«Пока петух не клюнет»

Одним из новых масштабных проектов, реализовать который придется Владимиру Путину уже в статусе президента, является государственная компания по развитию Сибири и Дальнего Востока.

Пока о ней официально известно достаточно мало. Газета ВЗГЛЯД подробно писала о формальной стороне дела, но вопросов осталось куда больше, чем ответов. Также стоит отметить, что одной из немногих внятных новостей, посвященных компании, оказалось сообщение о противодействии, которое проекту оказывает Минфин.

По моему глубокому убеждению, в той ситуации, в которой мы сейчас находимся, только ручное управление по приоритетным задачам может спасти ситуацию

Эксперт по региональному развитию и один из участников разработки стратегии развития Дальнего Востока, легшей в основу идеи о госкомпании, Иван Огнев в интервью рассказал, чем именно – вопреки всем противодействиям – будет заниматься новая компания, зачем она вообще нужна и как она будет оформлена законодательно.

ВЗГЛЯД: Иван Александрович, законопроект о госкорпорации уже есть?

Иван Огнев: Во-первых, не о госкорпорации. Создаваемая структура называется «государственная компания», потому что «государственная корпорация» – это форма, описанная в Конституции, а государственная компания в виде автономной некоммерческой организации может существовать без столь сложных движений.

Проект закона есть, он разработан Минэкономразвития и планируется к внесению в Думу в сентябре.

ВЗГЛЯД: Какова логика этого закона?

И.О.: Есть мировой опыт, который говорит о том, что для того, чтобы реализовать большой проект развития территорий, причем макротерриторий, нужны выделенные правовые условия и особые инструменты, к коим относится такая форма, как корпорация по развитию или компания по развитию. Есть масса примеров их эффективной работы. В Китае функционируют институты развития отдельных регионов. В США в 1930-х гг. было создано Управление долины реки Теннесси, ставшее двигателем развития семи депрессивных штатов. Что предлагается, собственно говоря, сделать? Предлагается новая форма правовых отношений – договор партнерства, который позволит выстроить вне не всегда эффективного государственного аппарата, вне системы взаимоотношений на уровне регионов систему, благодаря которой инвесторы смогут в некий перечень приоритетных проектов с облегченным режимом реализации приносить деньги, технологии, управленческие практики и так далее.

ВЗГЛЯД: Это так необходимо?

И.О.: Да, потому что сегодня мы все живем в ожидании второй волны кризиса. И для России категорически важно обеспечить удобные условия для вложения в ключевой макрорегион страны. Ключевой, в том числе, и по причине того, что именно Азия является локомотивом роста буксующей мировой экономики, и Россия не должна упустить шанс для азиатской интеграции, для участия в международном разделении труда в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Чтобы проекты были запущены в течение ближайших двух-трех лет и уже вышли на стадию реализации, действовать нужно уже сейчас. Можно либо менять ситуацию в стране в целом и говорить: «У нас прекрасная страна, инвестируйте в Россию, а конкретно, в том числе, и на Дальний Восток», либо хотя бы в одном месте создать заповедник торжества свободного рынка и защиты прав инвесторов по аналогии с тем же «Сколково». Здесь ровно такой же принцип. Это просто большая территория, огромная по площади, но при этом минимальная по населению, для которой делаются другие условия для того, чтобы завлечь туда инвесторов. Вложения требуются колоссальные.

#{image=616231}ВЗГЛЯД: А к чему срочность?

И.О.: Ответ очень простой. Не только Китай, но и такие страны, как, например, Малайзия, скоро начнут – в связи с ростом экономики – искать новые площадки для размещения производств и все той же покупки ресурсов. Если мы не станем их партнерами (а проще говоря, на этой волне, уцепившись, не выедем), то тогда уже вообще все. Сейчас с нами пока еще хотят работать, но бюрократия и дезорганизация мешают. Через пять лет работать будут уже без нас.

ВЗГЛЯД: К вопросу об организации. Компания – коммерческий проект. И тут же пошли слухи о том, что мы отдаем Сибирь и Дальний Восток в частные руки...

И.О.: Это категорическая неправда. Речь идет об автономной некоммерческой организации в собственности Российской Федерации.

ВЗГЛЯД: Все замкнуто на Путине?

И.О.: Да, руководитель компании напрямую подчиняется президенту.

ВЗГЛЯД: А кто будет подчиняться ему? То есть в каких отношениях эта полугосударственная структура будет находиться с вертикалью исполнительной власти: есть же федеральные министры, агентства, есть полпредство, есть губернаторы, у них есть администрация. В этой структуре компания – она где?

И.О.: Рядом с исполнительной властью. Это не орган государственной власти, но это имеющая отношение именно к исполнительной, федеральной ветви власти структура, занимающаяся реализацией инвестиционных программ.

ВЗГЛЯД: Может ли руководитель этой структуры взять и уволить губернатора?

И.О.: Нет, не может. Президент отстраняет по недоверию, если вы говорите о некоем «увольнении».

