Вдоль и поперек Саркози

Тон был задан в самом начале дискуссии. Добрые отношения между Россией и Францией – это традиция, заложенная еще при Петре I.

Углеводороды – и никакой политики. Договориться Саркози и Путину, скорее всего, удастся

Даже в годы холодной войны Французская Республика занимала особую, более мягкую позицию в отношении СССР (что, конечно, не отменяет факта безапелляционной поддержки западных партнеров по ключевым вопросам – раздел Берлина, ракеты на Кубе, осуждение афганской кампании и т.д.). А на саммите G8 минувшим летом Саркози и Путину вроде бы удалось найти общий язык.

И тем не менее в ходе своей президентской кампании Николя Саркози не раз критично (по словам одного из экспертов с французской стороны, «брутально») высказывался в адрес России. На прошлой неделе он откровенно заявил в Софии о том, что Москва затрудняет решение некоторых серьезных проблем мировой политики, явно намекая на расхождения в вопросах независимости Косова и санкций по Ирану.

Месяц назад французский президент подверг критике «жестокость», с которой Россия пытается использовать свои козыри в области энергетики «для возвращения на международную арену». И в конце концов, у Саркози давний имидж атлантиста, «хорошего друга» США.

Эксперты с французской стороны – директор по международным отношениям газеты Le Monde Даниель Верне и глава Центра «Россия – СНГ» при Французском институте международных исследований (IFRI) Тома Гомар – в один голос заявили, что риторика кандидата в президенты и риторика избранного на эту должность – разные вещи.

Саркози – прагматик и уже не раз подчеркивал, что видит в России партнера. Другой вопрос, что он намерен исходить во внешней политике из вопросов «честности», и если он заявляет, что защита прав человека в России должна «эволюционировать» и его это волнует, значит действительно волнует. Но Ширака права человека волновали не меньше, достаточно вспомнить его позицию по Чечне.

Руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский предпочел заметить, что Франция при Саркози все-таки воздерживается от прямых нападок на Россию и вся критика носит сугубо конструктивный характер. Это именно советы – как Кремль может взаимодействовать с оппозицией и неправительственными организациями, чтобы соответствовать принятому в Европе стандарту.

Честен Саркози и в вопросе партнерства. В рамках своего визита в Москву министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер уже расставил приоритеты – атом, космос, авиация и, конечно, энергетика. Сейчас динамика русско-французских экономических отношений сугубо положительная, а товарооборот постоянно растет.

Заведующий Центром европейских исследований ИМЭМО РАН Владимир Гутник также добавил, что у Саркози должно хватить политической воли продолжить «линию Ширака» и его нынешний визит в Россию – в первую очередь задел на будущее. Поскольку он занимает президентский пост всего несколько месяцев, а Владимиру Путину до истечения его полномочий, напротив, всего несколько месяцев и осталось. Кроме того, с 1 июля 2008 года Франция председательствует в Евросоюзе, и все точки над «ё» желательно расставить заранее.

Вопрос одного из журналистов о возможном возвращении Франции в военные программы НАТО четкого ответа не нашел. Однако эксперты признались, что «линия Саркози» тут прослеживается. Его главный внешнеполитический приоритет – это все-таки Европа, и французский президент явно заинтересован в лидирующих положениях своей страны в Евросоюзе.

Да и французскому контингенту в Афганистане желательно получать тот же объем информации и иметь тот же уровень дискуссии, что имеет, например, британский контингент. И это вопрос политический. Франции важно усиление позиций Европы в альянсе как гарантия европейской безопасности.

На эту тему
• Саркози летит в Россию
• Саркози нашел в Иране бомбу
• Саркози попал под суд
• Саркози поссорился с Меркель
• Борис Кагарлицкий: Феномен Саркози

Однако понятия о функции НАТО у Франции и США явно разнятся. Если Саркози видит альянс исключительно региональным военным блоком, который не должен брать на себя функции ООН, то Штаты, напротив, двумя руками за глобализацию альянса, за дальнейшее подключение к его программам Японии и Австралии, что поможет НАТО занять позицию «мирового жандарма».

Владимир Гутник также высказал предположение, что Россия заинтересована в сильном НАТО, а слабое НАТО нам может только навредить. Франция в НАТО альянс явно усилит, а Грузия и Украина, наоборот, ослабят. Саркози, вполне возможно, заинтересован как раз в прекращении расширения НАТО на восток.

С этой точки зрения стоит рассматривать и нынешнюю позицию Франции по вопросу дальнейшего применения санкций в отношении Ирана. И Россия, и Франция, и США определенно заинтересованы в том, чтобы бомбы у Ахмадинежада не появилось, благо он уже не раз высказывался за то, что Израиль «должен быть стерт с карты мира». Все разногласия – в подходе к вопросу. И вступить в открытый конфликт с США не в интересах Саркози, благо он изначально планировал укреплять сотрудничество с Штатами.

Тома Гомар подчеркнул, что французы осознают все возможные негативные последствия от усиления санкций. Например, дальнейшее объединение иранского общества вокруг своего руководства перед лицом «внешнего врага». Позиция России – не вводить дополнительных санкций, не загонять Иран в угол, не озлоблять режим аятолл – понятна. Однако Саркози просто не видит другого метода воздействия на исламскую республику в том случае, если переговоры не дадут положительного результата. И он не раз подчеркивал, что Россия максимально должна быть вовлечена в вопрос урегулирования разногласий.

Последней затронутой на встрече темой стала энергетика, благо Саркози уже успел высказаться за ограничение инвестиций России в европейский энергетический комплекс. Разногласий проблема не вызвала – это всего лишь «рабочий момент». Франция заинтересована в России и ее энергоресурсах, Россия – во Франции, благо на Европу приходится 55% внешнего экспорта страны. Задача Саркози и Путина сейчас – вместе решить «энергетическое уравнение».

Европейские партнеры логично заинтересованы в том, чтобы инвестировать в добычу полезных ископаемых и их транспортировку, дабы ограничить монополизм российских компаний и «чувствовать себя в безопасности». Монополист – что тоже логично – хочет остаться монополистом. Углеводороды – и никакой политики. Договориться Саркози и Путину, скорее всего, удастся.

Даниель Верне также добавил, что французские инвестиции в добывающий сектор в перспективе крайне полезны для России, благо рынки в Азии постоянно растут, и в дальнейшем Россия в одиночку просто не сможет обеспечивать потребности Востока в энергоресурсах.