Германское лидерство в Евросоюзе только на руку России

«Я думаю, что для Германии пришло время больше верить в себя, не оглядываться на прошлое и не искать исторических сантиментов», – заявила президент Литвы Даля Грибаускайте в интервью агентству DPA.

Германия – сателлит, которому англосаксонский суверен выдал ярлык на собирание европейских земель

Она призвала Германию к европейскому лидерству в военной сфере, сказав, что только такая большая и экономически сильная страна, как ФРГ, может взять на себя дополнительную политическую и военную ответственность, которая сейчас так нужна Европе. «Это новая эра, новая эпоха с новыми задачами для Европы – умением защитить себя», – заявила Грибаускайте, говоря о конфронтации между Россией и НАТО, добавив, что «Германии не остается иного выбора, как взять на себя лидирующую роль».

Грибаускайте высказала удовлетворение тем, что Германия согласилась «принять командование» в Литве (речь идет об отправке новых батальонов НАТО в эту страну). В начале Второй мировой войны нашу страну оккупировала Россия, сказала Грибаускайте, и Литва не хочет повторения. По ее мнению, возврат к обычным отношениям между Европой и Россией невозможен, «пока Россия остается оккупантом и агрессором, а также ведет военные действия на украинской территории».

Самое любопытное в этом заявлении – это призыв к Германии стать военным и политическим лидером Европы.

Европейские элиты продолжают переживать шок после итогов референдума по выходу Великобритании из ЕС. При этом восточноевропейские и балтийские страны, ориентировавшиеся на Лондон и Вашингтон в большей степени, чем на Берлин и Брюссель, задумываются о том, как им жить дальше. Построение Единой Европы после Второй мировой войны было атлантическим, англосаксонским проектом, то есть Вашингтон стимулировал существовавшее стремление континентальных, немецко-франко-итальянских элит к сближению, и сам процесс интеграции шел под жестким контролем атлантических стратегов.

Сначала было НАТО, а уже потом европейское единство. Германо-французское примирение без НАТО было бы опасным для Великобритании и США, но в рамках альянса оно было выгодным и управляемым. Тем более пока Германия была разделена и существовал внешний противник, СССР, запугивая которым можно было «строить» континентальные элиты.

С объединением Германии и крахом СССР ситуация в Европе изменилась – появилась возможность стремительной евроинтеграции. Но, опять-таки, под атлантическим присмотром – ключевыми странами ЕС были Германия и Великобритания, но главный контроль за евроинтеграцией осуществлялся не с помощью английского влияния, а через воспитанные в послевоенные годы в атлантическом духе европейские элиты. Как только ушли самостоятельные европейские политики вроде де Голля, практически весь спектр европейских лидеров стал похож в главном – никто из них не допускал даже мысли о том, что можно поставить под сомнение лидирующую роль англосаксов в обеспечении безопасности Европы.

На эту тему
• Грибаускайте призвала Германию не оглядываться на прошлое и защитить Литву от России
• Штайнмайер предостерег от возвращения к «старым временам» в отношениях с Россией
• Меркель назвала акт Россия – НАТО основой для отношений с Москвой
• Слова Штайнмайера по поводу НАТО возмутили немецкую элиту

Да, Европа, по сути, продолжает быть оккупированной территорией – не столько в военном (это относится в основном к Германии) смысле, сколько в ментальном и геополитическом. При этом понятно было, что рано или поздно внутри проекта Единой Европы начнется борьба между атлантистами и европоцентристами, то есть теми, кто считает Европу самодостаточной силой, а не частью «большого Запада» под англосаксонским руководством. Антиатлантисты могут быть как националистами, так и панъевропейцами – и во втором случае они неизбежно становятся прогермански настроенными.

Именно Германия всегда была главным европейским интегратором, именно она всегда была объединителем Европы – начиная со времен Священной римской империи германской нации и заканчивая Гитлером. В нынешнем проекте Единой Европы у Германии ключевая роль. У нее самая мощная экономика, она выступает за ускорение политической интеграции, да и в целом она паровоз всего процесса.

Но это не самостоятельная Германия. На ее территории стоят американские войска, ее армия подчиняется НАТО, ее элиты воспитаны в духе безусловной верности атлантизму. Это, конечно, парадокс – частично суверенное государство выступает центром сборки крупнейшей в мире «империи нового типа». Но учитывая, что атлантический проект евроинтеграции является лишь частью англосаксонского проекта построения единого Запада, от Канады до Японии, в этом не было особого противоречия.

Германия – сателлит, которому англосаксонский суверен выдал ярлык на собирание европейских земель. Но этот мандат действует только до той поры, пока германские элиты не претендуют на право самим определять национальные интересы Германии и объединенной Европы. Если вдруг немецкая элита решит действовать самостоятельно – на проекте Евросоюза будет поставлен крест, его начнут разваливать всеми доступными способами (от валютно-финансовых до террористическо-диверсионных).

Пока что немецкие элиты в целом не пытаются перехватить евроинтеграцию, перевести ЕС с атлантических рельсов на германские. Но потенциально такая угроза есть, и поэтому в Вашингтоне и Лондоне очень пристально следят за возможными подвижками в настроениях германской элиты.

Любые поползновения в духе «Альтернативы для Германии» пытаются маргинализировать. Но проблема в том, что за два года конфронтации с Россией в немецких, как и в остальных европейских элитах, усиливается недовольство своей несамостоятельностью, невозможностью самим решать важнейшие вопросы. Чем дольше будет идти конфронтация с Россией, тем сильнее будет расти раздражение внутри европейских элит, причем даже среди их вполне проатлантической части.

Является ли голосование за «Брексит» упреждающей реакцией на усиление позиций Германии в Евросоюзе? Нет, это было протестное голосование обычных англичан, а подавляющая часть элиты была и есть за сохранение Великобритании в составе ЕС.

Может ли выход Великобритании привести к ослаблению контроля атлантистов за Евросоюзом и превращению ЕС в полностью германский проект? Нет, потому что контроль за ЕС осуществляется не только и не столько через национальные английские структуры, сколько через элиту, НАТО и наднациональные центры вроде Сити. Кроме того, полноценный выход Великобритании из ЕС представляется маловероятным – скорее всего, будет достигнуто некоторое подобие норвежской формулы, когда страна входит в общий рынок, не являясь членом ЕС.   

Но понятно, что сам кризис, последовавший за «Брекситом», вызовет дополнительные ожидания от немецких элит со стороны целого ряда малых государств Европы. Особенно тех из них, кто настроен проатлантически и ставит на конфронтацию Европы и России. Немцев будут подталкивать «не оглядываться на прошлое», смотреть на Восток – то есть пытаться, как уже дважды было в новейшей истории, рассорить с русскими.

Впрочем, хотя немецкая элита еще не готова к эмансипации от англосаксонского влияния, видеть в России врага и агрессора она категорически не настроена. Такое промежуточное положение в целом отвечает российским интересам. Наше предложение Германии о стратегическом сотрудничестве как в двустороннем формате, так и в рамках «Большой Европы» остается в силе. И с каждым годом оно будет становиться для немцев все более привлекательным, особенно на фоне их нынешней роли полусуверенной державы.