Промайданить столицу

Согласно опросу, на который ссылается губернатор Добкин, бессрочную акцию сторонников евроинтеграции поддерживают 64% киевлян, только у 26% она вызывает негатив. При этом 59% жителей города готовы мириться с неудобствами (в частности, с баррикадами и мусором на улицах), которые приносит евромайдан. Также из опроса, проведенного компанией Research & Branding Group, следует, что митингующих поддерживают большинство жителей столицы во всех возрастных группах. В первую очередь это люди в возрасте 40–49 лет (71% поддерживают, 23% – нет), молодежь до 30 лет (69% против 21%), в наименьшей степени – киевляне старше 55 лет (54% против 36%).

Если Харьков станет столицей, оппозиционные выступления перекинутся на Харьков

Примечательно, что тот же опрос показал: разрушение памятника Ленину понимания у жителей Киева не нашло – 69% однозначно осудили вандалов.

Ранее Добкин, являющийся членом правящей Партии регионов, уже не раз негативно отзывался о евромайдане. Так, по его словам, «две главные заслуги Майдана: во-первых, показал, что оппозиция полный ноль и ничего из себя не представляет, во-вторых, объединил юго-восток».

Стоит отметить, что сторонники митингующих из числа журналистов, блогеров, политиков и деятелей культуры тоже не раз поминали Харьков. Лейтмотивом можно признать фразу «Почему Харьков молчит?». Мол, «первая столица» – многонаселенный, богатый, с огромным количеством молодежи и студентов город, в этом смысле очень похожий на Киев. Однако молчит, а если и говорит что, то в духе Добкина.

Действительно, поддержать «евроинтеграторов» вышли всего несколько сотен харьковчан, что заметно больше, чем в других городах востока и юга Украины, но не идет ни в какое сравнение с бурлящим Киевом. Активных «евроактивистов» Харькова вообще можно пересчитать по головам: большинство жителей «первой столицы» относятся к евромайдану негативно, настороженно или скептически, а в хронику «еврореволюции» Харьков попадает лишь эпизодически. К примеру, неизвестные сожгли микроавтобус, в котором харьковчане планировали перевезти дежурящим на Майдане еду и теплую одежду. Потом был сбор средств на покупку нового микроавтобуса (часть из них, как сообщается, «перевели из-за границы»). Это показательно, так как в Киеве найти хоть еду, хоть теплую одежду, хоть микроавтобус для митингующих вообще не проблема, тогда как в Харькове для этого приходится приложить и силы, и терпение, а выход не так уж велик.

На эту тему
• Янукович заверил в отсутствии подвоха в сделке с Москвой
• Западные СМИ: Путин вышел победителем в войне за Украину
• Почему на Украине так мало пророссийских политиков
• Европарламент снова принял антироссийскую резолюцию
• Вадим Колесниченко: Посягают на суверенитет Украины
• Олег Царев: Политтехнолог из США готовит захват 90 зданий
• В Киеве снесли памятник Ленину

Противостояние между Киевом и Харьковом (как и антагонизм Львова и Донецка) сложилось исторически. В 1919 году Харьков стал столицей Украинской ССР, ориентирующейся, понятно, на Москву. Киев же в те годы был столицей антироссийской, антисоветской и антибольшевистской УНР. В 1921-м территорию УНР поделили между собой Польша и УССР (то есть СССР), но Харьков продолжал оставаться столицей до 1934 года, причем часть столичных функций сохранялась за ним вплоть до окончания Великой Отечественной войны. И хотя наиболее «пророссийскими» регионами Украины до сих пор остаются Донбасс и Крым, именно «первая столица» – Харьков – воспринимается многими как центр «пророссийских украинцев», тогда как столичный Киев – центр сил «антироссийских».

При всем при этом Киев был и остается преимущественно русскоязычным городом, так что искать корни его «национальной ориентированности» нужно отнюдь не в языке бытового общения. Ориентированность эта, меж тем, налицо. В 1994 году Киев голосовал за Леонида Кравчука, которому противостоял поддержанный югом и востоком страны Леонид Кучма, призывавший переориентировать Украину с Запада на Россию и дать русскому языку официальный статус. В 1999 году столица уже поддерживала забывшего про свои прежние обещания Кучму, с которым во втором туре боролся пророссийский коммунист Петр Симоненко. Кстати говоря, выборы 1999-го стали единственными, не расколовшими Украину на восток и запад: ряд традиционно пророссийских восточных регионов тогда тоже голосовали за Кучму.

Про то, что на последующих президентских выборах Киев поддержал сперва националиста Ющенко (причем не только голосами, но и ногами – на Майдане), а потом и противостоящую Януковичу Тимошенко, можно вообще не упоминать. А вот о том, что начиная с 90-х годов электоральные предпочтения ряда украинских регионов заметно изменились, упомянуть нужно. На первом этапе украинской независимости Киевская область (наряду с Черкасской) была передней границей выбора в пользу ориентированности на Европу, национальное самосознание и все украинское, так сказать, последним рубежом, за которым начинались условно пророссийские регионы. Теперь же условно «оранжевыми» являются и граничащие с Россией Черниговская и Сумская области, а также Полтава. Но Харьков продолжает «держать оборону».

