Истерика космополитов – бегство от выдуманных проблем

Появившийся в понедельник вечером на странице Владимира Яковлева в «Фейсбуке» пост под названием «Без шуток» понравился нескольким тысячам его читателей и вызвал удивление у еще большего количества людей. Но надо вначале сказать несколько слов о самом Яковлеве.

Простыми призывами уезжать никого не удивишь – и Яковлев пугает надвигающейся катастрофой

Сын одного из самых известных трубадуров перестройки, главреда «Московских новостей» Егора Яковлева, Владимир основал одно из первых в СССР частных СМИ – ставший в 90-е годы ведущей газетой страны «Коммерсант», после продажи которого в конце 90-х Березовскому уехал на Восток за буддизмом. В 2007-м основал интернет-журнал «Сноб», собравший вокруг себя цвет отечественных либералов-космополитов. Фигура заметная, пользующаяся авторитетом – да, со странностями характера, но интересная, как любой нестандартно мыслящий человек.

Уехав несколько лет назад в Израиль, Яковлев создал компанию «Возраст счастья» – читает лекции и организует семинары для тех, кто хочет и после пятидесяти вести активный образ жизни. Недавно запустил СМИ нового образца – «Мулбабар», который пока как-то не задался. Но скучно в Тель-Авиве 56-летнему Яковлеву – не отпускает его судьба оставленных в России «лучших людей». И в последние месяцы он пишет все более и более алармистские статьи – подбивающие не надеяться на лучшее, а уезжать из страны.

Еще в конце мая он говорил, что «мы, российские интеллектуалы, поэты, писатели, художники, дизайнеры, антрепренеры и бизнесмены, в очередной раз решаем, уезжать из страны или все-таки оставаться в надежде на перемены к лучшему», и советовал всем:

«Хотите – уезжайте. Хотите – оставайтесь. Но вот что главное: НЕ НАДЕЙТЕСЬ! Не ставьте свою жизнь, ее качество, наполненность и перспективы в зависимость от того, одумается ли очередной безумец, заседающий в Кремле.

С чего начинается родина? – вопрос, который давно уже никого не интересует. Чего добивается родина? – вот что хотелось бы понять. Хотелось бы. А надо ли?

В России пришел к власти тоталитарный режим, граничащий с фашизмом. Это очевидно и однозначно. Здесь не о чем говорить. Здесь нечего обсуждать... Как любой тоталитарный режим, он неизбежно погибнет, потому что тоталитарные режимы нежизнеспособны. Но когда это произойдет, абсолютно неизвестно.

...Люди, уезжающие сейчас из России, не эмигранты, а беженцы, потому что уезжают они из-за того, что ни жить, ни работать, ни растить детей в России сейчас нельзя.

Трагедия ли это? Это – огромная трагедия.

...Я почему-то думаю, что мы, российские писатели, ученые, журналисты и бизнесмены, вполне имеем право на нормальную жизнь при нормальной власти в нормальной стране. И если Россия не может этого предоставить, то не нужно тратить время и силы на пустые надежды. А нужно максимально быстро и с минимальными потерями для себя и для своей семьи переместиться в ту страну, которая это может предложить сегодня и сейчас».

Позиция не оригинальная – примерно то же самое говорят и другие известные эмигранты, перебравшиеся в Лондон, Париж, Тель-Авив или Ригу, а также их остающиеся в России единомышленники. Нужно бежать из Мордора – некоторые тут же добавляют, что после Крыма и 86 процентов рейтинга Путина надеяться не на что, народ быдло и всегда таким и был. Яковлев не доходит в своих текстах до откровенной русофобии – и на том спасибо. Но в последние дни, судя по постам в ФБ, произошел качественный скачок – теперь Яковлев уже не призывает уезжать, а просто кричит о надвигающейся катастрофе, обращаясь к людям с призывом «Спасайся кто может!».

Пост от 17 августа явно навеян приближавшейся годовщиной ГКЧП и интервью «Уезжайте, кто может, бегите», которое академик Юрий Рыжов, один из руководителей демократического движения в перестройку, дал одному из украинских СМИ (и которое Яковлев перепостил у себя за четыре дня до этого). Но Яковлев, как способный медийщик, пошел дальше – простыми призывами уезжать никого не удивишь. И он пишет о надвигающейся катастрофе, оговариваясь, что это лишь его интуиция, которая, впрочем, никогда его не подводила:

«Я уверен, что России в самое ближайшее время – недели, месяцы – предстоит один из двух сценариев.

Либо – смена власти с совершенно непредсказуемыми и опасными последствиями. Либо – тяжелейший социальный кризис с уличной преступностью, нехваткой самого необходимого и реальной опасностью для жизни и здоровья граждан.

Поэтому, безо всяких шуток:

Если есть возможность, УЕЗЖАЙТЕ И, ГЛАВНОЕ, УВОЗИТЕ ДЕТЕЙ.

Ок, не навсегда – на два–три месяца (это можно без визы), на полгода. Но – уезжайте. Если за это время ничего не произойдет и ситуация наладится, я сам буду рад ошибиться.#{interviewpolit}

Я понимаю, что те, кому сегодня 25–30, не чувствуют реальность таких сценариев. Я тоже их в этом возрасте не чувствовал. Пока однажды не вернулся из отпуска, не позанимался с утра спортом на «Динамо», не вышел из спортзала, не сел в машину и не обнаружил, что вместе со мной на красном светофоре у Белорусского стоят танки и другая разрозненная боевая техника.

Это было утро 19 августа 1991 года, утро ГКЧП. Три ночи подряд город с трепетом вслушивался в автоматные очереди за окнами. Тогда все чудом не кончилось смертоубийством.