ВЗГЛЯД: Послушайте, то есть он не может ничего сказать губернатору Хабаровского края? Или может? А губернатор ему в ответ: «Да я тоже к Путину хожу, как и вы ходите, давайте мы будем ходить к Путину вместе и жаловаться друг на друга». А там таких губернаторов десять. И вот они по очереди будут ходить и торпедировать проекты, которые им не выгодны

На эту тему
• Александр Разуваев: Или Цезарь, или ничто
• В первый день работы Путин подписал 11 указов стратегического характера
• Минфин жестко раскритиковал идею создания корпорации развития Сибири и ДВ
• Какая структура будет заниматься развитием Дальнего Востока, пока не решено

И.О.: Их там семнадцать.

ВЗГЛЯД: Бедный Владимир Владимирович...

И.О.: Нет, все будет не совсем так мрачно. Предполагается, что перечень приоритетных инвестиционных проектов (то есть всего того, по поводу чего разные чиновники могут ходить к президенту, испытывая свой лоббизм на прочность), как и порядок их отбора, согласно законопроекту, должен определяться правительством. Готовится, насколько мне известно, проект нормативного акта, в котором этот порядок очень четко описывается в соответствии с критериями оценки.

ВЗГЛЯД: Этим будут заниматься какие-то отдельные министерства?

И.О.: Судя по тому, что ушел Виктор Басаргин, я думаю, что Министерства регионального развития уже не будет, а будет укрупненное другое ведомство – это явно его задача. Минфин и Минэкономразвития тоже не останутся в стороне.

ВЗГЛЯД: То есть аппаратная война будет на этом уровне?

И.О.: Если для президента руководитель компании является лицом, профессионализму и мнению которого он доверяет и которому он делегирует достаточно большой объем полномочий, то какие бы там аппаратные переигрывания дальше ни начинались, решение будет за ним, за руководителем компании. Надо понимать, что для первого лица – это ведь как в свое время вице-король Индии: наместник, не губернатор.

ВЗГЛЯД: То есть мы идеологически делаем Сибирь, Дальний Восток нашей Индией? Колонией?

И.О.: Нет. Ни в коем случае, и это нужно отметить отдельно. Я говорю о статусе, а не об отношении к территории. Это вовсе не отношение к Сибири и Дальнему Востоку как к колонии. Это скорее вариант выделения, логика совершенно другая. Допустим, в Бразилии есть программа «Вперед, Бразилия!», там порядка сорока проектов, которые были реализованы и реализуются в рамках этой программы, и руководитель проекта докладывал напрямую президенту. Речь идет о «точке входа», точке принятия решений. Если, условно говоря, по каждому проекту клерки сначала региональной администрации, потом еще какой-нибудь администрации, какого-нибудь секретариата будут заниматься высиживанием на документах, то понятно, что пройдет и три года, и десять лет – и ничего не будет. Тогда действительно оправдается ваш пессимистичный прогноз: «Ну, как обычно».

ВЗГЛЯД: Это не пессимистический, а реалистический прогноз, потому что огромное количество разных региональных чиновников – они же все равно ничего не делают, и вряд ли эта компания каким-то образом заставит их что-то делать.

И.О.: Да, разумеется. Всю эту региональную блудню и нужно обойти.

#{smallinfographicleft=564695}Вот типичный пример: есть федеральная целевая программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона. В нее, равно как и во множество других федеральных целевых программ, проекты собираются снизу. Обычно организуется некая «точка сборки» либо в департаменте по территориям, либо по экономике, куда попадает некий общий проект, в котором описано все: начиная от системы канализации в поселке таком-то и заканчивая строительством какого-нибудь завода. Сами понимаете, как обычно эта система работает и кто попадает в этот перечень проектов. Даже на уровне региона сразу разворачивается битва, смысл которой состоит только в том, чтобы всеми правдами и неправдами включить в список своих. Вся моя работа на региональном уровне показывает, что никогда человек со стороны в этот перечень не попадает. И как только ты видишь составление на региональном уровне именно перечня региональных приоритетных проектов, знай: министр экономики или руководитель департамента решил поднаварить. К сожалению, в последнее время в некоторых регионах этим увлеклись.

ВЗГЛЯД: И компания эту ситуацию в корне меняет?

И.О.: Она ставит иную задачу: вместо выстраивания масштабных процедур в целом по стране, вместо того, чтобы пытаться в очередной раз перестроить или пересобрать, отремонтировать эту машину на ходу, предлагается рядом быстро построить более современный, более качественный, безо всех этих всех грибков, паразитов и т.д. инструмент, которым начать работать. Это же ненормально, когда ты живешь в квартире и одновременно делаешь в ней ремонт. Практика, к сожалению, такова. Но обычно, вообще-то, по правилам ты выезжаешь, там кто-то делает ремонт, потом ты заезжаешь. Собственно, и здесь предлагается пойти по такому пути, правильному. Он непривычен для большинства, к сожалению, потому что на самом деле все по-другому живут.

Особый порядок регулирования хозяйственной деятельности, особый порядок привлечения людей – вот смысл компании по развитию Сибири и Дальнего Востока. Существует клубок проблем, который, на самом деле, комплексно надо решать, а для этого нужно, чтобы не по разным ведомствам размазывалось шестьдесят задач, а чтобы они были собраны вместе и могли эффективно решаться.

