Доллар спрячут за Сирией

Восьмой саммит «двадцатки», открывающийся сегодня в Петербурге, – главная ежегодная встреча мировых лидеров. Есть, конечно, еще и «восьмерка», но она все-таки представляет лишь Запад плюс Россию, а созданная после начала кризиса 2008 года «двадцатка» должна была заниматься поиском путей выхода мировой экономики из тупика, в который ее завели мировая финансовая система и ее дирижер США.

Должна была – но все эти годы ее действия в этом направлении успешно блокировались западными странами, то есть «семеркой». Причем основную роль в «семерке», как всегда, играют англосаксы: США и Англия, совершенно не заинтересованные в ослаблении своего контроля над мировой финансовой системой. Сама эта система нуждается в кардинальной переделке, но даже осторожные шаги в этом направлении воспринимаются англосаксами в штыки, потому что они прекрасно понимают, что изменение правил игры в мировых финансах приведет к потере ими того главного инструмента, что обеспечивает им положение мирового глобализатора. Без доллара нет «мира по-американски» – и никакие авианосцы и Голливуд не удержат Штаты на вершине горы. Поэтому и оттягивают решение денежного вопроса всеми силами – в первую очередь банально нагнетая международную обстановку.

Двадцатка» может превратиться в площадку, на которой идет противостояние двух сил: «семерки» и БРИКС

Старая схема – держава-банкрот (а американцы несостоятельны как в финансовом, так и в идеологическом смысле – мир больше не доверяет их системам) начинает использовать то, что у нее еще есть: военную силу.

«В кризисные периоды капитализм значительно ужесточает как внутреннюю, так и внешнюю политику, – говорит генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника Крашенинникова. – Во внутренней политике США мы наблюдаем отказ даже от тех небольших социальных обязательств, которые существуют, а во внешней политике они ищут более дешевые природные ресурсы и дополнительные рынки сбыта. С 2008 года случилось столько войн, сколько не наблюдалось за предшествующие годы: атака на Ливию и Сирию, беспрецедентное давление на Иран. И если в начале нулевых убеждение Джорджа Буша в необходимости атаки на Ирак заняло полтора года, то Обама с гордостью рассказывал, что атаку на Ливию удалось организовать всего лишь за месяц, – это к вопросу о его «голубиной» натуре».

Поэтому мы наблюдаем сейчас гораздо более агрессивную американскую политику, чем до 2008 года. И не случайно, по мнению Крашенинниковой, что все войны в эти годы происходят в регионе Большого Ближнего Востока, в который входит и север Африки: «Африка – это последний регион, где все ресурсы – к тому же дешевые – еще не взяты под американский контроль, и туда очень активно проникают китайцы».

Действительно, дело ведь даже не в глобальном военном превосходстве США над любой другой страной или даже военным блоком, а в том, что Штаты ведут игру (с применением военной силы или же с угрозой ее применения) против всех ключевых игроков одновременно: условно говоря, на китайском, арабском, русском и латиноамериканском фронтах. Прямые военные интервенции в этом случае являются лишь способами дать понять главным мировым державам: мы следим за вами, бьем по вашим союзникам, нынешним или будущим, и не позволим вам выстроить против нас глобальный фронт. И главное – очередная агрессия США становится в центр мировой повестки, моментально затмевает собой все другие темы и вопросы.

Так и сегодня, в те два дня, что будет проходить питерский саммит, все внимание мировой прессы будет привлечено к тому, как обсуждается сирийский вопрос, – и что уж там думать о мировой экономике. Даже генсек ООН Пан Ги Мун уже заявил, что в дискуссиях с лидерами стран на саммите в Санкт-Петербурге намерен сделать тему о ситуации в Сирии приоритетной. При этом и головы самих лидеров стран «двадцатки» будут заняты в первую очередь этой проблемой – хотя формально в повестке дня саммита она даже не стоит.

От каких же проблем отвлечет внимание предстоящая американская агрессия? Если говорить о тех финансовых вопросах, что волнуют сейчас мировых лидеров, то их два.

Первый – это ожидаемый отказ США от политики «количественного смягчения», то есть накачки Федеральной резервной системой экономики деньгами через скупку у банков долгосрочных казначейских ценных бумаг. Штаты занимались этим все годы после кризиса, и сейчас одна только угроза отказа от этой политики вызвала падение курса многих валют. После того как отказ станет фактом, может начаться бегство капитала из развивающихся экономик на Запад.