В этот раз чуда не будет, потому что те, кто тогда были слабы, сегодня – сильны, а тех, кто тогда был в стране и имел возможность повлиять на ситуацию, сегодня – в стране нет...»

Яковлев не просто манипулирует читателем – он и сам в это верит, это видно из его комментариев к этому и последующему постам: «Я не говорю вовсе об опасности со стороны политики или революционном перевороте. Речь о социальном катаклизме, уличной преступности, погромах магазинов», или «каждый второй взрослый россиянин получает зарплату из госбюджета, и очень многие таким образом зависят от него на уровне «поесть»... 10 миллионов жителей России сегодня вооружены. Пять – по службе. Пять – по частным разрешениям». Он реально боится – и пытается напугать других. Естественно, чтобы «спасти их».

Причем обращается Яковлев преимущественно к молодежи – точнее, той ее «креативной части», которая попала под уже четырехлетнюю истерию о «надвигающейся катастрофе» – и сравнивает все с 1991 годом, когда, дескать, все было тоже внезапно. Выдуманные автоматные очереди, в которые вслушивался город – за три дня стреляли два раза на Садовом и Ленинградке – должны придать драматизма, ведь дальше Яковлев переходит к самому страшному – будет всеобщее насилие, и никто не будет в безопасности:

«Сейчас важно только, как мы будем людей спасать – живых людей, вне зависимости от их политических убеждений. Потому что очень скоро очень плохо, очень страшно и очень опасно будет абсолютно всем».

Яковлев приводит и научные аргументы, «два классических признака близких социальных катаклизмов»:

«1. Общее сильное недовольство населения АБСОЛЮТНО НЕВАЖНО ЧЕМ (в том числе и по совершенно различным причинам – но общее). 
2. Разделение общества, в здоровом варианте представляющего из себя огромную палитру разнообразных политических мнений, на два противоборствующих лагеря, занимающих прямо противоположные, лишенные каких бы то ни было оттенков позиции, в равной степени несущие высокий эмоциональный заряд по отношению друг к другу. 
Оба эти признака присутствуют сегодня в России. По моему ощущению, предстоящей катастрофы избежать уже нельзя».

Не стоит списывать апокалипсическое настроение Яковлева на наркотики или «иерусалимский синдром» (вид расстройства, появляюшийся у людей, поселившихся в Иерусалиме и ждущих «конца света»). Нет, это, к сожалению, вполне логичное завершение той истерии, которую раскручивала в своей среде наиболее радикальная часть российского либерально-западнического сообщества после поражения Болотной и возвращения Путина в Кремль.

Истерии на тему «пора валить», которую подогревали как местные властители их дум, так и уже уехавшие. Причем уехавшие давным-давно, и по совершенно другим причинам – впрочем, что-то общее с одной из прошлых волн эмиграции в нынешних призывах Яковлева есть.

В 1990–1991 годах, когда советская экономика из-за непродуманных реформ и начинавшегося сепаратизма стала давать ощутимые сбои – в частности, в столице появились те самые карточки на продукты, фотографии которых теперь любят публиковать в соцсетях сторонники Гайдара, немалое количество московских, питерских и прочих представителей «интеллигентных профессий» фактически бежали из страны. В основном как уезжавшие в Израиль – до которого, впрочем, многие не добирались – или в Германию, которая начала принимать советских евреев. Продавали квартиры, отказывались от хорошей работы – и срочно перебирались на Запад, «спасая детей».

И при этом важным мотивом было не только ухудшение экономической ситуации – несравнимое с тем, что произошло после 1992 года – а нагнетаемая в этой среде истерия на тему «растущего в стране антисемитизма» и «скорых погромов». Почвы для этого не было никакой – в качестве жупела раскручивали маленькое общество «Память» и человека, получившего огромный срок за антисемитские речи в ЦДЛ. Но десятки тысяч, если не сотни тогда уехали из страны вслед за такими же передавшимися из уст в уста призывами «Спасайте детей!».

А если бы остались, то спустя буквально год–два некоторые из них наверняка стали бы выгодополучателями от гайдаровских реформ и несправедливой приватизации – как, впрочем, и произошло с теми из эмигрировавших, кто быстро вернулся назад, почуяв запах больших денег.

Сейчас Яковлев пугает уже более широкую аудиторию – в которую попадает и часть молодежи, выросшей на абсолютно космополитическом «где хорошо, там и Родина». Проблем в стране хватает, в том числе и системных, доставшихся от эпохи безграничного господства «космополитичных коммерсантов». Но то, что сегодняшняя ситуация в стране не имеет никаких предпосылок для смуты и кровавого бунта и само направление движения России поддерживает абсолютное большинство народа, не означает, что в целевой аудитории к «предупреждениям» Яковлева все отнесутся как к бреду сумасшедшего.

Истерия в кругу «наших людей», давно уже живущих в созданной их демонами «параллельной России», помноженная на общий процесс виртуализации общения, дает свой эффект. Жалко будет, если вместе с теми, кто уже действительно задыхается – в основном, правда, от собственного гнева и понимания безвозвратного ухода такой уютной для паразитирования эпохи «без смыслов и ценностей» – и кому действительно нужно проветриться, поддадутся истерии и уедут жертвы корпоративной солидарности.

Уедут, чтобы потом обнаружить, что бежали от выдуманных проблем, став жертвой провокаций тех, кому просто было ужасно скучно и одиноко встречать старость в добровольной эмиграции. Эмиграции, вызванной личными душевными терзаниями и собственной русофобией – и ничем больше.