всех арабоговорящих людей, позвонивших на линию, в Госдепартаменте смогли понять. Забудем на минуту о том, что бывший морпех Тонер в принципе знаменит своими странными высказываниями, в том числе оскорбительного характера. Рассмотрим проблему по сути.

Лишь бы было похоже

При раннем Саакашвили в американском посольстве в Тбилиси не было ни одного человека, не то что говорившего по-грузински, а просто читавшего грузинские буквы на уровне слов «хаш» и «шашлык

Арабский язык не универсален для арабской нации в широком смысле этого слова, а разбит на множество мелких диалектов, фонетическое различие между которыми настолько сильно, что не всегда позволяет выходцу из Марокко на слух воспринимать жителя Сирии или Йемена. Объединяющим фактором становится язык священного Корана, на котором в быту не говорит никто. Обучение арабскому языку, например, в советское время страдало именно этим перекосом. Изучать коранический язык, и затем ехать военным переводчиком Сирию – глупость несусветная, но именно так происходило и с ребятами из ИСАА, и с Восточного факультета в Ленинграде. Это все равно что учить любого иностранца старославянскому языку, а затем требовать от него, чтобы он понимал одновременно и русский (восточнославянский), и чешский (западнославянский), и сербский (южнославянский).

Арабская письменность – тоже объединяющий фактор, хотя и она разбита на множество шрифтов. Помимо этого, существуют и серьезные различия в лексике, связанные с вторжением в местный разговорный язык наслоений тех империй, которые доминировали над той или иной частью арабской нации. В тот печальный период, когда Египет и Сирия создали единое федеративное арабское государство и совокупно напали на Израиль, советские военные советники были вынуждены быстро переучиваться на местные диалекты – сразу оба. А в большинстве случаев просто учить язык заново.

В первую очередь, это касается военных терминов. В основном речь шла о разнице в фонетике: «мАдфа мим-та» – это зенитное орудие на египетском диалекте, «мИдфа мим-та» – на сирийско-ливанском.  Но иногда разночтения были реально сложными, поскольку в более «развитых» диалектах использовалось больше европейских заимствований. Например, «машинное отделение корабля» – «ат кысм аль-макина» в египетском произношении (слово «макина» заимствованно из английского), и «кысм аль-мухаррик» – в сирийско-ливанском диалекте (это без заимствований, изобретенное слово). Переход на общедоступный вариант русского из пяти слов проблемы не решал, а объяснение типа «пойди туда, нажми эту фиговину, а потом отбегай» на корявом португальском работало в Африке, но в арабоязычных странах этого никто не понимал.

#{smallinfographicleft=796350}Сирийско-ливанский диалект арабского языка наиболее близок к кораническому варианту, но только в письменном виде – произношение сильно меняется даже в зависимости от провинции. Обучение языку всегда ведется на примерах, а примеры зависят от преподавателя, то есть каким диалектом языка владеет преподаватель, такому и учатся студенты. Преподавание коранического языка ставит людей в тупик, и им приходится переучиваться на лету, со слуха. Обычно это накладывается еще и на «боязнь языка», когда человек, сойдя с самолета, вдруг понимает, что он и говорить не может, и ничего не понимает на слух.

Учитывая фонетические особенности арабского языка, его преподавание иногда сводилось к обезьянничанью. Один из преподавателей арабского в закрытых учреждениях, потомок знаменитого основателя воздушно-десантных войск, сенатор РФ и переговорщик МИД РФ в Ливии предлагал вовсе не морочиться по поводу произношения чуждых индоевропейскому речевому аппарату звуков. Вы, мол, вообще их не способны произнести, поэтому на схемы, как устроены ваши связки и гортань, даже не смотрите (а специализированный учебник арабского языка, изданный ограниченным тиражом издательством Министерства обороны СССР, был наполнен схемами человеческого тела как учебник по биологии). Каким образом вы воспроизведете эти звуки – никого не касается, хоть подпрыгивайте. Лишь бы было похоже.

Переизбыток русского

На эту тему
• Десантников научат языку стратегического противника
• Уровень сотрудничества армий России и Сирии можно назвать образцовым
• Конфликт России с Турцией воодушевил Грецию, но огорчил Абхазию
• Для боевых действий за рубежом у военных может появиться особый контракт
• Позор американских союзников в Сирии имеет исчерпывающее объяснение
• Контролировать границу Сирии и Турции можно при помощи курдов
• Какие факторы угрожают перемирию в Сирии
• План России и США ознаменовал начало затухания сирийской гражданской войны
• Сирийское перемирие может оказаться ловушкой
• Судьба сирийской войны решается в Латакии
• Василий Колташов: Набрали книжек и корчат из себя
• Захарова: Хамство госдепа – главный показатель отсутствия аргументов

В Соединенных Штатах длительное время изучали язык в основном потенциальных противников, а не потенциальных союзников – союзники были обязаны говорить по-английски. После 11 сентября в Лэнгли вдруг обнаружили нехватку специалистов по арабскому и персидскому (вариант дари, он же фарси-кабули, искусственный диалект персидского, который предлагали считать государственным языком Афганистана), при переизбытке «знатоков» русского. В итоге людей начали набирать в буквальном смысле слова по объявлению, что не шутка, а реальность ЦРУ. В результате разведка оказалась переполнена сотрудниками с диалектами Персидского залива, что и требовалось, поскольку большинство американских военных баз в регионе находится именно там. Но на сирийско-ливанском, магрибском и йеменском диалектах не говорил никто.

