Изменить, чтобы сохранить

Как напомнил во вторник первый замсекретаря президиума единороссовского Генсовета Андрей Исаев, до сих пор все самые заметные попытки реформировать Россию были связаны с революцией, то есть крахом политического и экономического строя, в результате которого перемалывались человеческие судьбы. Так было и во времена прихода к власти большевиков, и во времена недавней «перестройки». Но единороссы по пути такой радикальной модернизации идти не хотят.

Консерватизм – описание того, кто такие «мы», которых, по словам президента, сомнут, если не модернизация

«Для нас важен опыт ненасильственной демократической модернизации», − объяснил Исаев. Такой, например, в результате которой Япония превратилась из феодальной страны в суперсовременное государство, а Германия от гитлеровского тоталитаризма смогла перейти к социально-ориентированной рыночной экономике.

По его словам, изучать позитивный зарубежный опыт единороссы будут на многочисленных круглых столах и научно-практических семинарах, которые собираются организовать в столице и регионах. Кроме того, теоретическим подспорьем для партийцев станет выпуск 48-томного сборника «Антология российской консервативной мысли». «Мы будем изучать мировой опыт не ради повторения слов про консерватизм. Мы хотим использовать его, адаптировав под Россию», − подчеркнул Исаев.

По мнению политолога Алексея Чадаева, главное, чему учит заграничный опыт «безкатастрофной модернизации», − ее флагманом становится лидер, за спиной которого стоит консервативная «политическая сила, берущая на себя риски и издержки». В нашей стране, уверен политолог, претендовать на эту роль может только «Единая Россия».

При этом Чадаев призвал учитывать, что, например, в Великобритании под консерваторами подразумевают «элиты, которые никогда не предавали народные интересы», а потому пользуются доверием граждан. Однако у нас «опыт элит − это опыт предательств». Так что российский консерватизм должен стать социальным консерватизмом, а модернизация не может служить поводом для «отказа от социальных обязательств».

На эту тему
• Отделили модернизацию от консерватизма
• Поколение на букву М
• Начать модернизацию с себя
• «Менять психологию временщиков»
• «Нужно побеждать в открытой борьбе»

Именно поэтому, считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов, далеко не всех классиков зарубежной консервативной мысли можно назвать нашими однозначными союзниками. Эксперт напомнил, что Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер, скорее, корректировали политику Теодора Рузвельта, в частности, «сбрасывали балласт среднего класса». В России же средний класс только предстоит создать. А модель модернизации экономики с максимальным вниманием к социальной сфере, по мнению Ремизова, можно позаимствовать в Бразилии, где социальную сферу считают «активом общества, а не пассивом» и направляют в образование «опережающие инвестиции».

Кроме того, по словам политолога, нельзя забывать об «угрозах скрещивания модернизации и консерватизма». Обычно, заметил эксперт, люди заводят речь о модернизации, когда «в корне недовольны тем, что есть». При этом консерватизм в традиционном понимании − это «воспроизводство статус-кво».

Однако, заговорив о консервативной модернизации, уверен Ремизов, ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы реформы шли, но «по чуть-чуть, помаленьку». Маховик перемен президентом запущен, и бить сейчас по тормозам означает вести страну к катастрофе, уверен аналитик. По его словам, именно «патологическая осторожность» последнего лидера СССР Михаила Горбачева, который, запустив реформы, испугался двигаться дальше, привела к коллапсу конца 80-х. Поэтому консерватизм в приложение к модернизации, говорит эксперт, должен «отвечать не за стабильность общества, а за его целостность».

«Консерватизм − описание того, кто такие «мы», которых, по словам президента, сомнут, если не модернизация. А консервативная модернизация − способ меняться, чтобы оставаться собой», − объясняет Ремизов.

С такой формулировкой согласен и глава думского Комитета по международной политике Константин Косачев. По его словам, до сих пор нашу страну пытались модернизовать либо демократы, которые не были патриотами, либо патриоты, которые не были демократами. Единороссы же являют собой и то, и другое. Поэтому для них, уверен он, реформы − «не самоцель, а средство», и «народ превыше интересов класса».

Партиец высказал мнение, что все «успешные модернизационные проекты являются консервативными» и стоят на трех китах. Во-первых, на создании благоприятного климата для предпринимательства. Во-вторых, на разумной инвестиционной политике, при которой серьезные бюджетные вливания идут в образование и науку, а благодаря зарубежным вложениям и технологиям развивается промышленность. Третий залог успеха заключается в правильном понимании роли государства, когда оно по минимуму вмешивается в конкурентную среду и становится заметнее там, где конкуренция отсутствует.

«Консервативные партии обеспечили себе успех экономическими прорывами. Поэтому консерватизм и модернизация не только совместимы, но неотделимы», − уверен Косачев.

В свою очередь, один из координаторов клуба «4 ноября» Валерий Фадеев предпочитает называть консервативную модернизацию органичной. По его словам, основной ее лозунг звучит предельно просто: «Родина и свобода». При этом он, по сути, является парафразом понятия «суверенная демократия», поскольку демократия − это свобода человека, и вряд ли какой-нибудь человек откажется от того, что его родина должна быть суверенным государством.

Называть же органичной консервативную модернизацию Фадеев предлагает неслучайно. Эксперт обратил внимание коллег на то, что, говоря о модернизации, президент постоянно делает упор на развитие науки и высоких технологий, то есть тех сфер, где «у нас есть традиция успехов».

«Надо запустить механизмы, когда будет востребован наш ум. Это не сужение модернизационной области, а концентрация на главном», − убежден Фадеев. И именно такая модернизация для нашей страны будет органичной и, в каком-то смысле, консервативной.