«Нургалиева застали врасплох»

Вновь назначенный начальник УГИББД по Москве Александр Ильин предложил общественности подумать, как правильно обращаться к инспекторам ДПС после того, как те станут работать уже не в милиции, а в полиции.

Главное – не прописывать правила обращения для людей. Хотел бы я посмотреть, как и где это может быть прописано

«Надо уважительно относиться к сотруднику полиции, и я бы хотел попросить вас помочь в выборе той фразы, той формулировки, как граждане, участники движения должны обращаться к этому человеку. Наверное, «Эй!» никому не понравится. В Америке – «офицер», это тоже не подходит, потому что у нас есть не только офицеры. Исторически сложившееся «командир» тоже не подойдет. Какой он нам с вами командир? Давайте подумаем, – предложил Ильин в интервью «Российской газете». – Сегодня предлагают «господин полицейский»... Не знаю, мне это ухо режет. Остановил молодой сотрудник, лейтенант, человека престарелого, которому 70 лет, уважаемого, убеленного сединами. Он сам может назвать этого сотрудника «сынок», но слово «господин» в данной ситуации будет не очень приемлемо. Я только это имею в виду. Или наоборот – инспектор, убеленный сединами, к мальчику, который только сел за руль, господин водитель! Обращение должно быть универсальным, уважительным, взаимно вежливым», – добавил он.

Газета ВЗГЛЯД обратилась к доктору филологических наук, профессору Михаилу Горбаневскому, специализирующемуся, в том числе, по русской лексикологии и ономастике, с просьбой высказать свое мнение на этот счет.

ВЗГЛЯД: Михаил Викторович, как бы вы могли прокомментировать растерянность начальника УГИБДД, признавшего, что он не знает, как теперь обращаться к инспекторам?

Михаил Горбаневский: Думаю, для начала вновь образованной или переделанной из милиции в полицию структуре надо разобраться, как ее сотрудники должны обращаться друг к другу. Наше МВД пользуется по аналогии той официально-деловой формой речевого этикета, которая закреплена в Вооруженных силах специальным документом под названием Устав внутренней службы. Этот документ регламентирует, как военнослужащие должны обращаться друг к другу. Надо посмотреть, прописана ли эта форма обращения в новом законе «О полиции», который входит в действие со вторника.

Я думаю, что модель взаимного обращения военнослужащих друг к другу может стать одной из тех моделей, которые будут использованы и обыкновенными людьми при обращении к сотрудникам правоохранительных органов и, в частности, ГИБДД. Например, та же самая модель до сих пор используется в отношении военнослужащих. Мы обращаемся к человеку с погонами, используя слово «товарищ», и прибавляя либо его воинское звание, либо должность, которую он замещает. Часто для обращения к людям, которые руководят небольшими формированиями, используется форма «товарищ командир». Это довольно распространенное явление.

Михаил Горбаневский убежден, что ни одну из форм обращения россиянам навязывать не нужно (фото: ruj.ru)

Русская речь сама регулирует формы речевого этикета – никто ведь не прописывал эти формы для нас, обыкновенных граждан, это прописано только для военнослужащих. Это такое самообустройство речевой модели. Поэтому если существовало и продолжает существовать закрепленное Уставом внутренней службы обращение из двух компонентов – «товарищ» плюс звание или «товарищ» плюс должность – то и общество это восприняло и до этого времени успешно использует. Если мне надо обратиться к милиционеру в метро, я обращаюсь «товарищ капитан». Иногда это носит и иронический характер, потому что штатский обращается. Но я – офицер запаса, для меня это в порядке вещей.

Второй момент. Язык – это саморегулирующаяся система. Он развивается как живой организм, как растение, дерево. У дерева могут быть сухие ветки, то есть какие-то слова или словосочетания могут использоваться не активно. Или у лиственных пород по осени могут опадать листья, и это вполне естественный процесс. Человек не может заставить дерево сбрасывать листья в середине июня. Дерево само знает, как ему поступить. То же самое и с языком.

Вообще, главное – не прописывать правила обращения для людей. Хотел бы я посмотреть, как и где это может быть прописано. У нас существуют законодательно закрепленные правила орфографии и пунктуации, которые были разработаны Академией наук. Этот документ регламентирует, где следует поставить запятую, где двоеточие, когда нужно писать существительное с прописной буквы, а не строчной и т.д. Это понятно. Правила орфографии и пунктуации сродни правилам дорожного движения, и нарушать их не стоит, потому что это может привести к нежелательным последствиям. В правилах дорожного движения написано, что обгон на мосту запрещен. Человек может нарушать и девять раз обогнать впереди идущую машину на мосту, а на десятый раз он столкнется с КамАЗом. В языке, конечно, не все так трагично, но, тем не менее, основная функция языка – коммуникативная. Поэтому правильное написание и расстановка знаков содействуют успешному выполнению языком этой функции – коммуникации. Это то, в отношении чего регламентация разумна и полезна: орфография и пунктуация. Были, конечно, попытки у нас в России, и в СССР...

ВЗГЛЯД: В частности, скандал по поводу попытки провести языковую реформу в 1960-е?

