Владимир Плигин: «Блестящее начало новой эпохи»

– Владимир Николаевич, каким вам видится будущее государственного строя России, тем более что наступил новый политический сезон?

Основной смысл и задача права – создать предсказуемое общество и такие же правила игры

– Государственный строй России подробно описан в Конституции Российской Федерации. Я не думаю, что наш государственный строй должен уходить от тех фундаментальных принципов, которые определены положениями Основного закона.

Это принципы демократического, федеративного, правового государства. И именно эти положения и определяют государственный строй России. Конечно же, касательно других статей Конституции, мы можем говорить о каких-то деталях. И совершенно естественно, что целый ряд конституционных норм получают дополнительное отражение в федеральных конституционных законах. Но базовые принципы Конституции не изменятся.

– Таким образом, можно с уверенностью сказать, что форма государственного строя в России останется прежней?
– Говоря о государственном строе, ставят вопрос о том, какой республикой должна быть Россия – президентской, парламентской или «полупрезидентской» республикой.

В настоящее время по формальным правовым признакам России является «полупрезидентской» республикой. Это связано с возможностями парламента влиять на назначение и отставку премьер-министра страны. В то же время в реальной практике в ряде случаев мы можем говорить о суперпрезидентской республике. И это было вызвано совершенно естественными потребностями сохранения государства в условиях переходного периода.

В настоящее время по формальным правовым признакам России является «полупрезидентской» республикой

Говоря об этих положения, президент Владимир Путин и избранный президентом России Дмитрий Медведев отмечал, что в рамках текущих задач необходимо сохранение президентской республики, вне зависимости от того лица, который управляет государством, поскольку это связано с историческими традициями и системой предыдущего собирания государства.

Следует отменить, что одновременно с этим в России ставится задача развития серьезной многопартийной системы. В ближайшей исторической перспективе мы не должны и не можем отходить от конституционной модели с доминантом института президентской власти. А в дальнейшей исторической перспективе, по мере формирования крупных партий и их усиления, такие вопросы можно ставить. Но это, скорее, область серьезного прогнозирования, не связанного с текущей политикой. Это будет решать уже следующее поколение политиков.

– Выходит, что сегодня россиянам не грозят конституционные изменения?
– Я думаю, что вообще не стоит добиваться каких-либо конституционных изменений. Нам прежде всего нужно развивать действующие институты: институты гражданского общества, партийные институты. Но, тем не менее, это развитие тех трех фундаментальных принципов, о которых я говорил раньше: демократия, правовое государство, федерализм.

Сегодня нужно достаточно предметно заниматься повышением ответственности ветвей власти за выполнение установленных Конституцией функций. Необходимо, чтобы органы, которые действительно принимают решения, совпадали с теми центрами, которые несут за них ответственность. В этой части совершенно естественно, что Государственная дума несет ответственность за тот продукт, который Дума производит, то есть за принятие законодательных решений.

– В каком направлении будет развиваться российская государственность?
– Я склонен надеяться, что мы прошли этап становления государственности. Мы разработали целый ряд фундаментальных кодексов. И дальше мы должны выходить на качественно иное законодательство, которое подразумевает стабильное, пролонгированное действие норм. Ведь основной смысл и задача права – создать предсказуемое общество и такие же правила игры.

Если эти правила постоянно меняются, причем достаточно часто на непродолжительные промежутки времени и по фундаментальным вещам (применительно к возможностям совершения операций с собственностью, к вопросам налогообложения), напротив, возникает непредсказуемость.

Законодательство должно быть консервативным и действовать пролонгированно во времени. Я неоднократно говорил о том, что закон должен стать элементом общественного мышления, элементом регулятивной функции. И закон должны понимать участники общественного процесса, коих огромное количество.

Согласитесь, что это занимает время. Затем правоохранительная машина должна наработать практику его правоприменения. Поэтому быстрое изменение крайне непродуктивно, и этого надо избегать.

– На ваш взгляд, как быстро России удастся добиться этого?

На эту тему
• Медведева призвали к бойкоту
• Как не упасть с велосипеда
• Павел Данилин: Аудит России-2008
• Медведев повысит рейтинг России
• Медведев готов

– Я не питаю иллюзий, что мы слишком быстро отойдем от привычной нам практики. По всей видимости, нам надо переосмыслить какие-то стратегические вещи – такие как, опять же, налогообложение, институт собственности, аспекты регулирования миграционных процессов.

Другое дело, что задача такого осмысления будет заключаться не в выпуске текущей, очередной нормы реагирования, а в попытке сформировать впечатление того, что эта норма будет регулировать общественную жизнь на длительный период времени. И это впечатление должно появиться и у законодателей.

Соответственно, для того чтобы это происходило, нужно, чтобы мы составили для себя представление о ряде стратегий развития России – экономического развития, в вопросах налогообложения, миграционных процессов. Я думаю, в ряде вопросов мы находимся в начальной стадии. Другое дело, мы должны в рамках этого осмысления от общих деклараций перейти к технологии представления о процессе, составив реальную картину процесса.

