Сломать поодиночке

Заявление о том, что его хотел убить Саид Амиров, Сагид Муртазалиев, председатель отделения Пенсионного фонда по Республике Дагестан и депутат Народного собрания, написал еще в июне – через несколько дней после того, как арестованного в своем рабочем кабинете мэра Махачкалы вывезли на вертолете в Москву. Хотя сам Амиров отвергает все обвинения и говорит, что он последовательный борец с терроризмом, никто в республике не удивляется тому, что вопросы борьбы за власть могли решаться такими способами.

Сначала разобраться с одним кланом, а потом – последовательно со всеми другими – это единственно правильная линия

Действующее в республике вооруженное подполье часто использовалось – напрямую и косвенно – враждующими кланами для борьбы за власть. Да и до его появления, начиная с 90-х годов, в Дагестане физическое устранение конкурентов стало нормой – что в бизнесе, что во власти. Десятки убитых высокопоставленных чиновников, на Амирова было совершено 15 покушений, пытались убить и бывшего чемпиона мира по вольной борьбе Муртазалиева (а еще до этого, во время ссоры в московской сауне, он застрелил двух чеченцев – следствие признало это самообороной), погибли множество депутатов, силовиков (в том числе министр внутренних дел), только в этом году были убиты два члена республиканского Верховного суда.

Но главная проблема Дагестана не в том, чтобы прекратить войну кланов, и даже не в том, чтобы сломать грандиозную коррупцию, а в том, чтобы изменить сами принципы формирования и функционирования местной власти. И для этого мало даже того, чтобы вслед за Амировым последовал Муртазалиев (а в офисе Пенсионного фонда в начале этого месяца уже прошли обыски, которые стали явным предупреждением), пользующийся в республике не менее жестокой репутацией.

«Коррупция – лишь одна из частей установившего в Дагестане порядка, то, что бросается в глаза, – говорит глава аналитического бюро Alte Et Certe, ведущий программы «Кавказская политика» на радио «Голос России» Андрей Епифанцев. – Когда ослабели государственные институты, пришла власть кланов. Как в Средние века, когда ослабла власть королей, поднялись мятежные бароны, так и у нас появились региональные бароны. И они борются как с государством, чтобы оторвать больше полномочий, больше денег, так и между собой. И в этой борьбе используют все методы.

История с подготовкой покушения на Муртазалиева, которое должно было быть терактом, очень четко показывает и изменение структуры самих терактов: если раньше те из них, что были связаны с Чечней, проходили под зеленым знаменем ислама и с лозунгами «Русские, вон из Чечни», то теперь значительная часть происходящих в том же Дагестане терактов – это борьба кланов между собой, которую они потом выдают за происки ваххабитов и антироссийских движений. И на основании этого они не только сами укрепляются, но еще и апеллируют к Москве, говорят о том, чтобы им дали больше денег и полномочий, чтобы их не трогали, потому что они в таком страшном ваххабитском окружении, и что, мол, они сами все уладят. Есть и реальные ваххабиты, но против них эти дагестанские князьки выступают потому, что они несут совершенно другой тип власти, который снесет их, так что они бьются с ними с помощью своих ЧОПов не за Россию, а за то, чтобы сохранить свой феодальный строй».

Группа Амирова контролировала не только столицу, но и ряд горных районов, населенных в основном даргинцами (фото: ИТАР-ТАСС)

Амиров и Муртазалиев входили в очень узкий круг «сильных людей» Дагестана. Он сформировался во времена правления бывшего почти полтора десятилетия главой республики Магомедали Магомедова и включал в себя представителей самых заметных дагестанских народов. Вершину его составляли четыре человека – фактически они и являются главными удельными князьями.

Самым влиятельным был Амиров – его группа контролировала не только столицу, но и ряд горных районов, населенных в основном даргинцами. Даргинцем был и глава республики Магомедов, но, в отличие от Амирова, он был не «беспредельщиком», а чиновником старой советской школы, так что его влияние как главы региона уступало амировскому.

В союзе с Амировым выступал мэр Дербента лезгин Имам Яралиев, являющийся самым влиятельным из политиков Южного Дагестана.

