Россия через Восток одолеет Запад

Поездки в Пекин и Владивосток совпали не случайно – о праздновании 70-летия Победы в Китае было известно давно, а через несколько дней после того, как в мае на московских торжествах Путин окончательно подтвердил Си Цзиньпину свое присутствие на параде, был подписан и президентский указ об учреждении Восточного экономического форума. Его проведение во Владивостоке будет ежегодным – но первый готовили, естественно, с особым вниманием. Тем более что статус президентского есть еще только у одного экономического форума в стране – Санкт-Петербургского. Путин прилетел во Владивосток из Пекина, что само по себе было символично.

Все понимают, что Дальний Восток – это один из последних на Земле клондайков

Лидер нашей страны не поднимался на трибуну на площади Тяньаньмэнь с 1959 года – когда в Китае проходил 11-й военный парад. Сейчас, на 15-м параде, руководитель России снова стоял рядом с председателем КНР – что демонстрировало для всего мира новую версию альянса двух стран.

Если геополитическое сотрудничество России и Китая проявляется в самых разных аспектах – от дипломатического до военного, от мировых финансов до безопасности – то экономическое сотрудничество, хотя и является его частью, имеет и самодостаточное значение. Когда говорят о кооперации с Китаем, основной упор делают на поставки нашего сырья – газа и нефти – или оружия в Поднебесную. Но ключевым фактором нашего взаимодействия на самом деле является наше соседство – а граничим мы как раз на Дальнем Востоке.

Из четырех тысяч километров русско-китайской границы три четверти приходится на субъекты Дальневосточного федерального округа. То есть сближение с Китаем не просто не может обойти стороной наш Дальний Восток – оно должно опираться на него.

Выгода здесь взаимная – разговоры о продаже русской земли китайцам (а также корейцам, японцам) и о том, что мы потеряем Дальний Восток, следует отнести к страшилкам, которые имеют под собой чисто пропагандистское обоснование: сорвать сотрудничество с нашими азиатскими соседями. Потерять Дальний Восток мы можем только в одном случае – если у нас в стране будет слабая или продажная власть, которая не будет контролировать миграционные процессы и позволит иностранному бизнесу безраздельно хозяйничать на нашей территории. Но если мы говорим о стратегически мыслящей власти, то она в любом случае будет развивать Дальний Восток вместе с соседями – естественно, охраняя при этом государственный и народный интерес.#{smallinfographicleft=741102}

Необходимость развития Дальнего Востока осознавалась в России все полтора века, что прошли с момента завершения процесса присоединения этого региона к нашей стране. С тех пор было два больших захода к Тихоокеанскому региону, первый – на рубеже 19–20-го веков, второй – в советские годы, особенно в период 40–70-х годов. Но в те годы Дальний Восток развивался исключительно как продолжение России, европейской и сибирской – создавалась инфраструктура, связывающая его с центральной частью страны, строился БАМ, военные заводы, разрабатывались полезные ископаемые.

Москва всегда понимала огромное военно-стратегическое значение региона – но раньше как сами связи СССР с мировой экономикой, так и развитие Тихоокеанского региона не были столь масштабными, как сейчас. Сегодня же Тихоокеанский регион стал не только самым быстрорастущим в мире, но и самым большим по объему экономики. Даже если не брать занимающие его восточную часть США, Канаду и Мексику, на западе Тихого океана расположены экономически мощнейшие страны – и только непосредственно у наших границ это Китай, Япония и Южная Корея.

Министр по развитию Дальнего Востока Александр Галушко на днях напомнил, что ВВП Дальневосточного федерального округа меньше 100 миллиардов долларов, в то время как у Китая – 18, у Японии – 5, а у Южной Кореи – 1,5 триллиона. И добавил: их импорт должен стать нашим экспортом. Понятно, что развитие региона необходимо нам самим, и нужно исходить в первую очередь из собственных представлений и возможностей – но глупо не использовать те гигантские ресурсы, в первую очередь финансовые и торговые, которые расположены у наших границ.

А вкладываться в развитие региона Россия в любом случае будет – об этом тот же Путин постоянно говорил в последние годы. И, выступая во Владивостоке, он перечислил некоторые важнейшие проекты, назвав их общенациональными, а то и глобальными:

«Это пуск нефтяной магистрали «Восточная Сибирь – Тихий океан»;

открытие во Владивостоке федерального университета, который уже стал важным научно-образовательным центром в АТР.

Это строительство газопровода «Сила Сибири»;

заканчивающееся строительство космодрома Восточный;

модернизация БАМа, Транссиба, освоение шельфа Сахалина, Магадана, Камчатки;

реализация проекта Восточного нефтехимического комплекса;

создание современного кластера судостроения и производства морской техники для освоения шельфа;

На эту тему
• Путин: Расширение экономической свободы на Дальнем Востоке приоритетно для России
• Путин: В гаванях Дальнего Востока могут быть созданы свободные порты
• Путин: Энергомост является общей стратегической задачей России и АТР
• Шувалов опроверг «санкционную» причину развития Дальнего Востока
• Сечин: Объем сотрудничества Роснефти с Китаем за 20 лет составит 500 млрд долларов
• Участники ВЭФ за два дня подписали 65 соглашений на сумму свыше 1,2 трлн руб.

