В Нижний Новгород в последнее время перемещается центр культурной жизни. Недавно там прошел форум «Русский культурный код XXI века», на котором десятки философов, литераторов, музыкантов, художников обсуждали пути продвижения традиционных ценностей с помощью культуры. Например, перед нашей литературно-музыкальной секцией был поставлен вопрос: нужна ли в культуре идеология? При том, что вопрос этот сегодня кажется риторическим, участники отвечали на него по-разному.
Мне показалось важным выделить роль институций, которыми должно быть опосредовано идеологическое влияние на культуру. Как ни странно, я столкнулся с возражениями. Вот мнение одного из музыкантов: мы – панки, мы создаем музыку протеста, поэтому всякая организованность нам претит. Более того, и Россию сегодня можно рассматривать как некоего всемирного панка, который протестует против западного глобализма и пытается выйти из-под его культурного контроля.
Второе возражение – практическое. Мол, мы живем в эпоху интернета, когда каждый может запросто выйти к массовому читателю или слушателю, разместив в Сети текст или ролик. Поэтому не нужно денег, не нужно ресурсов, не нужно структур – просто делай свой продукт на коленке, и если ты талантлив, то твой продукт обязательно «взорвет интернет» и сделает тебя знаменитым, влиятельным и богатым.
Эти соображения мне кажутся чересчур романтичными. Прежде всего опыт Запада дает нам обширную историю институционализации любого протеста – художественного, экологического или политического. Приручение протеста, превращение его в мейнстрим с помощью крупных издательств или музыкальных лейблов, с помощью корпораций, которые находят способы паразитировать на любых внесистемных тенденциях – это общее место западной цивилизации. Это отлаженная машина, которая действует в мировом масштабе и с которой приходится сталкиваться и нам. Нужна другая, собственная машина, которая могла бы этому противостоять.
Да, можно в одиночку добиться разовой известности, запустив в Сеть «вирусный ролик». Но как показывает в том числе опыт некоторых явлений патриотической культуры эпохи СВО, этот успех может оказаться эфемерным, если нет той институциональной среды, в которой он культивируется.
Однако и это лишь полбеды. Ведь культура с точки зрения нашего цивилизационного кода существует не только и не столько ради успеха отдельных творцов. Культура, как у нас когда-то любили говорить, принадлежит народу. Даже если кого-то сегодня эта формулировка не устраивает, всё равно нет смысла целенаправленно работать на культурном поле, если не иметь в виду максимальное расширение влияния культуры на людей. Отговорки вроде «мы нишевые, мы не для всех и хотим оставаться такими» не работают.
Культурная институция, будь то издательство, фестиваль, премия или журнал, не только поддерживает отдельных талантливых людей, но и создает сообщество, среду или социальную структуру. Это и сообщество творческих людей, и сообщество потребителей, и сообщество экспертов. Надо признать, что в создании сообщества, или «ризомы», либералы добились больших успехов, и прежде всего потому, что этой работой они десятилетиями целенаправленно занимались, в том числе и утверждая авторитет собственных экспертов. А вот у патриотов вся работа на этом поле еще впереди.
У нас масса людей желает делать новую патриотическую культуру, но есть дефицит идеологически мотивированных институций. Вместо этого процветают институции, демонстративно дистанцирующиеся от идеологии. Но если ты что-то делаешь в культуре, то сказать «я вне идеологии» – то же самое, что сказать «меня не существует». Ты можешь выглядеть как могучий лось, но со всеми своими ресурсами ты будешь всего лишь перевозчиком блох, хорошо организованных и заряженных определенной идеологией.
Всякий раз, когда «внеидеологическая» культурная институция желает идти в ногу со временем, она тут же начинает продвигать нечто заряженное западной «повесткой». Это, например, пропаганда ЛГБТ, антицерковная пропаганда, развенчание российской истории или «деколониальный дискурс», то есть поощрение национализма и сепаратизма среди народов России. Почему это происходит? Потому что всё перечисленное и в самом деле прогрессивнее? Или потому, что существует давление либерального сообщества, которому никто организованно не противостоит? Думаю, ответ очевиден.
Была у нас главная поэтическая премия под названием «Поэзия». Ее курировал Анатолий Чубайс. Началась СВО, Чубайс уехал из страны, премия прекратила существование. Что-нибудь пришло на ее место? Ничего. Конечно, никакой либеральной идеологии эта премия в своей программе не проповедовала. Но получается, что природа вполне терпит пустоту, если она образуется после ухода либералов?
Есть, впрочем, и положительный опыт развития культурных институций. Например, фестиваль «Традиция», который уже несколько лет подряд проходит в подмосковной усадьбе Захарово. Его создателям – Эдуарду Боякову и Захару Прилепину – удалось сделать фестиваль для всех, избежав привкуса субкультурности, который часто присутствует, когда речь идет о пропаганде традиционных ценностей.
Здесь вы встретите не только народные промыслы и фольклорные песни, но и классическую музыку, и рок, и современные стихи, то есть всё, что может заинтересовать образованного и любознательного человека. И как раз на этом фестивале можно предметно почувствовать, как образуется сообщество, которое потом начинает следить за участниками, идет за ними на другие площадки и учится целостно воспринимать культуру, основанную на русском цивилизационном коде.
Как показало обсуждение на нижегородском форуме, любой намек на необходимость утверждения собственных культурных институций воспринимается как призыв к огосударствлению культуры, и это тоже не всем нравится. В действительности государство, конечно, не может и не должно нести всё бремя, связанное с патриотической культурой. Надеюсь, что положительные примеры развертывания русского культурного кода помогут нашей культуре обрести более широкую и прочную общественную базу.