– И когда же эта картина будет нарисована?
Ее очень удобно составлять после завершения избирательных кампаний. И сейчас самое удобное время, как видите. Но мы неоднократно говорили о том, что начинается следующий политический цикл. И он, с моей точки зрения начался блестяще. Были задействованы фундаментальные нормы Конституции по формированию новых институтов государственной власти, и сформированы они в соответствие с Основным законом.

Я прекрасно понимаю, что будет раздаваться критика: многие будут говорить о том, что это всё выдумано, сфальсифицировано, несерьезно. Но в данной ситуации для любого объективно оценивающего картину эксперта очень важно, что сработал конституционный механизм, который поддержан подавляющим большинством российских избирателей.

Да, многие люди понимали: результат предсказуем. Но люди поддержали важную тенденцию: в твоем собственном государстве работает норма права

Да, многие люди понимали: результат предсказуем. Но люди поддержали важную тенденцию: в твоем собственном государстве работает норма права, и ты являешься участником этого процесса. Если угодно, это можно оценить как серьезнее завоевание и формирование серьезной исторической традиции.

К тому же нам нужно очень много думать над формированием реального партийного поля.

– А что с ним не так?
– Формирование партийного поля – это следующая задача, и законодательство нацелено на то, чтобы формировались большие, крупные политические партии. Одна уже сформирована – это «Единая Россия». Но в то же время партийное поле надо формировать. Текстуально законодательство интересно и хорошо, но над качественным наполнением его надо еще думать.

– Как вы полагаете, сколько партий в скором будущем будут наполнять партийное поле?

– Партий может быть сколько угодно. Но нам нужно мыслить реально. Всё дело в том, что партия должна отражать точку зрения не одного человека, который обозначает себя руководителем партии, а всей группы партийных людей. У партии должна быть идеология, которая бы отличала ее от другой партии.

Кардинально выдумать набор идеологем для бесконечного количества оттенков идеологических и политических взглядов невозможно. Есть фундаментальные вещи, связанные с ориентацией на тот или иной подход к организации государства, на те или иные объемы свободы и независимости целиком от взаимодействия с государственной машиной.

Я думаю, что укладываются в эти рамки незначительное число идеологий и, стало быть, партий. Мы не можем себе позволить то, что иногда присутствует в других странах – религиозные, региональные партии или те, которые отражают взгляды той или иной национальной группы, субэтноса. Так в будущем мы точно уложимся в 4 партии.

Разумный человек не в силах запомнить 7 партий!

Если же партий будет много, то всё будет крутится вокруг некоего набора экспертов, находящихся внутри этой партии. Но ведь наша задача – формирование реальных участников политического процесса, которые были бы понятны и доступны людям, а не выбор экспертов, пусть и очень уважаемых. Поэтому всё это в рамках рациональной жизни – 4–5 партий. А в перспективе вообще две.

– Вы как-то отметили, что сегодня нужно устранить правовой нигилизм. Каким образом это можно осуществить?

Я считаю, что сегодня нужно искоренить неверие во власть, имеющее фундаментальные корни

– Тиражируется точка зрения, что в России право не работало, условно говоря, никогда. Всё всегда значительно сложнее. Если говорить о России целиком, то были фундаментальные вещи, как, например, Русская Правда, как Свод законов Российской империи. Очень интересно действовало законодательство имперского периода, предреволюционного. Да, там был правовой нигилизм, но одновременно развивалось законодательство.

В советский период закон действовал достаточно четко. А вот законы сталинского периода не имели отношения к праву. Ведь право – это явление, которое базируется на свободе, на уважении к личности, на принятии самих по себе законов по прозрачным и простым процедурам. И тоталитарные режимы не пользуются правом.

Думаю, если мы предложим какие-то модели поведения и если они будут распространяться на всех участников политического процесса, в том числе в высших слоях власти или в тех кругах, которые иногда определяют себя как элитарные, то всё это будет сопровождаться режимом открытого общественного обсуждения, повышением роли СМИ и их объективности, формированием критической национально-ориентированной оппозиции. Тогда всё решается достаточно легко.

Типичный пример: наследница империи Хилтон была посажена в тюрьму. Это хороший пример равного применения права. То есть стандарты должны применяться ко всем совершенно равно. Я понимаю, почему этого не происходит у нас – наше государство находилось в переходном периоде.

– Сможет ли Россия к 2020 году приблизиться к этому идеалу?

– 2020 – действительно магическая цифра. Всегда нужно ставить для себя конкретную точку, и в этом плане цифра 2020 очень привлекательна. К тому же 12 лет – это неплохой период времени.

Больше чем за 10 лет можно успеть многое. Но, если говорить о ментальных вещах, здесь с цифрами все сложнее. Общественное сознание, с одной стороны, очень консервативно, а с другой – исключительно пластично.

Я считаю, что сегодня нужно искоренить неверие во власть, имеющее фундаментальные корни. Но мне представляется, что те 70% людей, пришедших на голосование, уже говорят о сближении и увеличении степени доверия народа к власти.

Хотя в данном случае сама власть должна помнить и о другом – степень доверия проявляется и в жажде народа реализовать свои ожидания.

Поэтому если власть не оправдает эти надежды, то всё повернется назад. Более того, народ должен не просто ждать, он должен сам активно участвовать в процессе работы.