разработка предприятий по добыче железной руды, золота, другого минерального сырья; успешные проекты в сфере сельского хозяйства».

Это не просто крупные проекты – это часть общего подхода к региону России, который в принципе может стать локомотивом роста всей страны. Для этого необходимо создать там привлекательные условия жизни для людей – не просто остановить отток населения, а сделать так, чтобы вместо нынешних шести миллионов там в обозримом будущем жили 10, а потом и 20 миллионов человек. Конечно, для этого нужно создавать там нормальную, современную инфраструктуру, обновлять существующие города, реанимировать старые и создавать новые производства, переселять людей с Запада России (для чего со следующего года запускается программа по бесплатному выделению гектара земли для желающих заниматься сельским хозяйством).

Но что мешало развивать регион и интегрировать его с экономикой соседних государств раньше? Целый ряд факторов – начиная с общей западнической ориентации нашей элиты и медлительности и коррумпированности чиновничества до общей неразвитости инфраструктуры и нехватки квалифицированных и честных кадров.

В итоге в 90-е годы регион вообще превратился в поле для контрабанды для соседей – от леса в Китай до рыбы в Корею. Но и потом, после наведения хотя бы относительного порядка на таможне, большие деньги в регион долго не шли – развивались лишь отдельные инфраструктурные проекты и осваивались разовые внешние инвестиции. Все стало меняться в последние годы – начались крупные нефтяные и газовые магистрали, стал строиться космодром, появился госуниверситет и стали приступаться к судостроению. А конфликт с Западом ускорил разворот на Восток – уже не только геополитический, но и экономический.

В Китае, Японии и Южной Корее можно найти не только финансовые ресурсы и новые рынки, но и инвестиции в конкретные проекты. А недоразвитый Дальний Восток – подходящее место для привлечения иностранных денег, поэтому там и решено было сделать первые ТОР – территории опережающего развития, которые должны стать настоящими свободными экономическими зонами, в отличие от их предшественников, не привлекавших реальные инвестиции (а порой лишь способствовавших уходу от налогов). Для этого создается и свободный порт Владивосток – чтобы замкнуть на себя часть экспортно-импортных операций того же Китая, для северо-восточных провинций которого наш порт гораздо удобнее, чем собственно китайские.

И сам Китай начинал подниматься треть века назад с тихоокеанских денег – их вкладывали сначала гонконгские или сингапурские китайцы, потом пришли японцы и европейцы. В наше Приморье, как и в Дальний Восток в целом, будут инвестировать не только из КНР или Южной Кореи. На том же ВЭФ речь шла, например, о четверти миллиарда долларов, который хочет вложить в строительство сахарного завода в Хабаровском крае компания из Таиланда. Крупнейшие делегации, конечно же, были из Китая, Японии и Кореи – но было много и сингапурцев, и малайзийцев (а всего было представлено 26 стран). Да и европейский бизнес – от Total до Royal Dutch Shell – без всяких разговоров о санкциях приехал посмотреть и поговорить.

Понятно, что американское давление учитывают все компании в мире – – но точно так же все понимают, что Дальний Восток – это один из последних на Земле клондайков. Не в смысле имеющихся в его недрах запасов (хотя это и так), а по потенциалу роста. Он настолько велик, что те, кто подключится к его обеспечению на первой стадии, обеспечат себе привилегированное положение и огромные доходы.

Главное, что сдерживает тех же японцев, – политическое противостояние США и России, как открыто признавали во Владивостоке руководители японских корпораций. Но при этом японцы видят, что Китай не сдерживает ничего – и одно это способно перевесить сомнение жителей островов. Заинтересованность которых в участии в инвестициях в Дальний Восток в реальности, конечно, превосходит и геополитическую зависимость от США, и призрачную надежду на возвращение Курильских островов. И понятно, что чем больше китайцы будут вкладывать в российский Дальний Восток, тем больше будет желание японцев не отстать от конкурентов.

Тем более что завидовать японцы будут не только китайцам – есть еще и южные корейцы. С которыми, к тому же, в случае если России наконец-то удастся убедить их северокорейских соседей, вообще можно будет связать Приморье напрямую, через территорию КНДР. Что будет иметь не только важнейшее экономическое, но и заметное геополитическое значение.

Развитие Дальнего Востока для России важно само по себе – это наш огромный резерв для роста. Но если для его преображения нам еще и удастся привлечь большие внешние инвестиции, завязать на совместные проекты соседей – это позволит не только быстрее нарастить мощь страны, но и поможет в нашем геополитическом противостоянии с Западом. Который, впрочем, глядя из Владивостока вовсе не и запад – а просто другой берег Тихого океана, очень далеко на востоке.