Самый многочисленный и долгое время правивший Дагестаном народ – аварцы – имел до прихода к власти своего соплеменника, нынешнего главы республики Абдулатипова (не завязанного на клановые интересы) двух основных вождей – борцов вольного стиля: Сагида Муртазалиева, руководителя отделения Пенсионного фонда по Дагестану, контролировавшего несколько аварских районов республики (считается, что у него также хорошие отношения не только с аварскими олигархами братьями Магомедовыми из группы «Сумма», но и с лезгином Сулейманом Керимовым), и Сайгидпашу Умаханова, мэра Хасавюрта.

«Если в тот момент, когда взяли Амирова, другие кланы поняли, что сейчас будут громить их всех, то они могут объединиться перед лицом внешней опасности (как это делали чеченские боевики), это может быть очень опасно, – говорит Андрей Епифанцев. – Пока что я знаю, что остальные кланы приветствовали арест Амирова, но с условием, что их не будут трогать. Таких гарантий им никто не может дать, но пока что мы видим, что активной борьбы против них не ведется. Хотя и были обыски у Муртазалиева, но пока что второго дела Амирова нет. Когда оно появится, можно будет говорить, что Абдулатипов радикальными методами борется против системы в целом.

Но, может быть, он и правильно делает, что не торопится, если он действительно пришел не для того, чтобы убрать самого опасного конкурента, которым был Амиров, а чтобы сломать систему. Если политика Москвы исходит из того, чтобы сначала разобраться с одним кланом, а потом – последовательно со всеми другими, то это единственно правильная линия. Она объясняется недостатком сил – государственные институты и силовики там толком не действуют, им сложно все быстро разрулить. Но эта тактика конечна, потому что когда они начнут убирать второго и третьего, все остальные объединятся. Так что очень важно не допускать ухудшения ситуации, не вызывать общего чувства опасности у всей элиты. По крайней мере до конца февраля. Потому что война в Дагестане, особенно накануне Олимпиады, никому не нужна».

На эту тему
• СМИ: Экс-мэр Махачкалы Амиров планировал сбить самолет своего оппонента
• МВД заинтересовалось пенсионными деньгами Дагестана
• Экс-мэр Махачкалы стал фигурантом дела о подготовке теракта

Еще до начала кавказской войны Россия выстраивала отношения с местными территориями, пытаясь привлечь на свою сторону постоянно враждовавших между собой ханов, эмиров и просто авторитетных вождей. Социальный конфликт внутри дагестанского общества выплеснулся в итоге в кавказскую войну, в которой то одни, то другие соратники Шамиля периодически переходили на сторону России и возвращались обратно. С завершением войны клановое управление дагестанским обществом сохранилось, но после прихода советской власти оно подверглось сильнейшим изменениям.

Большое количество русских (их доля в республике доходила до четверти населения), ликвидация знати, феодалов и духовенства, социальное равенство, переселение и миграция с гор в города и на равнину привели к серьезным изменениям как в отношениях дагестанских народов между собой, так и в их восприятии центральной российской власти. В республике осознанно проводилась политика квотирования при назначении на руководящие посты – так, чтобы не обидеть ни один из дюжины основных народов Дагестана, – и понятно, что клановость сохранялась, но все же в сильно урезанном, а главное, поставленном в жесткие рамки виде. Даже тогда, когда на местном уровне люди сталкивались с коррупцией и явном покровительством «своим людям», они продолжали видеть в Москве справедливого начальника, которому можно пожаловаться и от которого можно ждать помощи.

В 90-е годы контроль Москвы над регионом не просто ослаб – он исчез. Кланы не только восстановились – они достигли небывалого могущества. А их щупальца вылезли далеко за пределы республики – работы в самом Дагестане мало, а на просторах России времен дикого капитализма охотники добывали богатые трофеи. При этом в самом Дагестане народ полностью потерял веру в то, что от Москвы можно добиться справедливости, – вся власть оказалась в руках местных чиновников и «сильных людей», не ограниченных вообще ничем. Но сейчас, спустя 20 лет, Москва все же взялась за забытый Дагестан – символом этого стало назначение независимого от местных Абдулатипова. Началась чистка – уже уволены многие главы районов, отданы под суд несколько депутатов, заводятся уголовные дела. Конечно, эту линию проводят федеральные силовые структуры и их региональные подразделения, но и позиция местной власти, переставшей препятствовать следствию, тоже важна.