Избавиться от этой проблемы сложно, поскольку потребует перевода на обучение диалектам (например, магриба) целого курса будущих джеймсбондов, которых еще не понятно, куда потом девать. Примерно такая же история и с другими широко распространенными и поделенными на диалекты языками. Тот же испанский требует дополнительного обучения в зависимости от конкретных стран Южной и Центральной Америки. «Язык Сервантеса» – это уже не язык современной Испании. А в отдельных штатах Мексики в ходу науатль – помесь искореженного испанского и индейских диалектов, который впору считать отдельным языком. Таких примеров много.

В Москве латиноамериканским диалектам учат в закрытом порядке, а в США развитой системы обучения иностранным языкам просто не существует. Это считается культурной блажью, поскольку весь цивилизованный мир обязан говорить на техасском диалекте этого английского. Как и в СССР, знание редких языков – экзотическая забава, вызывающая интерес к их владельцу как экзотической зверюшке. Только в последние лет пять в Лэнгли и в Пентагоне оценили ущерб, который наносит им незнание языка противника или потенциального соперника. Ставка на эмигрантов не сработала, более того, они попали под колпак контрразведки министерства внутренней безопасности как потенциально неблагонадежные, что выключило их из работы в государственных учреждениях. В США очень сложная система доступа к секретным данным, из нее-то в последние годы и были вычищены все бывшие эмигранты первого и второго поколений, несмотря на очевидную неполиткорректность таких действий. Под раздачу попал даже знаменитый актер Тони Шалуб (Энтони Маркус Шалхуб), по происхождению ливанец-маронит, прославившийся в роли «дефективного детектива» Монка, но сыгравший и переводчика с арабского в фильме «Осада» – антиутопии, в которой описано введение военного положения в Нью-Йорке после серии исламских терактов. Он тогда говорил на своем родном сирийско-ливанском диалекте с заключенными концлагеря в центре Манхэттена и очень им сочувствовал.

Гордость и предубеждение

#{smallinfographicleft=427336}Ввиду всего вышесказанного американцы могут и не блефовать, когда говорят о «трудностях перевода» в Сирии. Они могут не понимать не только местных сирийских диалектов, но и индоевропейского курдского, который сам по себе делится на два огромных диалекта – сорани и курманджи, разбитых еще и на племенные говоры. Другой вопрос, что русскоязычным сотрудникам кол-центра на базе Хмеймим каким-то образом удается находить общий язык со всеми звонящими, а американцы вдруг впали в коллективную кому.

Если это просто удобное объяснение, которым в Лэнгли и Пентагоне хотят прикрыть отставание в вопросе о перемирии, – это один вариант. Если же США оказались организационно не готовы к работе в связи с отсутствием переводчиков, тогда это совсем другой разговор. Такое бывает. При раннем Саакашвили в американском посольстве в Тбилиси не было ни одного человека, не то что говорившего по-грузински, а просто читавшего грузинские буквы на уровне слов «хаш» и «шашлык», пока сам посол не женился на грузинке. Было достаточно того, что Саакашвили бегло говорил на американском, что вызывало трепетное отношение даже у осетин и абхазов: вот ведь умный такой, по-английски говорит.

Общие интеллектуальные потери, которые понесли Лэнгли и Пентагон, утратив в 1991 году «основного противника», огромны. В том числе они вызваны высокомерием, с которым разведывательные службы и армия США смотрят на весь остальной мир. Причем незнание языков и страноведения – только часть беды. Другое дело, что и в России были утрачены базовые навыки военного обучения языкам и все того же страноведения как отдельной культуры. Стратегические учебные заведения (например, Дипломатическая академия) в принципе не способны предоставить подобные навыки. Там отсутствует культура преподавания языка, а страноведение преподается профессорами с сомнительным опытом и биографией. В частности, некоторые из них большую часть времени проводят в странах НАТО по семейным обстоятельствам, а другие просто отрицают основные позиции МИД РФ, несмотря на должность сотрудника профильного учебного заведения.

Американцам в этом смысле проще – никакой рефлексии. Они уверены, что весь столкнувшийся с ними мир обязан говорить по-английски. Отсутствие этого на практике приводит к шоковым реакциям. Выставлять себя на посмешище («мы их просто не понимаем, потому срываем перемирие») американцы не хотят, но воспринимают это не как собственный прокол, а как прокол остального мира. Мол, эти сирийские оппозиционеры и курды до сих пор не научились говорить по-английски, пока мы тут им демократию налаживаем. Демократия в принципе обязана ассоциироваться с английским языком, иначе она не демократия, а ее какое-то местное ответвление.

Хотят ли американцы реально участвовать в мирном урегулировании в Сирии, зависит, в том числе, и от таких, казалось бы, мелких деталей. Знание языка и местных диалектов, а равно – особенностей религиозного и национального устройства – ключевой момент для урегулирования гражданского конфликта (российский представитель, кстати, именно это и озвучил). Просто так отбомбиться, между делом рассыпав вокруг учебники английского языка, – это не метод. Можно, конечно, но не работает. В Югославии вот не сработал.