ВЗГЛЯД: Послушайте, у нас же есть особые экономические зоны? Этого мало?

#{image=619404}И.О.: Мало, конечно. Есть на том же Алтае особая экономическая зона – игорная, а в Иркутске – туристическая, но и то, и другое – как лекарство: болит живот – пьешь что-то от боли. Но эти таблетки не спасают тебя, например, от депрессии. Одно дело – те меры стимулирования, которые предназначены для развития портовой инфраструктуры или туристической и совсем другое дело – точечные меры, которые предназначены для того, чтобы развивалась транспортная или энергетическая инфраструктура. Масштабы задач разные.

ВЗГЛЯД: А местный криминальный и полукриминальный бизнес, сросшийся с местной властью – что будет с ним?

И.О.: Скорее нужно искоренять, а не легализовывать.

ВЗГЛЯД: А вот как? Во Владивостоке мэром был человек по кличке Винни-Пух, и это же не детсадовская кличка, а воровская...

И.О.: Бизнес винни-пухов и прочих товарищей на чем строится? Губернатор и мэр зарабатывают на твердых бытовых отходах, на лесе, воде, на строительстве, на распределении земельных участков, на откатах по социальной сфере, на полицейских поборах. Все эти цепочки не впрямую контролируются мэром или губернатором, региональными властями, но они, как обычно практика показывает, всегда в доле. Что предполагается в госкомпании? В госкомпании – распоряжение недрами, у нас второго ключа нет уже давным-давно у губернаторов. Лесной фонд – тоже часть федеральных земель. Строительство инфраструктуры – да, транспортной, в первую очередь. Вот будет возможность сравнить, насколько будет эффективно организована работа по прокладке той же самой дороги какой-нибудь, из точки А в точку В через госкомпанию, а насколько дороже или (вдруг, мало ли) дешевле будет такая работа через какой-нибудь региональный дорожный фонд. Тоже вариант, кстати.

ВЗГЛЯД: То есть, давайте прямо: у нас на региональном уровне совсем уже прямо все настолько запутано, коррумпировано и неэффективно, что гораздо проще, чем все это раскопать, пересажать винни-пухов и так далее, придумать вообще новую структуру?

И.О.: Раскапывать – это минимум год. А если тебе остается три года, то ты треть из него готов выбросить или нет? Вот в конкретных числах: три года на запуск и десять лет на всё. Недавно звучало: «Не считайте в годах, считайте в днях». Это тысяча дней. И ты из тысячи убираешь одну треть. Это нормально? Это ненормально. Еще при этом не факт, насколько коррумпированная во многих регионах система судейская, прокурорская – она сама будет работать или нет? Посмотрите, какие идут постоянные войны даже внутри силового сообщества, между Следственным комитетом и прокуратурой, например.

ВЗГЛЯД:  Совсем уже ручное управление?

И.О.: Да, по моему глубокому убеждению, в той ситуации, в которой мы сейчас находимся, только ручное управление по приоритетным задачам может спасти ситуацию. А как только вопрос уходит на уровень даже среднего менеджмента, сразу включаются различные интересанты, которые, по сути, блокируют исполнение любых программ. Вот у нас в любом из нефтяных регионов есть затраты, впрямую прописанные у нефтяников на рекультивацию загрязненных земель. Есть Росприроднадзор, Ростехнадзор, местная какая-нибудь природоохранная прокуратура, мэр и губернатор, департамент природных ресурсов и какой-нибудь департамент экономики муниципалитета. У каждого есть какая-нибудь компания, и все заняты только тем, чтобы именно местные таджики, узбеки или казахи, киргизы его компании землю лопатами куда-нибудь перекидали. Понятно, что никакого эффекта от этого нет.

ВЗГЛЯД: И, наконец, какими деньгами будет распоряжаться компания? 

И.О.: Первое – предполагается, что это будут средства от сервиса в виде сопровождения инвестпроектов. Предполагается, что это будут средства от распаковки, условно говоря, продажи тех же проектов, которые компания сможет доводить до уровня запуска. То есть госкомпания получила лицензию на недра, дорогу построила, ценность выросла, уже можно что-то добывать. А для того чтобы это было запущено, пока предполагается следующий вариант: компании будут переданы в управление средства фонда национального благосостояния в размере до триллиона рублей. Средства, получаемые как доход от управления этими фондами, также будут передаваться в компанию. Помимо фонда национального благосостояния всегда для подобных проектов используются еще и пенсионные деньги, плюс, учитывая приоритетность и перспективность развития региона, я уверен, что здесь, возможно, будет и привлечение средств со стороны национальных инвесторов, зарубежных фондов, инвестиционных фондов.

ВЗГЛЯД: Я, например, житель Амурской области, получающий свои 10 тысяч рублей в месяц. Мне-то вот что с этого очередного мегапроекта?

И.О.: Через несколько лет вы будете получать гораздо больше. Это первое. Второе – вам будет комфортнее жить, потому что будет осуществляться развитие территории. Это новые рабочие места и, что важнее всего, улучшение качества среды для развития человеческого потенциала.