Игорь Караулов Игорь Караулов Русские за рубежом тоже выбрали Россию

Люди, уехавшие из страны в последние годы, проходят трудную школу, в которой проясняется их отношение и к загранице, и к родной стране. Собственно, мы все проходим такую школу, но у них это прямо-таки интенсив.

2 комментария
Ирина Алкснис Ирина Алкснис На выборах президента ценится каждый голос

В силу феноменальной активности граждан, благодаря очередям на избирательные участки в самых разных уголках света, выбор России неоспорим – и для нас самих, и для остального мира. На таком фоне западные заклинания о непризнании их результатов выглядят просто жалким лепетом.

0 комментариев
Сергей Миркин Сергей Миркин Для Донбасса это были необычные выборы

Выборы для многих жителей Донбасса подобны именинному пирогу на день рождения. Мой товарищ из Донецка сказал, что, проголосовав, окончательно почувствовал себя полноценным гражданином России – хотя паспорт получил в 2020 году.

3 комментария
20 октября 2015, 21:50 • Политика

Коррупция становится смертельно опасной

Коррупция становится смертельно опасной
@ администрация Красногорского района/РИА «Новости»

Tекст: Петр Акопов

Громкие убийства в Красногорске имеют и политическое измерение – они связаны с борьбой с коррупцией. Конфликт, судя по всему, произошел в рамках «частно-государственного» партнерства откатно-казнокрадского типа. Вот только если раньше партнеры «решали дела» полюбовно, то по мере ограничения возможностей распила и роста риска наказания их отношения дали трещину – которая и привела к трагедии.

В понедельник подмосковный бизнесмен из Красногорска Амиран Георгадзе застрелил четырех человек – первого заместителя главы районной администрации, главу местных электросетей, своего партнера по строительному бизнесу и случайного прохожего.

Красногорская история встает в один ряд с арестами на Сахалине и в Коми

Взбесился Георгадзе из-за ссоры с Юрием Карауловым – вторым человеком в Красногорском районе, в кабинете которого вместе с хозяином он застрелил и директора «Красногорских электросетей» Георгия Котляренко. Еще до этого Георгадзе убил своего партнера Тристана Закаидзе – вроде бы из-за того, что тот предал его в отношениях с Карауловым, а Константин Смыслов был застрелен в тот момент, когда после убийств в районной администрации Георгадзе искал дом главы района Рассказова, чтобы расправиться и с ним.

Понятно, что убийства спонтанные – и, пока Георгадзе не поймали, следствие и пресса строят разные версии того, что вывело его из себя и стало причиной расстрела. Утром в понедельник одна из компаний Георгадзе была признана банкротом, и суд назначил внешнего управляющего для распродажи ее активов – это могло вывести из себя авторитетного предпринимателя. Но арбитражные суды, как правило, идут долго – и понятно, что новость о банкротстве не стала таким уж сюрпризом. Так что главной причиной было то, что у Георгадзе накопились претензии к властям. И понятно, что они были денежного характера.

Кто кому был должен, кто у кого что вымогал или требовал вернуть, установит следствие. Пока что СК озвучивает как главную версию то, что «Георгадзе, получавший ранее государственные заказы на строительство, в последнее время был лишен такой возможности». Внимание к строительному бизнесу понятно, учитывая, что убийца многие годы был одним из главных застройщиков города. Да и присутствие директора электросетей на разговоре в администрации свидетельствует о том, что речь наверняка шла о подключении какого-то из уже построенных Георгадзе объектов или получении разрешения на строительство новых. Уже называются и конкретные места его строек – но это все не так важно.

Интересней другое – Караулов и Георгадзе были давно и очень хорошо знакомы, и первого замглавы района называли реальным управляющим Красногорском, «решавшим все вопросы». Утверждать, что их связывали чисто формальные отношения, сложно – строительство и выделение земли курировал как раз Караулов, и понятно, что с Георгадзе, «местным олигархом», он раньше отнюдь не воевал. Напротив, все построенное Георгадзе без разрешения потом легализовывалось районной властью. Цену этой дружбы откроет следствие – но для характеристики Караулова достаточно сказать, что он фигурировал в знаменитом «деле подмосковных прокуроров».

Эта громкая история в 2011 году вскрыла связи целого ряда областных прокуроров с бизнесом, который они крышевали от самих себя. Караулову тогда инкриминировали махинации с дачными участками – за бесценок земли были проданы различным чиновникам, а также прокурорам нескольких городов и высокопоставленным чинам подмосковного УВД. Многие из них потеряли свои посты – но само дело постепенно развалилось, и часть фигурантов, в том числе Караулов, остались при должностях. Сейчас уже понятно, что для самого Караулова было бы лучше, если бы его сняли с района или даже посадили – по крайней мере, остался бы жив.

Ведь что стало происходить в последние годы? Несмотря на развал «дела прокуроров» и странную историю с делом Оборонсервиса, борьба с коррупцией среди номенклатуры в целом набирает обороты.

С одной стороны, Кремль ужесточает контроль за расходованием бюджетных средств. Причем не только через силовиков, но и через местных общественных активистов, привлекая ее в Народный фронт и региональные общественные палаты.

Одновременно гнет линию на национализацию и очищение элиты – с прошлого года введены декларации уже не только о доходах, но и расходах. На днях вступили в силу поправки, уточняющие понятие конфликта интересов у чиновника (это когда подряд на ЖКХ «внезапно» получает фирма, в которой дочь числится соучредителем) и обязывающие сообщать о таком конфликте как депутатов Госдумы, так и депутатов парламентов субъектов Федерации.

