Андрей Богданов: «Партий в России будет вдвое меньше»

– Андрей Владимирович, что такое политические технологии для России сегодня?

Женщин, к сожалению, в масоны не берут. Чтобы быть масоном, нужно быть свободным человеком

– Вообще, нужно понимать, что и политическая листовка, и пресс-релиз тоже являются политтехнологией. Другое дело, что, говоря о политических технологиях, нужно разделять их на законные и незаконные.

В принципе многие технологии базируются на том законе о выборах, который существует в данный момент. А в каждом законе есть свои дырки, которыми технологи пользовались, которые пытались каким-то образом обойти.

Приведу такой пример. До 1999 года можно было обещать агитатору оплату его труда во время выборов и по их итогам. И мы – и Демократическая партия, и я как технолог – этим приемом активно пользовались.

Как это работает? С каждым агитатором мы заключали официальный договор на агитацию. Оплата – 100 рублей, а еще 100 рублей – после кампании в случае успеха. В данном случае как можно оценить, хорошо работал этот агитатор или плохо? По большому счету никак не проверишь. Есть только одна оценка – это конечный результат – победа кандидата.

– Разве это законно?
– Если говорить совсем честно, то это можно назвать скрытым подкупом избирателя. Но нужно учитывать и другое: у агитатора есть заинтересованность отработать хорошо и получить какое-то вознаграждение. К тому же вся оплата идет вбелую – на договоре стоит печать избирательного фонда кандидата. Поэтому можно говорить и о том, что технология вполне себе законная. Хотя, опять же, если рассуждать с точки зрения технологов, то вопрос морали здесь, само собой, упущен.

Однако с этой относительно «белой» технологией приключилось вот что. «Яблоко» и СПС тогда очень много кричали, что такой способ работы с избирателем и агитатором противозаконный. Говорили, что, дескать, это прикрытый подкуп. Тогда они внесли в Думу законопроект, вследствие чего появилась статья, запрещающая платить избирателям после выборов и обещать выплаты, привязанные к результатам избирательной кампании.

Просто все это я веду к нашему конфликту с СПС по поводу Красноярска. По сути, они там делали то же самое, что и мы в Питере. Только у них уже не было официальных договоров, и это благодаря их же собственной законодательной инициативе. Раз не было договоров, значит, деньги они платили вчерную, не из избирательного фонда кандидата.

Тогда мы, естественно, возмутились. И нас обвинили, что мы такие-сякие, предатели демократии, хотим бедный СПС снять с выборов. И кстати сказать, технология Бакова заключается именно в том же – именно таким же образом они работали на Госдуме.

В сухом остатке мы имеем вот что: проведя свой закон в жизнь, лишив тем самым нормальной, здоровой мотивации избирателей, они наверняка спровоцировали волну черных технологий.

– Выходит, что век грязных технологий еще долог?
– Долог не долог… он длился 17 лет, пока демократия в России росла, развивалась и крепла. Но я уверен, что 2007 год станет последним в эпохе грязных приемов политтехнологов.

– Откуда такая уверенность?
– Дело в том, что с сокращением числа политических партий сойдет на нет и использование грязных технологий. Чем меньше партий, тем меньше таких технологий будет.

– А партий в России станет еще меньше?
– Да, их будет меньше семи. Четыре, пять, ну, может быть, и шесть. И этого вполне достаточно. А дальше – каждая партия будет дорожить своей репутацией. Когда их много – все так напутано. Сегодня были «Выбор России», завтра стали «Демвыбор России», послезавтра переименовались в «Наш дом Россия», послепослезавтра – в СПС, а потом в еще в какую-нибудь… В этом случае о репутации можно не заботиться. Ведь каждый раз в создании партии можно увидеть определенный технологический процесс взращивания нового бренда и его продвижения на рынок.

У агитатора есть заинтересованность отработать хорошо и получить какое-то вознаграждение (фото: Дмитрий Коротаев/ВЗГЛЯД)

Если же партий мало и каждой из них выгодно заботиться о своем имидже и о своей репутации, гораздо проще, дешевле и выгоднее иметь при себе управление по общественным связям или по выборам – да как угодно это назовите. А это управление будет воспитывать и содержать своих собственных, личных политтехнологов.

Они не будут бегать от партии к партии. Здесь нужно помнить о том, что у каждой партии есть свои скелеты в шкафах, секреты, предыстории. И сегодня нанять одних, открыть им эти скелеты, а завтра они пойдут работать на другую партию, к твоим соперникам. Понятно, что так работать не хочет сегодня никто.

Кстати, я это прогнозировал еще в 2002 году. И сейчас видно, что все к тому и идет. То есть парламентские выборы 2007 года – это последние выборы, когда нанимали каких-то политтехнологов извне. Я уверен, что все команды или войдут в партийные штаты, в аппараты, или перейдут в бизнес-пиар.

