У Путина просто нет альтернативы

Владимир Путин не хотел быть президентом – он и сам не раз говорил об этом, да и все обстоятельства его выдвижения свидетельствуют о том же. То, что выбор слабеющего и манипулируемого Бориса Ельцина пал именно на 46-летнего директора ФСБ, конечно, определялось личными качествами Путина, но по большому счету было случайностью.

Ближайшие годы будут сложнейшими и решающими – и невозможно себе представить, что Путин вдруг решил бы отойти в сторону

Счастливой случайностью – ситуация во власти в 1999 году была такова, что легко мог подвернуться слабый человек, которого подчинила бы себе хищная элита временщиков-олигархов или персонаж, которого бы раздавил груз ответственности. Учитывая, что от первого лица тогда в буквальном смысле слова зависело не просто направление движения, но и судьба страны (дальнейший распад государства, начало чему положило бы отделение Северного Кавказа, был более чем возможным вариантом), появление в Кремле Путина можно считать исторической удачей.

Он не был готов к президентству – но честно впрягся в работу, постепенно все больше и больше осознавая ее не как вызов даже, а как крест, как служение. Это не пустые слова – точнее, они кажутся такими только тем, кто сам пуст, потому что не верит ни в народ, ни в Бога, ни в Россию, отчего и считает любую отсылку к высшим смыслам бессмысленной. Путин тоже не сразу проникся всеми смыслами и бременем высшей власти – но чем дольше, тем больше он становится именно выразителем и проводником национальных интересов.

Тут дело не только в приобретаемом им с годами опыте – хотя, конечно, он играет огромную роль. Дело в желании и умении чувствовать и осмыслять ход русской истории, реагировать на проблемы и вызовы не как современный западный политик (то есть марионетка олигархов, наднациональной и государственной бюрократии и медиа), а как национальный государственный деятель. Тот, кто отвечает перед своим народом не на выборах, а по совести, для кого «заветы и опыт предков» – это не фигура речи, а важнейший фундамент, кто не думает о рейтинге или выборных перспективах. Путин не думает о выборах – но выборы, в которые играют люди, думают о Путине.

Что сделал Путин за половину третьего срока? Конечно, неправильно отделять время после весны 2012 года от предшествовавшего периода путинского руководства – но все-таки можно посмотреть на то, что произошло. И тогда выяснится, что главным был даже не Крым – а то, что Путин окончательно освободился от ограничений, сковывавших его действия: как внешних, так и внутрироссийских. Эти оковы мешали не его волюнтаризму или самодурству (президент, в отличие от Хрущева, командный человек) – а его возможности делать то, что хочет и требует от него народ.

Само избрание Путина в 2012-м случилось вопреки желанию многих влиятельных сил – не только в стране, но и за рубежом. Пресловутая «болотная» была лишь внешним проявлением того резкого неприятия Путина, которое сложилось к 2011 году у немалой части нашей элиты – в первую очередь речь идет об олигархате и т. н. системных либералах, тех, кого сам Путин позднее назвал полуколониальной элитой, сформировавшейся в 90-е. Они хорошо чувствовали, что, вернувшись в Кремль, Путин начнет национализировать элиту – ликвидируя как ее двойную лояльность и космополитические привычки и идеологию, так и казнокрадские замашки. Для этой части «элиты» не имело никакого значения, что Путина поддерживает большинство народа. В 2012 году они хотели остановить его или как минимум ограничить ему свободу действий.

На эту тему
• ФОМ: Электоральный рейтинг Путина вырос до 74%
• Долгов: Рейтинг Путина не снился ни одному западному лидеру

Не получилось – попытка «болотной» навязать свою волю стране привела лишь к тому, что процесс национализации элиты и русификации самой атмосферы в обществе пошел даже быстрее, чем можно было рассчитывать. А категорическое неприятие Путина Вашингтоном привело после его возвращения в Кремль к резкому обострению отношений с атлантистами, перешедшему в открытую фазу с началом украинского кризиса.