М.Г.: Да, действительно, когда-то Никите Сергеевичу Хрущеву пришла в голову такая мысль, а у него было много сумасбродных идей. В этом смысле я всегда говорил последние годы, что Лужков мне очень напоминает Хрущева – то облака лазером разгонять, то реки вспять поворачивать...

Никита Сергеевич, который захотел вдруг избавить нас от «мучительных расходов» на мягкий знак после шипящих в конце существительных женского рода (мышь, печь и.д.), погорячился. Один человек даже успел написать на эту тему докторскую диссертацию, но не успел защитить, и кусал себе локти, потому что Никиту Сергеевича сняли.

Но Никита Сергеевич, наверное, не читал стихотворения «Русский язык» Ярослава Смелякова, оно заканчивается четверостишьем, которое мне очень нравится: «Владыки и те исчезали мгновенно и наверняка, когда невзначай посягали на русскую суть языка». К нему это относится.

В общем, заставить свободных граждан России ходить строем и обращаться к полицейским по какой-то модели невозможно.

ВЗГЛЯД: Милицейские начальники предлагают это лишь как рекомендацию.

М. Г.: Ну, возможно. Но я, конечно, согласен с теми комментаторами, которые сказали, что слово «полицейский» вообще у нас будет приживаться с большим скрипом благодаря некоторым отрицательным коннотациям – и дореволюционного периода, и, конечно же, в особом объеме событий Второй мировой войны, когда немцы организовали целую структуру так называемых полицаев.

Поэтому обращение «товарищ полицейский» просто невозможно, и я с трудом себе представлю нормального, свободного владеющего литературным языком человека, который будет использовать такую форму речевого этикета в обращении к сотрудникам милиции.

Если прогнозировать, я думаю, что, скорее всего, язык сам отберет форму без всяких регламентаций.

ВЗГЛЯД: То есть какое-то время будут существовать, допустим, две формы, и одна из них затем выйдет из употребления?

М. Г.: Конечно. Что касается сотрудников ГИБДД, я предполагаю, что человек, которого тормознули, выйдет из машины и скажет: «Товарищ сержант, ну я же ничего не нарушал». Нормально? Нормально. И никакого отсвета советского периода от слова «товарищ» нет. Кто-то бьется в пароксизме, говорит: «Как же так, это наследие, отрыжка советского времени». Я напомню, что слово «товарищ» существовало до 1917 года и успешно употреблялось.

На самом деле меня, как любого гражданина, больше волнует правоприменительная практика, вежливость сотрудников, их антикоррупционность или, наоборот, взяткоимство, а не наименование органа и форма обращения. Как зарекомендуют себя сотрудники полиции, так и будут их называть, такое сокращенное прозвище в народе и дадут.

Здесь уместно вспомнить про футбол. Голкипер и вратарь: первое – аутентичное иностранное слово, адаптированное под русский язык, заимствование, второе – чисто наше понятие. Хавбек и полузащитник, форвард и нападающий. То же самое может возникнуть и здесь – наверное, будет и книжный термин, но может появиться что-то более расхожее.

ВЗГЛЯД: Не напоминает ли вам все это горячие споры 20-летней давности, когда обсуждали, какими универсальными обращениями пользоваться: «господин», «товарищ», предлагалось и «сударь»?

М. Г.:: Идея писателя Солоухина оригинальна, но вряд ли приживется. «Сударь» – архаичное слово, имеет возвышенное звучание, в бытовом же значении может выглядеть смешно. Хотя в некоторых магазинах его ввели в качестве фирменного стиля для обращения к клиентам. «Сударь» – не предполагает расширенного обращения, в нем нет универсальности, которая появляется с годами, столетиями. Мистер и миссис, мадемуазель, пан, сэр – эти столетиями употреблявшиеся обращения стали универсальными в западных странах, в России с ее революциями, миграциями и потрясениями язык так и не смог укоренить такого универсального термина для обращения. Хотя «девушка, у вас батон свежий?» – достаточно универсальное обращение, даже если девушке 50 лет. И «мужчина, что вам надо?» – тоже. Обращение «мужчина» пришло из южных регионов России, южнее Воронежа. Но это все же просторечные обращения. Культура речи в качестве универсального обращения предполагает такие обращения, как «скажите, пожалуйста» и «извините». С этих слов начинать обращение можно к кому угодно.

ВЗГЛЯД: Почему, по вашему мнению, вообще на этот раз возникла дискуссия?

М. Г.: Ее спровоцировал Рашид Нургалиев, которого застали врасплох вопросом «как наименовать будущих полицейских?» Министр замялся и предположил «ну, например, господин полицейский». Дальше пошел снежный ком интерпретаций, обобщений, передергиваний и т.д. Интернет-сообщество хохотало. Это на самом деле отвлекает от собственно смысла происходящего процесса. Ведь главное – это сама реформа МВД, а не его переименование. Вот на что, на мой взгляд, нужно обращать пристальное общественное внимание, а не на смену названия и форму обращения. Русский язык – живой организм, он сам все расставит по местам. А вот качество реформы милиции должно быть под пристальным общественным контролем.