– Вы только что отметили, что, пока Россия находилась в процессе становления, черные технологии были нормальным явлением. Но ведь и по сей день на Западе говорят, что демократия в России «недозревшая»…

На эту тему
• Богданова объединили с Касьяновым
• Богданов прошел, Касьянов пролетает
• Богданов подался в президенты
• Демо-версия Андрея Богданова
• Партиям измерили политическую потенцию

– К этой критике со стороны Запада я отношусь спокойно. В целом я с ними согласен, не согласен только в одном – нельзя требовать, чтобы ребенок в полгода полноценно стал ходить. Так и с демократией в России – нельзя требовать, чтобы мы всему научились сразу же. Всему свое время. И не надо рвать на себе последние волосы. Наносное и лишнее все само собой обсыплется. И к следующим выборам все то грязное, что есть в выборах, окончательно уйдет в прошлое.

– Вы сказали, что в России останется меньше 7 партий. Можете навскидку сказать, кто именно? Или в России появятся новые партии?
– Останется «Единая Россия», а вот из КПРФ, эсеров, части партии Жириновского и партии Селезнева будут сделаны социал-демократы. Это произойдет за эту четырехлетку. Останется сама собой ДПР, куда, может быть, примкнут «Зеленые», «Гражданская сила».

Возможно, будет какая-то социально-патриотическая партия. Хотя патриотизм могут забрать себе ЕР, и еще какая-то часть жириновцев тоже уйдет туда же – к единороссам. И еще будет социально-либеральная организация. Вот весь спектр. А вот что будет с «Яблоком» и СПС… Не знаю, мне кажется, что они вообще сойдут с арены.

В принципе многие технологии базируются на том законе о выборах, который существует в данный момент (фото: Дмитрий Коротаев/ВЗГЛЯД)

– ДПР на политарене останется? Как Вы рассчитываете этого добиться, ведь итоги парламентских выборов для Вас оказались неутешительными?
– Что будет с ДПР дальше, вы сейчас узнаете первыми. На следующих выборах мы жестко проведем праймериз внутри партии по составлению региональных списков. И предложим мы это всем – и партиям, и движениям, и любителям кошек, собак и пчел, если они, конечно же, считают себя демократами и видят в ДПР нормальную силу. За год начнем праймериз в регионах. Пусть выдвигается кто угодно! Составляем бюллетень – там могут быть и 100, и 200 человек, делаем в регионе 20–30 пунктов для голосования по конкретным микрорайонам.

Затем согласно результатам этих праймериз мы составим региональные списки. Потом эти представители избираются на съезд, а дальше они определяют федеральную тройку.

Вот эта технология – самая что ни на есть демократическая, белая, чистая. Уверен, что только так мы можем объединить всех демократов. Заметьте, я не говорю об объединении через лидеров партий, я имею в виду объединение через низы, через избирателей.

– Звучит очень просто и понятно. Почему же эта идея не возникла раньше?
– Нет, идея как раз была и мы даже пытались претворить ее в жизнь! В феврале 2006 года мы вышли с инициативой сделать такие праймериз среди всех демократических партий. Но согласие дали десяток регионов, а партийное руководство СПС, «Яблока» выступило против.

В результате таких праймериз можно было выбрать список наиболее достойных партийцев из разных партий – их бы выбрал народ. Причем я тогда говорил, что в том случае, если меня не выберут в региональную тройку, то я спокойно отойду в сторону. Как можно сопротивляться воле народа? По крайней мере, я был готов сделать все, чтобы демократы объединились. А через лидеров объединяться, еще раз повторю, невозможно – слишком много у них амбиций.

– А вы уверены, что в результате таких праймериз вы выберете самых достойных, самых опытных, квалифицированных партийцев?

– Конечно да, тем более об этом можно будет говорить, ведь за них проголосует большее число избирателей. Честнее, правильнее и лучше я технологии пока не знаю.

И эта технология также придет вскоре на замету тех, которые сейчас отмирают. Надо узнать настоящий рейтинг человека и поставить на первое место того, у кого есть признание, популярность и свой электорат. И такого, чтобы кто-то заплатил за место и потому только прошел, – больше не будет.

– Ваши прогнозы отличаются завидной позитивностью. Что формирует такой настрой? Может, Ваше масонство?
– Это структура, в которой не обсуждается политика и религия. Это, так скажем, мой духовный мир, в котором я живу. И я очень горд тем, что вхожу в организацию, в которой раньше были и Петр I, и Лермонтов, и Суворов…

– А как стать масоном?
– Нужно получить рекомендации от двух мастеров. Правда, как точнее и грамотнее это сделать, можно посмотреть на сайте. Но женщин, к сожалению, в масоны не берут. Чтобы быть масоном, нужно быть свободным человеком. А, как известно, 300 лет назад женщина была собственностью. Так и повелось…