США не хотели видеть Путина во главе России по очень простой причине. Они понимали, что Путин будет последовательно отстаивать национальные интересы, не откажется от курса на реинтеграцию постсоветского пространства через Евразийский союз. Демонизация Путина на Западе является лишь частью общей демонизации России – будь на его месте другой столь же принципиальный и самостоятельный человек, из него тоже лепили бы «Гитлера наших дней». У атлантистов проблемы не с Путиным – а с независимой Россией. Точно так же, как у отечественных космополитов и сторонников «России без Путина» проблемы не с Путиным – а с народом.

Сейчас Путин пользуется столь мощной и широкой поддержкой не потому, что, как любят утешать себя либералы, «власть нагнетает атмосферу «у России кругом враги», и не потому, что «зачистили всех настоящих оппозиционеров». А потому, что люди видят, что президент делает то, что они считают правильным и важным для России, как внутри, так и вне страны. И делает это не ради рейтинга, переизбрания, личных амбиций или интересов какого-то класса или сословия – а исключительно исходя из национальных интересов. Ключевое значение имеет то, что понимание национальных интересов у Путина и абсолютного большинства людей совпадает или очень близко.

Даже нынешний экономический кризис не угрожает переизбранию Путина – и не только потому, что все понимают, что он стал следствием конфликта с Западом. Кризис не окажет серъезного влияния на отношение к Путину, во-первых, потому что прошлый, 2008 года, он преодолел, работая премьером (а ведь это гораздо более уязвимая для критики за экономическую политику позиция), а во-вторых – потому что он, без сомнения, сумеет выстроить программу выхода и из этого кризиса.

В стране очень много нерешенных проблем – и с коррупцией, и с неэффективным управленческим классом, и с социальным неравенством, и с самой экономической моделью. Но народ понимает, что не все зависит от Путина и не все у него получается изменить и исправить. Люди не сомневаются в том, что большинство проблем Путин пытается решить в духе, отвечающем интересам большинства, а не элиты или какой-либо части общества. В этом – главная причина поддержки Путина большинством. В этом причина его высоких рейтингов и того, что большинство готово голосовать за него на следующих президентских выборах.

Понятно, что в 2018 году он снова будет выдвигаться – и снова победит. Он действительно не может уйти, и он действительно боится уходить. Но не потому, что ему есть что скрывать, и даже не потому, что к власти привыкаешь – а потому, что он ощущает ответственность за то, что делает, за процесс изменения России. России, которую штормит, которая переживает турбулентный переход от социалистического строя к какому-то другому, еще толком не сформулированному ею самой. И не Путин должен вывести формулу нового строя, но он хочет обеспечить стране возможность самой выбирать свое будущее.

У Путина есть немало опытных и сильных соратников – в высшем руководстве страны нет проблем с самодостаточными государственными деятелями, с профессионалами и стратегами. Путин вовсе не безальтернативен – в том смысле, что в его окружении есть люди, которые способны руководить страной и крепко держать штурвал в руках. Но они входят в одну команду с Путиным – и лучше других понимают, какую огромную практическую пользу приносит нахождение на вершине власти опытного президента. Тут, в офицерском кругу, речь идет не о личных амбициях – а о совместной, командной работе. Конечно, и в дальнейшем будут предприниматься попытки спровоцировать борьбу за власть в путинском окружении – на которую, кстати, вводя санкции, наивно делал ставку Вашингтон, наслушавшись наших отечественных «борцов с режимом» – но они не будут иметь успеха.

Россия уже тридцать лет живет в эпоху перемен – страна прошла через серьезнейшие испытания, а в последний год и вовсе оказалась в состоянии острейшего внешнего конфликта с мировым гегемоном. Ближайшие годы будут сложнейшими и решающими – и невозможно себе представить, что Путин вдруг решил бы отойти в сторону. Это не в его характере, и, что еще важнее, это не в характере России – отказаться от поддержки того, кто делает то, что должен.