Новость о том, что мост в Санкт-Петербурге будет носить имя Ахмата Кадырова, стала весьма неожиданным «подарком» ко Дню города. И, надо сказать, жители культурной столицы оказались к нему не готовы.
Чеченцы хотят, чтобы русские люди в Чечню вернулись
Огласить результаты голосования к журналистам вышел вице-губернатор Владимир Кириллов. «Я голосовал за, потому что сам участник боевых действий на Северном Кавказе», – заявил он, выхватив из пиджака книжечку белого цвета – по всей видимости, военный билет (позже журналисты так и не смогли найти этот эпизод в его биографии – подчеркивает «Фонтанка.ру»).
«Если бы не Ахмат Кадыров, который эту войну остановил, ходили бы мы сейчас по улицам Петербурга спокойно? Кто знает?» Владимир Кириллов подчеркнул, что отдал свой голос «за позитивный сигнал исламскому миру и преодоление синдрома войны».
Читая это, невольно задаешься вопросом, а кто же победил в конфликте на Кавказе и на чьей стороне воевал сам Кириллов? Но примечательнее всего тут упомянутый вице-губернатором «синдром войны».
Поствоенный синдром – штука страшная. Впервые о нем всерьез заговорили после Вьетнамской войны, когда среди американских ветеранов прокатилась волна самоубийств. Общество откликнулось массовым антивоенным движением.
У нас же, напротив, принято, что каждый справляется со своими кошмарами в одиночку. Сознание отказывается воспринимать прожитое, пряча от нас ужас увиденного в закоулках памяти. Но человек так или иначе все время возвращается к пережитому.
И выход из этого личного кошмара каждый находит свой: кто-то справляется, кому-то помогает религия, а кто-то сгорает, увлекая за собой родных и близких.
Но поствоенный синдром переживают не только участники боевых действий, но и все, кого это так или иначе коснулось. Не избежать поствоенного синдрома мирным жителям, волею судьбы оказавшимся в этих жерновах.
Личные трагедии ручейками сливаются в полноводную реку народного горя. И вот уже целый народ оказывается под воздействием поствоенного синдрома. А в случае с Чечней – оба народа: русский и чеченский.
Активная фаза конфликта завершена, государство залило мятежную республику деньгами, в рекордные сроки восстановив или построив заново все разрушенное.
Буквально несколько дней назад я вернулся из Грозного и могу уверенно говорить, что для мирной и достойной жизни чеченского народа сделано все или почти все. Многие чеченцы, с кем я общался, с ностальгией вспоминают времена, когда в городе жили русские, и хотят, чтобы русские люди в Чечню вернулись.
Власти Чеченской Республики этот подход разделяют. Республике нужны специалисты во многих отраслях: нужно развивать промышленность, восстанавливать нефтепереработку и многие другие отрасли народного хозяйства. В республике уже несколько лет действует программа по возвращению русских в Чечню.
Секретарь Общественной палаты РФ академик Евгений Велихов в письме к полномочному представителю президента РФ в ЮФО подчеркивал, что «самоустранение» русских от практического участия в восстановлении Чечни будет способствовать формированию их негативного образа, связанного лишь с войной и разрушением.
От русских вообще много чего принято ждать и требовать, только почему-то никого не интересует, как к этому относятся сами русские. По данным переписи 1979 года, на территории Чечни помимо других народов проживало 309 000 этнических русских, что составляло 30% населения, а к 2010 году их осталось 24 382 человека, или 1,92% населения.
За этими сухими цифрами стоит огромная трагедия людей, поломанные судьбы и жизни. Скольким из них удалось пересечь границу Чечни, а скольким нет – кто теперь скажет?
Я много ходил по чеченской столице, и за день мне довелось встретить в городе лишь троих русских. Еще пятерых я увидел в православном храме. Следовательно, программа по возвращению русских в Чечню не работает. Почему?
Ответ, на мой взгляд, очевиден. Замирение Чечни было крайне важной и сложной задачей. И с этим государство справилось. А вот на помощь тем, кто не по своей воле покинул эту республику, сил и времени как-то не хватило. Это и породило кризис доверия между властью и обществом.
Я понимаю, что молодое российское государство было в тот период слишком слабо, но почему эта проблема не решена до сих пор? Почему не работает прописанный в основном законе принцип равенства всех граждан вне зависимости от национальной принадлежности?
Я общался с чеченскими правозащитниками и адвокатами. Да, утраченную недвижимость и имущество вполне можно вернуть по решению суда. Но это лишь в том случае, если сохранились все документы, да и то процесс этот весьма сложен. А как быть тем, у кого и документов-то не осталось? В ходе войны утрачены архивы, а старые квартиры (в случае если они еще сохранились) заняты чеченскими семьями.
Призыв возвращаться в Чечню я, безусловно, поддерживаю. Грозный – прекрасный город для жизни, да и с чеченцами вполне возможно найти общий язык. Однако призыв возвращаться, изложенный вот в такой форме, звучит для меня, простите, как «старые русские сломались, привозите новых».Да, люди действительно сломались. И при слове «Чечня» они испытывают страх. Но в этом страхе виновны не они. О каком примирении и возвращении можно говорить, если могилы предков русские грозненцы впервые после войны смогли увидеть только в 2009 году?
А вот теперь я бы вернулся к тому, с чего мы начали разговор. К реакции людей на инициативу Смольного, позиционируемую как способ укрепления межнационального мира и согласия.
Петиция против присвоения мосту имени Ахмата Кадырова за один день собрала более 40 000 подписей. Стали ли люди, подписавшие петицию, лучше относиться к Чечне и чеченцам, как того хотели авторы инициативы? Вопрос риторический.
Инициатива эта вредна и опасна, поскольку лишь обостряет и без того непростые отношения между народами. Переименования мостов и прочие ритуальные жесты делу не помогут, хотя мост дружбы между русскими и чеченцами нужен.
Но строить его нужно не в Петербурге, а в самой Чечне. Большую работу должны проделать чеченские власти, в том числе и с финансовой помощью Фонда Ахмата Кадырова. Большая работа предстоит и федеральному центру.
В результате все, кто не по своей воле покинул Чечню, и их семьи должны получить достойную компенсацию, гарантии безопасности и уверенность в завтрашнем дне. Русские должны возвращаться в Чечню не как гости, а как полноправные хозяева этой земли, такие же, как и чеченцы. Путь этот не простой, но единственно возможный.
Сейчас мы регулярно слышим, что за последние годы Россия вернула статус великой державы. Но, на мой взгляд, сила и величие государства начинается с ответственности перед своими гражданами вне зависимости от их национальности. Будет у нас сильное государство – будет и дружба народов.
