«Страшно сбивает ориентиры»

Начавшаяся в понедельник избирательная кампания отличается от предыдущих выборов, прежде всего, тем, что молодежные политические движения из отдельных «боевых единиц», принимавших живейшее участие как в агитации, так и в голосовании, превратились в подразделения партий.

Несистемные молодежные организации как не могли повлиять на исход выборов, так и сейчас не в состоянии, «Наши» занимаются в основном гуманитарными и социальными проектами: таким образом, «в обойме» остались лишь партийные «молодежки», которые будут пытаться в основном провести своих представителей в Государственную думу.

Как рассказал газете ВЗГЛЯД дизайнер и бывший молодогвардеец Вячеслав Правдзинский, созданием молодежного движения озаботилось и «Правое дело», но принятие решения откладывается.

Дизайнер Вячеслав Правдзинский: Молодежи нужна идеология (фото из личного архива)

«Люди, которые работают»

ВЗГЛЯД: Вячеслав, здравствуйте. Почему «Правое дело»?

Вячеслав Правдзинский: Все остальные партии слишком формальны: у них есть какие-то внешние ограничения, и нужно им соответствовать, дудеть в эту дуду. У Прохорова на старте есть абсолютный ноль, а это означает, что можно работать над смыслами.

ВЗГЛЯД: Что вы предложили «Правому делу»?

В. П.: У партии, на наш взгляд, собственно, две задачи, которые мы, команда молодых людей, уже успевших поучаствовать в политике, хотели бы решить. Во-первых, не понятно, что творится у «Правого дела» в регионах, а, во-вторых, нет никакой молодежной «движухи». Мы написали им две программы, одну – по регионам, другую – по «молодежке».

ВЗГЛЯД: И в чем смысл «молодежной программы»?

В. П.: Мы сделали ее предельно идеологичной, основанной на ценностях, прежде всего. Соответственно, мы ориентировались не просто на молодежь, а на профессионалов, менеджеров, на людей, которые уже зарабатывают. Мы специально подняли возрастной ценз до 22 лет, чтобы исключить студентов, потому что у них немного другая психология, они привыкли к льготам, преференциям и прочей халяве. А люди, которые работают, начинают заводить семьи, – это собственники, и на них мы ориентировали программу.

ВЗГЛЯД: Собрать их под знамена «Правого дела»?

В. П.: Да. Они политически нигде не представлены, ни в партиях, ни в «молодежках». Туда стремятся люди, которые хотят или в Думу, или на госслужбу – это нам не интересно. А вот нужно было собрать по пять-десять состоявшихся человек в каждом регионе, таких людей, которые одинаково понимают, что такое «правда», «справедливость», «эффективность». Это наше представление о том, как должно быть.

ВЗГЛЯД: И что с этой программой?

В. П.: Ну, им вроде все нравится, но судя по всему, под выборы нужно более простое и жесткое.

На эту тему
• «Хорошо умереть молодым»
• «Без стриптиза и наркотиков»
• Медведев посетил Дворец спорта и пообщался с юными спортсменами
• «Сахаров придумал сахар»
• Убийство с юным лицом

«В Костроме почти ничего нет»

ВЗГЛЯД: Хорошо. А в целом что происходит с молодежной политикой в России?

В. П.: Ну, тут надо сначала понять, о чем вы вообще говорим. О какой именно политике? Есть политика молодых, есть политика для молодежи. Государственная молодежная политика находится сейчас в разном, но в целом – в довольно сложном – состоянии. В моей родной Костроме, например, почти ничего нет: на уровне города закрылись все учреждения, занимавшиеся молодежной политикой, осталось одно, оно собрано из осколков прежних организаций, лагеря молодежные закрываются, все, кто работал в этой сфере, давно ушли в коммерческие организации.

Что касается государства в целом, то оно работает либо с очень талантливыми людьми, либо совсем уж с плохими. И пытается утихомирить фанатов, да. А середина «провисает».

Агентство по делам молодежи берет на себя ответственность в основном за экс-«нашистские» проекты.

ВЗГЛЯД: Это плохо? Самой молодежи все эти комитеты по борьбе с молодежью нужны, что ли? Людям работа нужна...

В. П.: Не нужно все смешивать. Понятно, что всем нужна работа, и что? Речь-то идет о политике. Нет такого выбора: пойти поесть или пойти проголосовать. Проблема в том, что молодежная политика старательно деидеологизируется, превращается в какую-то бесконечную «ржаку». Но если подойти к людям нашего поколения и серьезно с ними поговорить, то станет понятно, что потребность в идеологии есть: мы выросли в постсоветском обществе, и для нас ценности очень важны.

ВЗГЛЯД: Странно звучит.

В. П.: Ничего себе странно. Посмотрите на националистов. «Правое» движение – не Прохоров, а националисты – на глазах усиливается, потому что они играют на расширение идеологии, и молодые люди тянутся к ним. Так что молодежь очень восприимчива к идеологии: молодые люди романтичны, а идеология и романтика всегда идут рука об руку.

«Нужно менять практику»

ВЗГЛЯД: Как должно выглядеть идеальное молодежное движение?

В. П.: Во-первых, люди, из которых оно состоит, должны действительно разделять одни и те же ценности. Второй шаг – четкая внутренняя работа, т.е. договоренность о том, как именно приводить ценности в жизнь и доносить их до единомышленников. Третий шаг – уже конкретные дела. А дальше – уже все зависит от типа организации.

ВЗГЛЯД: На самом деле ведь, признаемся себе, нет никакой молодежи: есть дети и взрослые. Если ты ребенок, за тебя несут ответственность, если ты взрослый, несешь ответственность ты.

В. П.: Да. Но есть государственная задача – гармоничное встраивание молодежи в современную структуру мира, этим занимаются вот как раз в регионах комитеты по делам молодежи. Они берут ребенка и спрашивают его: кем ты хочешь быть? Чем ты хочешь заниматься?

ВЗГЛЯД: Ничем ведь, о чем мы вообще говорим...

В. П.: Это нас не касается, потому что мы говорим о нормальных людях, не пораженцах. Нужно, чтобы старшеклассник, пока он учится, уже успел попробовать разные типы социальной деятельности: пусть сходит в молодежный парламент, посмотрит, как работает государство, например. К сожалению, пока все эти парламенты – «игры ни во что», бутафорские истории. Т.е. сам принцип очень хороший, нужно менять практику.

ВЗГЛЯД: Хорошо, предположим. А разница между вашим поколением и следующим поколением существует?

В. П.: Да. Все становится более и более дифференцированно. Большое социальное расслоение, например. Молодежи как таковой вообще нет – и социально, и психологически. Кроме того, важная разница состоит в ином образе мысли: эти школьники залезли в Интернет в 10 лет – у них гораздо больше вариантов саморазвития, а оборотная сторона этого – чудовищный инфантилизм, бесконтрольное потребление развлекательного контента. И задача перед этими людьми будет стоять в итоге в том, чтобы заработать побольше для того, чтобы потратить побольше. Наше же поколение ... мы были в основном одинаково бедны. Или одинаково богаты – это как посмотреть. Нынешние же молодые люди – со многими из них я говорю на одном языке, кстати, хотя таких не очень много – находятся под постоянной атакой глянца, и это страшно сбивает ориентиры.