И главное – коррупционерам становится труднее «работать в поле». Если раньше за счет спайки с местными силовиками коррумпированные чиновники были более-менее спокойны насчет сбора компромата на них и возбуждения дел – потому что были как минимум в курсе, а как максимум могли замять дело уже на уровне своего района или города – то в последние два–три года количество внезапно арестованных вице-губернаторов, вице-мэров, а также глав районов и мэров стало расти. Да и о возбуждении дел стало узнавать сложнее. Следственный комитет и ФСБ перевели многие дела на уровень своих окружных управлений.

В этом году аресты вышли на новый уровень – весной впервые был задержан действующий глава субъекта Федерации, а в сентябре и вовсе была арестована вся верхушка Республики Коми, причем по новому для чиновников обвинению в организации преступного сообщества. Как тут не заволноваться тем из чиновников, которые привыкли к откатам или вообще выстроили свои бизнес-империи? И что делать? Правильно – попытаться минимизировать все нарушения. В надежде, что пронесет.

Вообще-то надеяться на то, что волна схлынет, глупо – но когда человек ворует 20 или 10 лет, он настолько привыкает к этому, что уже не считает себя виноватым. Мало кто из казнокрадов отважится уйти самостоятельно – во-первых, где гарантия, что, как только он потеряет пост, его не сдадут подельники из числа бизнесменов? Во-вторых, все надеются на свои связи и на то, что их не тронут – слишком высокие люди за них попросят в случае чего.

Ну и, в-третьих, просто не может же быть, чтобы это очищение власти и в самом деле было настоящим – так, надо переждать, пережить. Но на время, конечно, свернуть все операции, попытаться все проводить более-менее чисто, чтобы не подставляться. Вот только как это сделать в реальности?

Ведь отношения с клиентами давние, они уже как партнеры все, все-таки одно дело делают. Например, строят в Красногорске дома – и не год, и даже не десять. И привыкли к тому, что все схвачено – а тут вдруг Амирану нужно будет сказать, что подключить дом в нарушение положенных порядков сейчас невозможно. Никак невозможно. Не поверит ведь – затаит обиду. Тогда можно придумать другое объяснение – что в город приходит новый застройщик, какой-нибудь очень большой и связанный чуть ли не с Кремлем, и ничего нельзя с ним сделать.

Вполне вероятно, что-то такое и было в истории Караулова и Георгадзе. Испугался чиновник, а может, и почувствовал, что сжимается вокруг него кольцо, да и попытался убавить аппетиты старого клиента, а то и вовсе кинуть его.

Если страх перед органами оказался сильнее страха перед разрывом отношений или конфликтом с «чудным грузином», значит, борьба с коррупцией приносит свои плоды.

Начинают бояться воровать – когда смотрят на Гайзера, когда видят дела в соседних районах области. Конечно, Караулов и представить себе не мог, что Георгадзе начнет стрельбу – но случилось то, что случилось.

И не нужно говорить про «уменьшение пирога» вследствие кризиса – вот уж точно любимая тема либералов, которые готовы объяснить этим все что угодно. Дескать, кризис, денег для распила стало меньше, и вот большие казнокрады поедают средних, а средние – маленьких: внутривидовая борьба. Это взгляд изнутри коррупционного мира – а снаружи, со стороны русского государства, видно, что честные государственники во власти действительно пытаются перекрыть кислород казнокрадам.

И эту сложную и вызывающую огромное сопротивление коррумпированной части элиты работу они пытаются делать так, чтобы, с одной стороны, не сорвать резьбу и не скатиться в 37-й год (когда молотилка спецслужб вышла из-под контроля власти и стала перемалывать всех без разбора, включая самое себя), а с другой – сохранить работоспособность вертикали власти.

После ареста Гайзера месяц назад спикер Совфеда Матвиенко сказала, что она была в шоке, когда услышала об этом: «Ну невозможно. Уже, казалось бы, времена другие на дворе, требования ужесточились. Каждый чиновник, поверьте, сегодня под микроскопом – каждый его шаг, каждое его действие. Как люди не боятся? Почему идут на это?»

Конечно, и слова Матвиенко про микроскоп, и напоминание главы кремлевской администрации Сергея Иванова о том, что «самое главное – неприкасаемых в антикоррупционной деятельности нет», чиновники-казнокрады могут пытаться игнорировать и дальше. И продолжать исполнять свои «контракты» с бизнесом – ведь понятно, что возможности силовых структур вовсе не безграничны, и одновременно качественно разрабатывать много дел они все равно не могут. Можно ждать и ничего не менять – но тогда есть риск, что в момент икс, когда запахнет жареным и нужно будет срочно «рубить концы», к ним придет свой Георгадзе.

Привыкший к их безотказности – и не желающий слушать оправданий. Караулова убила не попытка исправиться, отказаться от коррупции – а то, что он попытался это сделать (или просто сымитировать) слишком поздно.

В прошлом году Путин на прямой линии ответил на лично им отобранный вопрос с призывом бороться с казнокрадами, как в Китае, публичными расстрелами. Президент ответил, что у нас нет смертной казни, но добавил, что он специально прочитал вопрос, «чтобы чиновники разных уровней видели настроение народа». Теперь же можно говорить, что коррупция убивает – в прямом смысле этого слова.

..............