Так что весь мир в тревоге ожидает, пойдут ли американцы на уменьшение скорости работы печатного долларового станка. В контексте Сирии отказ от «компенсирования» выглядит просто: пока войска идут за границы Запада (впрочем, давно уже не признающего никакого иностранного суверенитета), капитал (пусть и накачанный ничем не обеспеченными деньгами) возвращается домой.

Вторая тема – это реформа Международного валютного фонда. Еще в 2009 году на саммите «двадцатки» было принято решение о передаче 6% квот и голосов МВФ развивающимся экономикам, то есть о перераспределении влияния стран – участников МВФ в пользу быстро растущих экономик вроде китайской, чье влияние на МВФ давно уже не соответствует той роли, что эта страна играет в мировой экономике. Но это соглашение так и не было выполнено, потому что Конгресс США не стал его ратифицировать. Хотя недавно появились сообщения о том, что одобрения можно ожидать этой осенью, в понедельник Сергей Лавров заявил, что задачу реформы квот в МВФ «пока решить не удается из-за противодействия со стороны некоторых ведущих членов «двадцатки».

На эту тему
• Путин: На полях G20 планируется принять «Петербургский план» развития экономики
• Белый дом: Обама не будет встречаться с Путиным на саммите G20
• Путин: Мировая экономика все еще в зоне риска
• Путин: Позиции оппонентов России по Сирии – никакие

Вопрос о реформе МВФ принципиален – это ключевой момент для перестройки мировой финансовой системы. Влияние МВФ не в том, что он дает какие-то кредиты, а в том, что он пишет правила игры для мировых финансов, говорит президент компании экспертного консультирования «Неокон» Михаил Хазин: «Китай будет категорически и жестко настаивать на изменении квот в МВФ, об этом же будут говорить и некоторые другие участники. И это создает для Запада очень серьезные проблемы. Если изменить квоты, то придется принципиально менять механизм принятия решений. Пока Западу удавалось затягивать принятие решения, но отказ сейчас может привести к тому, что у Запада будут большие проблемы: китайцы скажут, что если вы не хотите идти навстречу, то и мы не пойдем навстречу».

Для китайцев реформа МВФ сейчас приоритетный вопрос. Ведь для них самое главное – это внешние рынки, им нужен инструмент для стимулирования собственного экспорта, отмечает Михаил Хазин. Им нужно изменить правила игры под свои интересы: «У США и сейчас нет большинства голосов в МВФ, но если Китай увеличит там свою долю и при поддержке России и других стран начнет требовать изменения правил, то у США будет очень бледный вид. Ведь сейчас МВФ некоторые аспекты вообще не рассматривает, а тогда им придется это делать».

Среди важнейших последствий реформы МВФ – ослабление мировых позиций доллара, то есть удар по американскому господству.

«Отказ от доллара – это естественный процесс, и пока что он МВФ отчаянно тормозится, – говорит Михаил Хазин. – Но если будет существенное увеличение доли Китая, то МВФ перестанет 100-процентно поддерживать доллар, процесс отказа от него резко ускорится».

Никакая альтернатива МВФ в ближайшее время невозможна, поэтому Хазин скептически относится к тому, что на встрече стран группы БРИКС, которая пройдет на полях саммита «двадцатки», будут обсуждаться детали создания Банка развития и пула валютных резервов для стабилизации валют стран – участниц группы. Уставной капитал банка утвержден в размере в 50 млрд долларов, а в Питере будут решаться вопросы о распределении капитала и периоде его оплаты, местонахождении и руководителе банка.

«БРИКС – это экономическая фикция, механическое объединение стран с совершенно разными интересами, – говорит Хазин. – Конечно, можно пытаться приделать этой фикции бантики – вроде Банка развития, но это ничего не меняет. Единственное, что сегодня объединяет страны БРИКС, – это то, что их всех не устраивают те правила, которые устанавливает МВФ. Но только по той банальной причине, что эти правила в пользу США, как только речь идет о том, чтобы установить новые правила, выясняется, что России нужны одни правила, Индии – вторые, Бразилии – третьи, а Китаю – четвертые. Так что Китаю гораздо выгоднее получить возможность диктовать свои правила через МВФ. Кроме того, Китаю нужны сегодняшние рынки, а не будущие, поэтому МВФ его волнует куда больше».

А Вероника Крашенинникова считает, что Россия должна развивать альтернативные международные институты и организации: «Возможности противодействия действиям Штатов в рамках «двадцатки» достаточно ограничены. Зато они широки в рамках БРИКС, ШОС – и именно эти организации должны быть главными направлениями нашей работы, там мы должны выстраивать процессы в соответствии с нашими интересами, в значительной мере совпадающими с интересами наших партнеров по этим организациям. И нужно создавать альтернативные институты развития, которые, в отличие от Всемирного банка или МВФ, отвечают интересам нашего государства. Ведь когда страны берут деньги у ВБ или МВФ, то с этими деньгами приходят тяжелые политические условия, которые втягивают их в американскую политическую систему, в которой обыграть США невозможно».