«Полностью сломать клановую систему невозможно – можно поменять одни кланы на другие, правда, изменив при этом некоторые правила игры в сторону государства, – считает Андрей Епифанцев. – И от этих изменений не уйти, потому что то, к чему мы сейчас пришли, это не просто крах российской государственности, а насаждение иной государственности, не всегда даже светской. Так что разгром нынешних кланов в Дагестане станет тактической победой. Кроме того, элиты не должны бронзоветь, их периодически нужно перетряхивать, так что и в этом случае это правильный ход».

Сагид Муртазалиев, председатель отделения Пенсионного фонда по Республике Дагестан и депутат Народного собрания (фото: РИА "Новости")

Показательно, что за последнее время вокруг дагестанских кланов происходят события, никак не связанные между собой, но очень четко характеризующие тот факт, что их влияние начинает ослабевать и на федеральном уровне. Арест мэра Махачкалы Амирова, проблемы у олигарха Керимова, начавшиеся после ареста в Минске топ-менеджера принадлежавшего ему Уралкалия Баумгертнера, ликвидация после событий в Бирюлево овощебазы, принадлежавшей выходцам из Дагестана, – все эти события имеют совершенно разные причины, и пострадавшими в них оказываются разные кланы. Но тенденция вырисовывается очень простая: большим людям, связанным с Дагестаном, больше не дают нарушать закон. Если изнутри Дагестана кланы всегда воспринимались как в первую очередь этнические – даргинец Амиров, аварец Муртазалиев, лезгин Керимов, – то для Москвы все это было вторично. Главное, что понимали в Москве: в республике все коррумпировано, правят кланы, все настолько запущенно, что непонятно, что с этим делать. И главное – чьими руками.

Вариант Чечни, когда один сильный вожак строит всех, в Дагестане не проходил – слишком много народов, все неизбежно воспринимается через национальные очки, да и в целом ситуация в элите столь запутанна, что постороннему и не разобраться. А своих почти и нет – русское население стремительно убывает, силовики, присланные из других регионов, или конфликтуют с местными властями, или коррумпируются. Но все-таки после назначения в январе нового главы республики – давно уже московского дагестанца Абдулатипова – центр решился приступить к наведению порядка в республике. Альтернативы этому, в общем-то, давно уже не было – если ничего не делать, взрыв неминуем.

«Если ничего не изменять, то мы прямым курсом идем к распаду страны, к войне всех против всех в Дагестане, к «третьей чеченской» на его территории, – говорит Епифанцев. – Есть три угрозы для Дагестана. Первая – если вдруг, например, в случае резкого падения цен на нефть государство больше не сможет в прежнем объеме дотировать дагестанскую экономику – и вместо  85% дотаций будет 30%, то это приведет к катастрофе, к тяжелейшей внутренней борьбе, к военным действиям внутри республики.

Второй вариант – нарастание радикальных исламских настроений. Они будут расти как альтернативное средство восстановления порядка и справедливости, как выход из кризиса. И это приведет не только к внутреннему конфликту, но и к его выходу за пределы республики.

И третья угроза – то, что на бытовом уровне в России граждане все больше выступают против нахождения в составе федерации республик Восточного Кавказа».

Для того чтобы этого не произошло, нужно поднимать местную экономику. Но в нынешних условиях это невозможно, говорит Епифанцев, потому что кланы умеют только делить, а не прибавлять и умножать:

«Делить поток федеральных денег и те активы, что есть в Дагестане: ресурсы, землю. Но исправить ситуацию только посадками амировых невозможно – нужно что-то давать взамен. Прозрачные отношения бизнеса и власти, народа и власти, чтобы социальные институты возрождались, чтобы гражданское общество контролировало власть. Нужно развивать там производство, как в городах, так и на селе. В Дагестане очень тяжелая ситуация с безработицей, не только потому, что там большое население, но и вследствие ухода жителей из села в город. Много дагестанцев едут в Москву и Питер, в другие города, но ведь плохо не то, что их там много, а то, что они закону не подчиняются. Если государство сможет сделать так, чтобы закон работал, то и никакие диаспоры не нужно будет привлекать. Тем более что они никого толком и не контролируют».

Чтобы Дагестан не взорвался, нужно отнять власть у кланов, которые строили свою власть на страхе и воровстве. Но побороть всю дагестанскую коррупцию невозможно, потому что, кроме того, что объясняется местной спецификой, есть и совершенно общероссийские причины. Без жесткого подавления коррупции на всех этажах федеральной власти вырвать Дагестан из когтей кланов не удастся.