#{ussr}Тому, почему русскоязычный Киев электорально и ментально «ушел в Европу», есть и другие объяснения, помимо исторических. Но все они так или иначе связаны с его столичным статусом. Дело даже не в том, что в город с начала 90-х переехало значительное количество «западенцев» и галичан. И не только в том, что в нем сложился национальный бизнес «новой Украины», а равно – центр притяжения национальной интеллигенции. Основная причина – столичная ментальность киевлян. Мысль быть столицей независимого и европейского государства греет, тогда как сценарий превращения в провинцию «большой России» отталкивает. В уступившем Киеву столичные полномочия Харькове к этому, понятно, относятся проще. Не то чтобы прямо мечтают войти в состав России (такого нет), но и типично киевские комплексы харьковчанам чужды.

Кстати, до своего назначения губернатором (точнее, председателем Харьковской областной администрации) Добкин был харьковским градоначальником (теперь этот пост занимает его правая рука – Геннадий Кернес). И в общем и целом наивно думать, что искреннее (очевидно искреннее) желание вернуть Харькову столичный статус обусловлено геополитическими воззрениями губернатора. Они вторичны, первично же то, что перенос столицы в Харьков значительно увеличит и политическую значимость Добкина, и капитализацию самого Харькова. Где столица, там и деньги, и развитие. История города в 1919–1934 годах это иллюстрирует наглядно.

Впрочем, это не мешает нам представить, что бы изменилось на Украине, если бы столицу и впрямь перенесли в Харьков. Теоретически это увеличило бы вероятность распада Украины. Если сейчас речь идет о маловероятном (более того, почти невероятном) отделении ряда южных и восточных регионов, которые не имеют ни общего центра, ни консенсуса по данному поводу, то при превращении Харькова одновременно в столицу и центр провластных и пророссийских настроений, «на выход» может двинуться западная и центральная часть страны с Киевом во главе. И это будет куда более весомый и более динамичный процесс, нежели нынешние разногласия востока и юга с остальной Украиной.

Однако вызывает обоснованное сомнение то, что структурированная и даже получившая политическую и государственную независимость Юго-Восточная Украина при этом войдет в состав России, как мечтают о том значительная часть российских патриотов и государственников. Наоборот, как только восточные элиты из провинциальных превратятся в столичные, а то и суверенные, они будут держаться за свой суверенитет с удвоенной энергией. По той простой причине, что быть президентом независимой страны значительно престижнее и выгоднее, чем губернатором российской провинции.

За примерами далеко ходить не надо: избравшись однажды на лозунгах воссоединения Белоруссии с Россией, Александр Лукашенко быстро отказался от этой затеи, ибо почувствовал себя самостийным владыкой. Назвать отношения России и Белоруссии безоблачными также не повернется язык: Батька проводит политику не ориентации на Россию, а торгов с Россией по любому поводу. Он сам себе хозяин и не променяет это ни на что. Потому и сценарий того, что Юго-Восточная Украина, обладающая к тому же не российской, а собственной юго-восточной идентичностью, бросится в объятия Москвы, крайне сомнителен. Как только необходимость противопоставлять себя «зададенцам» и киевлянам исчезнет, начнется привычная для постсоветского пространства система заработка на суверенитете. Что, конечно, не отменяет того, что промышленность востока и юга (как и экономика в целом) во многом ориентирована именно на Россию. Изменить это в обозримой перспективе не получится ни у кого.

Но все-таки развал Украины – даже в таких условиях сценарий маловероятный. Вероятнее другое: если Харьков станет столицей, оппозиционные выступления пусть не сразу, но со временем перекинутся на Харьков, с русскоязычной Харьковской областью произойдет то же, что произошло с русскоязычной Киевской. Столица – это деньги. Это концентрация политиков и активистов самых разных взглядов. Это увеличение политизации общества в целом. Это рост внутренних противоречий. К примеру, в 2011–2012 годах основные выступления оппозиции прошли в Москве, питерские митингующие на их фоне смотрелись крайне бледно. Хотя соцопросы свидетельствуют: Санкт-Петербург более либеральный, более критичный по отношению к власти и более ориентированный на Европу город, нежели Москва. Просто Москва ввиду своей столичности притягивает и деньги, и политиков, и активистов (в том числе за счет внутренней миграции), тогда как Питер живет своей жизнью и менее зациклен на политике.

Также стоит учитывать, что на твердо пророссийских позициях находится лишь взрослое и пожилое население юго-востока Украины. Среди молодежи Харькова и Киева политические и ментальные разногласия хотя и есть, но выражены в гораздо меньше степени, так что со сменой поколений электоральное поле Украины претерпит некоторые изменения.

Итого: где столица, там и Майдан. И если не сегодня, то завтра. Как оппозиции, так и прозападной части украинского общества перенос столицы в Харьков не выгоден лишь на первом этапе, а в отдаленной перспективе даже желателен.