Оба вопроса: отказ США от политики «компенсирующего смягчения» и реформа МВФ – будут в центре обсуждения на встречах в Константиновском дворце – реформа квот МВФ вообще заявлена председателем КНР Си Цзяньпинем как приоритетная. Но теперь обе финансовые темы волей-неволей увязываются с сирийским кризисом. Не в смысле торга – вы одобряете наше нападение на Дамаск, а мы увеличивает вам квоты в МВФ, – а в том смысле, что неуступчивость американцев по глобальным финансовым вопросам идет параллельно с их агрессивной внешней экспансией. И это явная демонстрация: мы не только не собираемся уступать лидерство, но даже не готовы сбавлять обороты своего силового наступления и идти на ослабление контроля над мировыми финансами.

«Цели США в рамках «большой двадцатки» состоят в расширении зоны действия принципов своей финансово-экономической системы на другие государства, – говорит Вероника Крашенинникова. – В «двадцатке» много стран, которые уже имеют такую же систему, как в США, но есть и страны БРИКС, на которые англосаксонская глобальная финансово-экономическая модель должна, по мнению США, распространиться. Все эти страны нужно включить в глобальный рынок, чтобы расширять свои рынки сбыта, получать дешевую рабочую силу и доступ ко все более дешевым полезным ископаемым.

Так что в рамках «большой двадцатки», как и во всей системе международных отношений, США продвигают свои финансово-экономические принципы. И когда какое-то государство подписывается под этими принципами, то противодействовать им становится достаточно сложно. В рамках системы, разработанной и ведомой англосаксами, выиграть невозможно – это как в казино, где ты играешь по правилам заведения».

При этом в Вашингтоне не могут не понимать, что все равно в краткосрочной перспективе им придется пойти на реформу мировой финансовой системы, в противном случае под ее обломками окажутся похоронены в первую очередь сами США (если, конечно, не рассматривать версию о том, что даже это не остановит ту часть мировой олигархии, что стоит за ФРС, – она просто перенесет свой операционный центр в Гонконг).

Точно так же США зашли в тупик и со своей функцией «мирового жандарма» – вследствие как невозможности управлять ими же посеянным хаосом, так и роста сил противников, в первую очередь Китая, и возвращения в «большую игру» России, все более активно отстаивающей свои геополитические интересы.

Американский план глобализации провалился – и сейчас еще можно обсуждать, есть ли вообще у США хотя бы теоретическая возможность соскочить с несущегося под откос паровоза, в который они пытались загнать все остальные народы. Скорее всего, этого шанса просто нет, и поэтому отказаться от претензий на мировое господство для США будет равносильно подписанию смертного приговора.

А воюя, диктуя и печатая, они еще могут рассчитывать продлить свое царствование на какое-то время – кто знает, может быть, на 10–15 лет, а при особо удачных обстоятельствах и на четверть века. Сколько стран за это время будет брошено в топку американского паровоза? Во многом это зависит от позиции России, чей голос становится все тверже, а слова – все конкретнее. Действия же мы сейчас можем наблюдать в Средиземном море, где к четырем нашим военным кораблям скоро присоединятся еще два.

«Для России очень уместно использовать саммит для обсуждения сирийской тематики, – считает Вероника Крашенинникова. – С точки зрения российских интересов это последняя возможность остановить американскую агрессию – и нам выгодно ее использовать. Это же отвечает и интересам Китая. А Вашингтон рассматривает саммит как возможность выстроить другие государства под свои интересы. Конечно же, этот будет очередной и очень напряженный раунд давления на президента Путина и на других членов Совета Безопасности с тем, чтобы они согласились на американскую атаку. У США есть очень много инструментов воздействия на другие страны, и они будут пытаться их сломать через колено. И в этом плане мы США не изменим. Но то, получится ли у них задуманное, во многом зависит от наличия у России политической воли к сопротивлению и противодействию многоплановой американской агрессии».

Своим примером Россия воодушевляюще действует и на другие страны – и постепенно «двадцатка» может превратиться в площадку, на которой идет противостояние двух сил: «семерки» и БРИКС. Именно там будут разыгрываться большие мировые шахматные партии между двумя блоками. Сторонниками глобализации по-англосаксонски и цивилизациями, не желающими быть топливом для строительства вавилонской башни «единого миропорядка».